"Дочь шлюха." — сильнее стиснула губы на нижней губе.
Слово то какое вспомнил. Шлюха. Ха. Никогда не слышала от него чего-то подобного. При мне папа вообще никогда не обсуждал работу, друзей или что-то ещё. Я была его миром. Я была его центром вселенной. И даже гостям в нашем доме запрещалось произносить хоть одно бранное слово. Видимо считал, что у его принцессы уши отсохнут.
За время работы чего только я не слышала. С кем только не приходилось иметь дел. Поначалу приходилось себя ломать. Но гордость, или как любила говорить всегда мама, дурость, не давала мне пойти на попятную
"Уверенна, что тебя в этом доме ещё кто-то ждёт?" — зажмурилась, до боли и черных мушек перед глазами.
Нет, не уверена. Я уже давно ни в чем не уверенна. Особенно если речь идёт о моих родителях. Не только отца я презираю. Мать тоже в тот раз отличилась. Наверное даже больше чем папа.
Вглядываюсь в свое отражение. Бледная, как моль. Щипаю пару раз себя за щеки и натягиваю улыбку. К чему людям знать, что мой мир вот-вот рухнет. Мне это ничем не поможет, а вот моих врагов может здорово позабавить. Не дождутся!
Покидаю ресторан, мельком заметив отца на том же самом месте, где я его и оставила. С кем-то треплется по телефону. Вид серьезный. Это ещё больше придает ему возраста. Подхожу к краю проезжей части и только решаюсь поймать такси, как крепкие мужские руки обвиваются вокруг моей талии и буквально запихивают меня в салон новенького микроавтобуса.
Сообразить ничего не успеваю. Даже испугаться толком времени у меня не было. Все произошло слишком быстро. Сижу задавая двумя бугаями и чувствую, как мне в бок упирается нечто устрашающее.
— Пикнешь и на одну дырку в тебе станет больше! — обещает мне темноволосый мужчина в темных солнечных очках, в то время как второй повязывает плотную черную ткань мне на глаза.
И я бы с радостью поистерила, покричала, поплакала. Если бы только могла. Если бы мое тело вновь не окутало это жуткое оцепенение. Сродни сонному параличу. Ты все прекрасно осознаешь, даже мозг посылает команды во все части твоего бренного тела, а вот пошевелиться ты не можешь.
Мы куда-то едем. Не знаю сколько времени занимает дорога. Что-то между довольно прилично и десятым детским вопросом "а скоро мы уже приедем?". В машине стоит гробовая тишина. Понять кто эти люди и что собственно они от меня хотят просто не представляется возможным. А когда мы наконец останавливаемся я и вовсе нахожусь уже в полуобморочном состоянии.
Мне помогают выйти из машины. Придерживают дверь, подсказывают, где и сколько ступенек нам нужно преодолеть. Заводят в лифт. Тут мы тоже остаёмся надолго. Неужели едем прямиком в ад?
Датчик этажей оповещает, что мы прибыли на тридцатый этаж. Так. У нас в городе есть лишь одна высокоэтажка с таким количеством этажей. Это красивое офисное здание. И что же мы здесь забыли? Кому тут понадобилась моя упругая задница?
Меня проводят чуть дальше и оставляют абсолютно одну. Я понимаю это опять же по разговорчивому лифту. Оцепенение понемногу начинает спадать и я всерьез начала задумываться о том, услышит ли меня кто сейчас, если начать вопить как сирена.
За моей спиной вновь раздаются не громкие шаги. Большие приятные руки накрывают мои ладони и скользят вверх к плечам, по ключице, шее... Тянут за края повязки...
— Я скучал Принцесса! — шепчет томным хрипловатым голосом мне на ухо, видимо заказчик моего похищения, оплетая руками мою талию.
— Ты... — все, что удается выдавить из себя.
Зато прилив сил происходит неимоверный. Я просто чувствую себя Чудо-женщиной. Ловко выворачивают из объятий самого бесючего на свете пианиста, начиная покрывать ударами его плечи и грудь.
— Да я же из-за тебя чуть не умерла! Что же ты за человек то такой. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Игорь
Неделю переваривал произошедшее в этом злачном месте с райским названием "Парадиз". Больше всего на свете я корил себя за то, что оставил Принцессу одну, прикованную к кровати. Да я словно злая колдунья или мачеха, запер прекрасную девушку в башне.
Даже дракон свой нашелся. Встретил пожилую женщину, убирающую комнаты после очередного веселья, отвалил ей не малые бабки и наказал последить за комнатой. Ну мало ли идиотов бродит там. Завалится к моей красавице некий Чиполлино и Бог его знает, что придет в голову этому бедолаге.
Почему бедолаге? Да потому что я в любом случае бы узнал, что там произошло и что за баран отбился от стада. Узнал бы и закопал да хоть там же у заведения. Но это слишком маркое занятие, поэтому к Принцессе был приставлен свой личный дракон. Который должен был собственно и вызвались ее из заточения. Через пятнадцать минут после моего ухода.
Пару дней я собой гордился. Утер нос этой взбалмошной девчонке. Потом и возненавидел себя. За безумную глупость. И ещё кое за что. А именно за те чувства, что я испытывал к этой ненормальной.
Ее образ. Ее голос. Ее запах. Все это словно въелось мне под кожу. Просил. Умолял. Заклинал себя не подвисать на ней. Но все тщетно. Сердце каждый раз наматывало так буйно, словно я кросс нации только что пробежал.
Заперся дома и отрезал себя от реального мира. На какое-то время мне помогло это забыться. А потом в одном сопливом фильме увидел прикольную идею романтика и все. Я пропал.
Несколько дней вынашивал в голове план. Все подготовил, проверил и даже несколько раз перепроверил. Все было сделано на высшем уровне. Так, как она этого заслуживает.
Пока ждал свой ценный груз с бараньим весом, успел несколько раз все разнести к херам и организовать фуршет вновь. Да, я дико переживал. Не было ещё ни одной встречи, чтобы мы не поцапались. Уверен и эта пройдет не менее бурно, чем остальные. От этого и радостно, и грустно одновременно.
Лифт звякнул. Нанятые ребята справились отлично. Девушка в сознании. Не истерит. Стоит себе смирно и покачивается из стороны в сторону. Как березка. Не порядок.
Быстро подхожу к ней. Ее запах густым туманом обволакивает мое сознание и я наконец-то Срываюсь с катушек.
Ее кожа, словно шелк. Хочется впиться в нее, сжать, сожрать блин. Прикладываю титанические усилия, чтобы не причинить ей боль. Ласкаю, упиваясь ее запахом. Апельсины и корица. Он пьянит похлеще глинтвейна.
— Я скучал Принцесса! — шепчу на ухо, стараясь устоять на ногах.
Ещё немного и буду готов пасть к ее ногам. Хотя... если быть честным я к этому давно готов. Знаете как в песне: "Я готов целовать песок, по которому ты ходила". Никогда не понимал песен о любви. Никогда. Пока в мою тихую правильную жизнь не ворвалась эта ведьма на своей метле.
Касаюсь таких же шелковистых волос. Пора снять эту дурацкую повязку. Хочу видеть ее. Видеть ее глаза, цвета лазурного неба, обрамлённые длинными пышными черными ресницами.
— Ты... — шепчет дрожащим голосом моя колдунья, а у меня внутри все сжимается, переворачивается и разлетается на мелкие частицы.
