Черноглазка выгибается, предоставляя потрясающий обзор на все свои самые сокровенные места. Толпа, состоящая в основном из пьяных мужиков, кричит, подбадривает, просит поскорее снять с себя остатки одежды. Но эта дьяволица лишь улыбается, продолжая извиваться на сцене, словно змея, позволяя этому стаду идиотов запихнуть себе в чулки, трусы и лифчик купюры различного номинала.
Красиво, сексуально. А оживший член в штанах уже словно тянется к ней в руки, в эти ярко красные губы, в нее. Стискиваю зубы так сильно, что кажется они вот-вот посыпятся. Я бы смотрел на нее с удовольствием и дальше, но не здесь. Не сейчас. Сейчас мне хочется запрыгнуть на сцену и завернуть ее в любой самый плотный материал и взвалив ее на плечо унести подальше, чтобы больше никто на нее не смотрел. Никогда.
Благо музыка наконец-то стихает, а эта чертовка грациозно поднимаясь с пола и не думает одеваться. Сука, кто-то явно напрашивается на отменную порку. Не спеша покидает сцену, под бурные овации и у меня окончательно сносит крышу.
Пробираюсь сквозь толпу, совершенно не обращая внимания на недовольства, когда я локтями расталкиваю народ. Не прощу себе, если вновь ее упущу. Не прощу.
У двери ведущей судя по всему в гримёрку, успеваю перехватить за руку Черноглазку и пока она приходит в себя утягиваю ее за собой в маленькое темное помещение, судя по всему это чулан обслуживающего персонала.
— Что? Что ты... Что ты делаешь?... — выдает тяжело дыша моя Дюймовочка.
Напугал я ее знатно. Дёргаю за длинный шнурок, что болтается почти между нашими лицами и в комнате загорается одинокая тусклая лампа. Черноглазка хлопает своими большими ошалевшими глазками и впивается руками в мои плечи.
— Тим... — выдыхает она еле слышно и столько сомнения в ее голосе, словно до конца не верит, что это могу быть я.
— Привет, Черноглазка! — выдаю так же тихо, но дьяволице этого достаточно, чтобы побледнеть.
— Мне...мне нужно вернуться, пожалуйста.
— Тебе нужно заткнуться и объясниться. А лучше без лишних разговоров вернёмся к тому, на чем остановились! — подхватываю ее под ягодицы и она машинально обхватывает мою талию своими ногами.
— Какого хрена ты сбежала?
Не планировал поднимать эту тему, нет. Хотел лишь получить то, чего меня так бессовестно лишили неделю назад, это потрясающее тело. Черноглазка, которая итак была больше похоже на призрака, побледнела ещё больше, а потом в ее глазах пробежала тень...отвращения? Вот это да.
— Убери свои руки, дай уйти! — замерзала на мне девушка.
— Не раньше, чем сниму с тебя это... — потянул за одну из атласных ленточек на ее затылке и маска упала ей на грудь.
Я смотрел на это совершенное лицо и глаз не мог от нее оторвать, а сознание лишь подкинуло палок в огонь.
— Я тебя узнал... — прошептал в самые губы и не смог сдержать улыбки. — Прекрасная мисс неуклюжесть!
Девушка застыла в моих руках, а я не желая терять больше ни минуты впился в эти желанные красные губы поцелуем.
Анжелика
День сегодня не задался с самого начала. День? Нееет. Неделя!
Сперва этот недоумок пианист полез целоваться, потом конечно знатно исправился и исчез таки с радаров. Дышать стало спокойнее, а вот спать к сожалению нет. Уже который день просыпаюсь с искусанными, чуть ли не в кровь губами. А все потому, что мне снится этот чертов поцелуй.
И ладно бы было, что-то особенное. Так нет же. Здесь мне попадаются такие экземпляры, что крышу сносит напрочь. Смотришь на человека и понимаешь, вот он эталон настоящего мужика. Того самого, который взял и сделала, сказал и от слов своих потом не отказался. Такие, что течешь уже лишь от одного взгляда на него.
И я знакома с такими мужчинами, парочка из них мои постоянные клиенты. Обожаю те дни, когда они приходят к нам. Столько секса, столько страсти, столько бешеной мужской энергетики. Невольно теряешь голову и мечтаешь лишь об одном — чтобы это длилось как можно дольше.
А этот пианист? Что же с ним? Маленький, избалованный мальчик, богатенький. Явно привыкший к тому, чтобы в его жопку дули и целовали ножки. Бесит. Как же он меня бесит. Ну почему именно этот дурацкий поцелуй не даёт мне нормально жить? Даже когда я находилась в постели со своими "любимчиками" альфа самцами, думать могла лишь о том, что их поцелуи не переворачивают мой мир с ног на голову и не прошибают больше какой-то бешеной магической энергетикой все тело, словно удары тока. Ууууух как я его ненавижу!
В конце концов все дошло до того, что кто-то из моих постоянных клиентов отказался платить положенную сумму, обосновывая это тем, что я больше похожа на резиновую куклу!
Вот просто Н Е — Н А — В И — Ж У !!!
Стою сейчас перед этим божьим одуванчиком Алисой и с каждой секундой все больше и больше охреневаю от происходящего. Да я и не знала, что она может так громко орать, а уж каков у нее словарный запас. Мама дорогая, уши в трубочку сворачиваются. Оправдываться смысла никакого точно нет, ведь здесь, как и везде, действует одно негласное правило: Клиент всегда прав. Особенно, если у этого клиента толстенный кошелек.
"Лекция" подходит к концу и я спешу вернуться к себе. Ненавижу этого козла! Все из-за него! Из-за него!
Вылетаю за дверь и притормаживаю, чтобы не влететь в выросшее на моем пути препятствие. Моргаю, часто-часто. Пелена ярости застилает глаза, а как только удается сфокусировать зрение на темной фигуре, возвышающейся надо мной, забываю как дышать.
Буквально пару секунд проходит и цепенение спадает. Я что есть мочи толкаю парня в грудь и приблизившись максимально близко шиплю в его смазливое личико.
— Ты... — глубокий вдох. — Ещё хоть раз, я увижу тебя на своем пути и тогда ничто на свете не спасет твою жалкую тушу от расправы!
Впиваюсь взглядом в него. Такой крышесносный контраст. Если бы люди умели убивать глазами, то он бы уже был мертв. Уверенна, он видит как огонь ярости и ненависти разгорается во мне с каждой секундой все ярче и ярче. И его глаза...мягкие, ласкающие мое лицо, шею, губы. На губах он конкретно подвисает. А потом резким движением дёргает меня за талию, впечатывая в свое крепкое тело.
— Пусти! — верещу во все горло, забыв о том, что мы не в уединении, а за каждой дверью полно народу. — Пусти! Сволочь! Урод! — его зовут Игорь, помню, но назвать по имени не решаюсь, язык не поворачивается. Словно произнеси я это вслух и соглашусь продать душу дьяволу. — Ненавижу!
Цепкие лапы перехватывают мои руки, блуждающие по его телу оставляя множество ярко красных полос на шее и щеках, сводят их вверх, над головой. Фиксирует одной рукой крепко, не давая и малейшего шанса на сопротивление. Мощное тело с размаху придавливает меня к холодной бетонной стене, а вторая ладонь опускается на мой рот. На его губах застыла та самая обворожительная улыбка, которой он встретил меня в ту ночь у клуба.
