– Это в мою комнату!
Поражаюсь такому великолепию. Сколько их здесь? Кажется, что тысяча, не меньше!
– Как прикажете.
– Саида.
Мама берет меня за руку. Отводит к окну.
– Шамиль был утром. Спрашивал о твоем самочувствии. Сегодня у него дела. Но он освободится завтра к вечеру и хочет, чтобы ты сопровождала его на мероприятии.
– Это обязательно?
– Да, дочка. Он твой жених и будущий муж. Привыкай, что его воля для тебя закон. Шамиль ясно дал понять, что в ближайшие дни перед свадьбой намерен проводить с тобой как можно больше времени.
– Да, мам. Конечно. Я буду готова.
Внутри будто все обрывается.
Отправляюсь назад. В свою комнату.
Муж. Господин. Почти как хозяин!
Именно от этого я и хотела сбежать, мечтая получить профессию и стать самостоятельной!
Сама не замечаю, как сжимаю белоснежный бутон в вазе.
И… Пальцы натыкаются на клочок бумаги. Записка?
« Не знал, какие ты любишь цветы. Решил выбрать все. Хочу знать, что ты любишь. Во всем. Готовься к свадьбе, Саида! И думай обо мне, когда ложишься спать. Ты моя невеста! И наша свадьба будет самой роскошной! Подумай, какой ты ее хочешь. Я исполню все твои желания!»
Бумага обжигает пальцы.
Вот даже думать не надо! Это точно не послание от Шамиля!
* * *
Давид.
– Я не возьму от тебя этих денег.
Засовываю руки в карманы, поднимаясь.
Ноздри раздуваются, как бешеные.
Один взгляд на него, а так и слышу уже, как эта челюсть скрипит, ломаясь, под моим кулаком.
А нос впечатывается прямо в череп! Одним четким и выверенным ударом!
Что он успел?
Что, сука, себе позволил и позволял раньше, кроме того недопоцелуя, свидетелем которого я вчера стал? Даже не знаю, каким чудом мне удалось сдержаться от убийства!
Но искушение слишком сильно.
Особенно, когда он рядом.
Особенно, в моем кабинете и без свидетелей!
Сжимаю кулаки.
Отхожу в сторону. К окну.
– Не возьму, Сабуров. Убери все со стола.
– Это долг Азура. Какая разница, кто его отдаст? Я или он?
– Есть. Есть разница, Сабуров. Ты ничего мне не должен в плане финансов. Здесь ты ничего у меня не брал. И спрашивать я буду с того, кто на самом деле должен!
– Давид. Конечно, у тебя нет времени следить за такими новостями, я понимаю. Но мы уже почти семья. Вчера состоялась помолвка. Моя. И дочери Азура.
Вспыхиваю от ярости.
Сабуров мне не должен. Он ничего. Ничего моего не брал! И не возьмет! Потому что Саида принадлежит мне! Каждым вздохом своим принадлежит! Уверен, что и каждой мыслью!
Так или иначе, она будет моей. Силой. Войной. Землетрясением! Любыми средствами!
Только силой я пока не хочу. Хочу, чтобы сама поняла. Осознала Признала. Позвонила мне, наконец, с этим проклятым, чертовым «да», которое на самом деле давно мне сказала!
Еще тогда. В парке! Первым же взглядом!
Бросаю быстрый взгляд на телефон. Можно и не звонить. Это необязательно. Хватит и одного короткого сообщения. Пусть даже без текста. Обыкновенного. Пустого.
Палец, например, сам случайно нажал на мой номер.
Не поверю, что она не вертит с самого утра свой телефон в руках!
Усмехаюсь, когда представляю себе ее лицо. Когда она увидела цветы. Я завалил ими весь дом. И ее завалю. Цветами. Драгоценностями. Ласками…. Так завалю, что звезды будут сыпаться из глаз!
– Так что мы теперь, считай, семья, – бубнит что-то Сабуров на заднем плане. – Одно целое. Неважно, кто вернет тебе долг. Он или я.
– Убери со стола, Шамиль, – рычу сквозь сжатые зубы.
– Послушай. Давид.
Начинает мельтешить. Расхаживать! Бесит! Сам не понимает, как сильно сейчас нарывается! У него явно слишком много лишних частей тела! Например, ноги. И рот, который можно вырезать. И мозги. На стенах они, пожалуй, будут смотреться лучше!
– Я знаю. Знаю, что в правилах Багировых расправляться и за меньшее. Страшно расправляться. И я признаю эти правила. В этом есть логика. Предателей нужно уничтожать. Здесь согласен! Но. Прошу тебя! Сделай исключение! Азур служил тебе многие годы. Преданно служил. Верой и правдой. Он не предатель. И не вор. Он просто запутался. И… Если уж откровенно, то после того, что ты сделал с его дочерью…
– Молчи!
Еле сдерживаюсь, чтоб не ударить кулаком по столу.
О дочерях мне он говорить будет!
Это он! Он посмел прикоснуться к той, что ему не принадлежит! За одно это пальцы пора бы переломать. А после выдернуть.
– Хотя…
Протираю лицо рукой.
– У меня есть встречное предложение, Шамиль. Убираешь деньги. И себя из моего кабинета. Из города. Из страны. Уезжаешь в свою Европу и занимаешься своим бизнесом. Один, Сабуров. О родстве с Алиевыми забудь.
– Это оскорбление, Давид, – он бледнеет.
Явно от бешенства и ярости, не от страха.
– Ты не вправе распоряжаться и решать….
– Я что? Распоряжаюсь? Я делаю хорошее предложение, Шамиль. Ты же годы живешь в Европе и здесь не показываешься. Чего ж тебе не живется, а? Обязательно нужно влезть, куда тебя не просят!
– Ты оскорбляешь и меня и мою… Постой! Ты ведь не из-за того, что на Азуре и его семье сейчас может появиться черная метка, да? Ты… Ты и Саиду хочешь себе присвоить?
Ого!
Его руки натурально сжимаются в кулаки!
Скоро я прослыву драчуном. Что-то часто приходится разминаться в последнее время. И совсем не в зале!
Что ж. Дай. Дай мне повод начистить тебе морду! Напади первым!
– Почему присвоить?
Запрокидываю голову, смеряя его оценивающим взглядом с ног до головы.
– Я собираюсь на ней жениться. А с долгом как-нибудь разберемся. По-семейному. Тебе лучше уйти с дороги, Шамиль.
– Бред.
Его голос дрожит. Звенит от ярости.
Даже так? Похоже, Сабуров всерьез собрался бросить мне вызов! Тоже мне! Храбрый оловянный солдатик! Кишку надорвешь!
– Всем известно, что скоро ты породнишься с одной влиятельной семьей. Женишься на той, что принесет в империю Багировых капиталы и новые возможности. Ты просто хочешь ее унизить. Использовать. И вышвырнуть, да, Багиров? Так решил наказать старика? Мало, что старшая дочь попала в клинику?
