Он буквально впечатывает меня в стену полуразрушеного дома.
Нависает сверху.
Упирается над головой крепкой рукой.
И я даже чувствую, как бешено пульсирует кровь в оплетенных венами руке! И как дико. Одержимо. Бьется его сердце!
– Я…
Хрипит Давид, впечатываясь в меня огромным телом еще сильнее.
И вдруг его глаза задурманиваются. Словно покрываются туманной пеленой…
Он проводит пальцами по моему подбородку…
Ведет выше… К щеке….
И…
О, боги!
У меня просто подкашиваются ноги!
– Это ты?
Глухо сиплю, подразумевая всю разруху вокруг.
До сих пор в полном шоке.
Неужели он и правда способен на такое?
– Ты снес все дома вокруг?
А сердце почему-то проваливается куда-то вниз в ожидании его ответа.
Если он правда это сделал… Значит… Ему это настолько важно?
– Я же говорил. А я всегда держу свое слово, Саида!
– А они? Что стало с теми двумя?
Все внутри замирает.
Если он нашел мою сумочку… Если обладает властью на такое… Значит, тех, кто набросился здесь на меня ему легко было найти!
Только сейчас понимаю. Багировы страшная сила. И Давид тоже!
Никогда раньше не вникала в эти серьезные расклады семей! Да и какое мне было до этого дело!
Но…
Теперь даже и не знаю, на что он способен! Что он него ожидать?
И голова кружится. Просто безумно!
– Тебе лучше не знать!
Шипит, сжимая челюсти.
А я… Я пропадаю в огромных глазах! Которые теперь кажутся мне почему-то больше, чем небо! Чем вся земля и весь мир!
– Что это?
Давид вдруг хищно наклоняется.
Хватает меня за руку.
Гневно сверкает глазами, устремляя взгляд на порезы.
– Кто тебя обидел? Саида?!
– Никто! Пусти!
Почти кричу, а на самом деле чуть не захлебываюсь слезами.
Потому что память сама выдает тот страшный миг.
И графин, что выпал из моих рук.
И дикий грохот. Который до сих пор стоит в ушах.
Совсем не от падения графина. Не от осколков!
А от того, как громко он ударил по моему сердцу!
– Кто????
Рычит уже. Прямо ревет.
А мне…
Мне хочется, чтоб он исчез.
Нет. Лучше , чтоб не было его никогда!
– Никто! Я сама! Порезалась!
Порезалась об тебя! А ты даже этого и не заметил!
Кричит мое сердце!
Но разве он способен услышать?
У него-то самого сердца никакого-то и нет!
Хоть оно так жадно бьется прямо у моей груди!
Ненавижу! Ненавижу его! Зачем вообще что-то объясняю?
– Видеть тебя не хочу!
Выдыхаю, ударяя кулаком по его груди.
– как ты вообще посмел? Ко мне прикоснуться?
– Посмел!
Выдыхает мне куда-то в шею.
Просто дыхание. Просто голос.
Давид не делает ничего… Интимного!
Но…
Почему так дико кружится голова? И откуда такие дикие вспышки пламени по всему телу?
– Что это?
Вдруг расширяю глаза. Забываю обо всей ненависти к нему.
Рубашка сбивается.
А под ней…
Да его грудь вся словно огромный синяк! Диких размеров кровоподтек! А ведь он даже не скривился, когда била его кулаком! Не остановил мою руку!
– Ерунда, – пожимает плечами, поправляя рубашку.
– Не ерунда. Что? Сам поранился?
Прищуриваю глаза. А самой…
Самой больно! Как будто это меня так избили! Но кто нанес ему такое? И за что?
– Сам, – кривит губы в такой сладкой. В такой порочной усмешке…
Что даже ее мне хочется попробовать на вкус!
Черт! О чем я вообще думаю?
– Об тебя, – хрипло шепчет, наклоняясь ко мне еще ближе…
И я теряю всю волю. Весь здравый смысл….
Чувствую только биение наших сердец.
Только наше дикое. Сорванное, как от ненормального бега, дыхание…
И его глаза…
Что будто насаживают на себя. Пронзают до упора. До самого низа живота… Вызывая там какие-то странные спазмы….
Время уходит в другое измерение. Все исчезает…
Ровно до тех пор, пока он не хватает жесткой хваткой меня за горло!
– Я. Хочу. Знать!
Его глаза вдруг становятся совсем бешеными. Дикими.
Опасными.
О них можно порезаться, как от самого острого ножа!
Дыхание замирает.
Сердце будто сжимают стальной хваткой, замораживая в лед.
Таким я его не видела. Не представляла.
Сейчас мне кажется, что Давид страшный человек! Способный на любую жестокость!
Его губы сжаты в тонкую нить. Почти белую.
Желваки так и играют на лице.
– Что это за жених, ммм, Саида?
Рявкает. Хрипло. Отрывисто.
А в глазах полыхает ярость. Дикая кислота.
Даже когда на меня здесь напали, он не выглядел так дико. Так устрашающе!
– Откуда он взялся! И! Как давно он у тебя есть?!
– Давно!
Выпаливаю прямо в его лицо.
И чувствую, как обжигаюсь от жара, который вырывается из его раздувающихся ноздрей.
– Мы с ним давно пара!
А перед глазами то гадкое чужое белье в его номере, которое он затолкал ногой под диван.
И… Тамила, выходящая из его спальни на подкашивающихся ногах!
Пусть! Пусть ему тоже будет больно!
Но разве он способен чувствовать боль?
Даже если ему нож вонзить в самое сердце и провернуть там много раз, все равно ничего не почувствует! Он же бессердечный!
– Не смей!
Обхватывает мое горло еще сильнее.
До боли прижимает пальцем дико бьющуюся вену на шее.
Его челюсти хрустят.
На висках безумно пульсирует вена.
