Я кивнул, ничего не говоря в ответ. ЦСБ внимательно следит за происходящим, гвардия предупреждена и держит оружие наготове. «Оракул» напрямую отслеживает все перемещения в Кремле и в случае обнаружения противника объявит тревогу.
Конечно, царь не решился отключить дары в самом сердце страны, однако с технической стороны защита Кремля — фактически самая крепкая и надежная во всем Русском царстве. При необходимости здесь можно не один год полноценной блокады пересидеть. Главное — успеть включить эту защиту, но искусственный интеллект отреагирует быстрее, чем любой человек.
Народ продолжал прибывать, толпа становилась все гуще. Я взял Игоря Павловича под руку и вывел вперед, чтобы, когда появится царь, Стремневу не пришлось тащиться через заполненный людьми зал, отдавливая замешкавшимся пятки. Да и не уверен я в надежности высшего света — в толчее лишить Михаила II официально признанного сына гораздо легче.
Остальные сыновья не спешили выбраться поближе к государю. Большинство вообще было занято разговорами с появившейся родней. Где-то в начале зала появился и Алексей Александрович, но подойти к отцу я сейчас не мог, а о награде он и сам от царя уведомление получит.
Наконец, двери кабинета раскрылись, выпуская последнего посетителя, и слуга Милославских — уже другой, всем привычный распорядитель, громогласно объявил о выходе царя.
А пока он провозглашал полный титул Михаила II, я создал вокруг нас со Стремневым защитный купол. Тоже прозрачный — но на всякий случай влил в него максимум из возможного. Воздух вокруг нас стал чуть иным, но и только.
Государь вышел из своего кабинета в полном облачении. В зале стояла такая тишина, что, кажется, я слышал, как дышат в задних рядах. «Оракул» контролировал пространство и подметил мне, что и князь Романов тоже окутался щитом.
Встав так, чтобы его было видно со всех сторон, государь обвел взглядом собравшихся благородных людей и произнес:
— Настало время объявить о моем сыне и официально признать его цесаревичем, — сильным, уверенным голосом провозгласил он. — Сегодня, первого марта текущего года, я, государь Русского царства, официально признаю своим сыном и единственным наследником...
Я чуть подтолкнул своего подопечного вперед и в сторону, чтобы он встал рядом со мной. Кажется, весь мир замер, дожидаясь завершающих слов царя. Я не сводил взгляда с государя и погрузился в транс настолько глубоко, насколько это было возможно.
Разогнанное волнением сердце ударило в моей груди, разгоняя шуршащую кровь по венам. «Оракул» демонстрировал мне, что на территории Кремля все под контролем, но я продолжал оставаться в трансе.
Царь медленно начал раскрывать рот, чтобы произнести окончание ритуальной фразы, и я увидел, как запылал красным на линзе «Оракул».
Нападение!..
Глава 24
Установленные вокруг границы Русского царства системы ПВО ожили без команды людей, несущих пост. Поднялись пусковые установки, получив координаты для противоракетного удара. Информация о целях пошла по всем системам, заставляя технику, заранее подготовленную мной для отражения угрозы, работать под контролем искусственного интеллекта.
Первый залп совпал с началом рева тревоги в Кремле. Присутствующие тут же отхлынули от царя, направляясь к выходам. Гвардия же подняла винтовки, бросаясь вперед, чтобы закрыть собой государя Русского царства.
— «Оракул», огонь на поражение, — отдал приказ я, следя за обстановкой одним глазом.
Выпущенные по столице ракеты, прикрытые невидимостью, все же оставляли за собой след — инверсионный. Именно по нему и вычислил искусственный интеллект угрозу. И сейчас британские снаряды, сбиваемые русскими установками на границе страны, ярким фейерверком взрывались в воздухе, не успев долететь до цели.
Я набросил на царя еще один купол — как бы его собственная гвардия не затоптала. А сам взял Стремнева за руку, не давая сорваться с места вслед за остальными свидетелями официальной речи Михаила II.
— Внимание! Обнаружены киборги второго поколения, — объявил через динамики зала «Оракул».
Я тут же увидел картинку, как эти смертники горохом валятся с ракет, к которым были каким-то образом прицеплены. Естественно, ни кожи, ни брони на них не было — это скелет предназначен выдерживать запредельные нагрузки, а внешняя оболочка на подобное грубое обращение не рассчитана. А потому падали — где еще пока что целые, а где уже разорванные на ошметки — металлическими скелетами.
— Британия, — выдохнул, вцепившись в мой рукав, Игорь Павлович.
Его голос, усиленный магией, пронесся по залу, заглушая все остальные звуки. И произвел обратный прозвучавшей тревоге эффект. Люди оглядывались на Стремнева, словно пробудившись от сна. На лицах проступало сперва осознание, а за ним — жажда крови.
Царь остался на месте, все еще окруженный гвардией Кремля. Общество тоже не пыталось больше бежать.
Тем более что мой отец, князь Романов, перекрыл выходы силовыми полями с пылающим красным огнем гербом Русского царства. Остального поля было не заметно, но под защитой оказался весь зал. Наиболее безопасного места в Москве и не придумать.
Времени прошло совсем немного, но народ уже обернулся к своему монарху, ожидая то ли завершения признания, то ли приказов.
И Михаил II не стал бежать от собственных подданных. Жестом заставив своих защитников расступиться, он шагнул вперед.
— Еще один подлый удар Британской империи, — произнес царь уверенным тоном. — Карл IX не успокоился, он решил уничтожить нас раньше, чем я объявлю о признании наследника Русского царства! Хотел оставить нашу страну без законного правителя!..
Такое начало речи вызвало бурную реакцию. Князья, бояре, военные, придворные — казалось, каждый присутствующий готов лично бежать в Англию, чтобы своими руками разорвать зарвавшегося королька, а останки утопить на берегу его мелкого островка.
Жестом заставив общество замолчать, Михаил II повел взглядом по толпе. Было заметно, как он задерживается взглядом на своих сыновьях. А как только дошел до нас со Стремневым, царь поманил рукой.
И только теперь я подтолкнул Игоря Павловича в спину. Боярич сделал первый шаг вперед — еще не слишком уверенный. Лицо Стремнева преисполнилось достоинства, замерло холодной маской, и следующий шаг он сделал уже таким же безразличным, каким представал до этого.
Государь же произнес:
— Сегодня, первого марта текущего года, я, государь Русского царства, официально признаю своим сыном и единственным наследником Стремнева Игоря Павловича. Отныне его имя — Игорь Михайлович Милославский, цесаревич Русского царства!
Гул в зале резко возрос, давя на уши. Аура власти окутала бывшего боярича, отталкивая стоящих рядом. Но благородные люди не стали сопротивляться, отступили на шаг, другой. И склонились, приветствуя волю своего монарха и его наследника.
