Я не стал отпираться.
— Буду предельно честен, Емельян Сергеевич, — глядя в глаза собеседнику, ответил я с улыбкой, — пока что мой «Оракул» не подходит для сторонних операторов. Но я работаю над его улучшением.
— И когда же нам ждать обновления? — спросил тот.
— Не могу сказать, великий князь, просто не знаю, — признался я. — Мне еще предстоит немало работы. Но, даю вам слово, как только буду готов — сразу же сообщу об этом.
Невский благосклонно кивнул, явно довольный моим ответом.
— Государь передаст тебе список пациентов, и кто-нибудь из нашей всемогущей знати обязательно узнает о твоих делах, — заметил он, сменяя тему. — Я, конечно, не вправе диктовать тебе, как поступить, но будет лучше, если в проекте не возникнет представителей благородного сословия, которых не одобрит ЦСБ или сам государь. Мы поняли друг друга, Дмитрий Алексеевич?
Я кивнул.
— Вот и хорошо, — чокнувшись со мной, с улыбкой произнес Емельян Сергеевич. — Всего наилучшего, князь.
— Взаимно, великий князь, — с поклоном ответил я.
Невский растворился в толпе, а я вновь направился в том же направлении, что и раньше.
Собственно, Емельян Сергеевич мог бы и не напоминать о том, что и так понятно. Хотя бы по той простой причине, что для лечения одаренных мои первые наноботы точно не будут приспособлены. И хотя какие-то рода могли бы подкинуть мне своих верных людей, впускать лис в свой курятник я не собирался.
Царь не зря упомянул, что возможность исцелиться была предложена тайно. Я пока что тоже не думал о том, чтобы заявлять во всеуслышание, что могу лечить безнадежно больных. Да и это, к тому же, стало бы ложью. До действительно эффективного исцеления еще немало труда придется приложить.
Но Невский прав — рано или поздно, но благородные люди Русского царства попытаются получить наномашины для себя и своих семей. И кто-то обязательно попробует сделать это в обход царского мнения.
Ведь не убудет с меня, если пропадет маленькая партия со склада? Или, например, я официально объявлю часть продукта браком, а сам продам его на сторону. Схем для подобных махинаций можно придумать штук десять всего за минуту, а уж прожженные политики, не менее опытные, чем тот же князь Демидов, обязательно найдут лазейку. И единственная проблема — это уговорить меня или моих людей.
За этими мыслями я и добрался до своей невесты, стоящей в окружении наших бывших одногруппников.
— Дмитрий Алексеевич, — первым поклонился мне Орлов, держащий за руку свою невесту, — с наступающим вас!
— Взаимно, Петр Васильевич, — ответил я, наклонив голову. — Господа, дамы, счастлив вас всех видеть на этом празднике жизни.
Виктория уже встала рядом со мной и взяла за локоть. Так что мы оказались вдвоем напротив почти полутора десятков людей. Морозова тепло улыбалась, я же вел неспешную беседу со студентами.
В ЦГУ вчера закончилась сессия, и все курсы были отпущены по домам на каникулы. Так что сегодня здесь хватало молодых людей и девушек, которые, наконец, вернулись в общество и могут уже не переживать о завтрашних занятиях.
— Должна признаться, Дмитрий Алексеевич, — произнесла Светлана Николаевна Салтыкова с улыбкой, — после того, как вы с Викторией Львовной забрали документы из Университета, учиться стало скучновато.
— Да, — поддержала одногруппницу Екатерина Юрьевна Самойлова, — со дня вашего ухода и фееричной победы на выставке работ в стенах Университета не случилось ни одного поединка. А ведь и помимо вас были свои трения и внутренняя конкуренция за звание самого непобедимого бойца.
— Не слушайте их, Дмитрий Алексеевич, — встрял в разговор Никита Александрович Рогожин, после чего подмигнул мне. — Девушки просто не знают, что настоящий спорт не любит огласки. Кстати, об этом, если вы все еще желаете участвовать, у меня есть знакомый, который мог бы сделать ставку от вашего имени.
Я посмеялся в ответ, но отказываться пока что не стал. Кто знает, может быть, действительно пригодится?
— На сегодняшний день я не намерен включаться, Никита Александрович, — сказал я. — Боюсь, все мое внимание достается моему княжеству.
Девушки томно вздохнули, глядя на Морозову, а моя невеста с улыбкой ответила на их невысказанный вопрос.
— Увы, нам действительно даже на совместный ужин времени найти было сложно, — произнесла Виктория. — Только здесь и смогли впервые потанцевать со дня помолвки.
— А ведь это только начало, — с сочувствием вздохнула Елизавета Петровна Горская. — Как я вас, Виктория Львовна, понимаю. Быть невестой князя — тяжкий труд.
На общение с группой у нас ушло около четверти часа, после чего я увел свою невесту на новый танец.
— Я надеюсь, визит к государю прошел хорошо? — спросила Виктория, пока мы кружились по залу.
— Да, — легко кивнул я. — Ничего сложного и страшного не обсуждали, а по итогу, возможно, мы еще и заработаем с тобой.
Морозова приподняла бровь, но от дальнейших вопросов воздержалась.
Музыка в очередной раз стихла, однако мы не спешили уходить, продолжая танцевать. Мне было приятно держать Викторию в своих руках, ей тоже нравилось проводить время так. И я даже подумал о том, чтобы устроить небольшой прием у нас.
— Передохнем, если не возражаешь? — негромко спросила моя невеста, когда очередная мелодия стала медленно затихать. — Мне хочется на свежий воздух.
— Разумеется, — ответил я.
Выбраться из зала на улицу было несложно. Всего пара поворотов, и вот мы уже в крытой оранжерее, специально украшенной к празднику.
Здесь тоже хватало молодых парочек. И хотя пространство было организовано так, чтобы создавалась видимость уединения, однако все места были заняты.
Морозова едва сдерживалась от смеха, когда мы миновали увитую плющом беседку, в которой некий благородный молодой человек с трудом подбирал слова, чтобы переговорить со своей избранницей.
Наконец, последняя дверь, и мы оказались во внутреннем дворе Кремля. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь. И хотя повсюду дежурили гвардейцы, все равно казалось, что кроме нас с Викторией рядом никого нет.
Моя невеста вложила свои пальцы в мою ладонь, и прижалась щекой к моему плечу.
— Как красиво, — вздохнула она, рассматривая светящееся от гирлянд и украшений праздничное дерево.
— Да, очень, — ответил я, не своя глаз с Виктории.
Она подняла голову, заглядывая мне в глаза снизу вверх. Затем взгляд боярышни опустился на мои губы.
— Наш первый Новый год вместе, — прошептала она.
— И впереди целая жизнь, — ответил я, не сводя с лица невесты взгляда.
Виктория облизнула губы, и я накрыл их своими.
Холод зимнего вечера никак нам не мешал. Звучащая с площади музыка долетела до нас шумом прибоя.
