— Я туда не поеду! — кричит она. — Я убью это мерзавку и тогда Элеонора будет любить только меня! Меня!
Несколько мужчин наблюдают за то этим представлением, а потом бросаются на нее, пытаясь обезоружить. Алиса вскрикивает и в этот момент вонзает ручку прямиком в сонную артерию. Начинается настоящий хаос. Кровь начинает буквально хлестать. Тело Алисы в мгновении ока обмякает и падает на пол, в лужу собственной крови.
Отец оттаскивает меня от стекла, крепко вжимая носом в свою грудь. Шепчет успокаивающие слова. Гладит по голове и так крепко сжимает в своих объятиях, что кажется я вот-вот потеряю сознание из-за нехватки воздуха.
Этот кошмар прекращается не скоро. Пока оформляют бумаги и протоколируют все случившееся, отец пытается со мной разговаривать. Делает всё, чтобы я хоть на миг забыла весь этот ужас. Получается так себе, но я безумно ему за это благодарна. В конечном счёте меня, наконец-то, отпускают домой.
— Я тут подумал, — начинает папа, пока мы идем к его машине, — твой дом сгорел. И тебе негде жить, верно же? — киваю.
Он прав. А я об этом даже не задумывалась. Пока сидела там. За решеткой.
— Может ты была бы не против... Ну не знаю... Пожить скажем...
— У тебя? — перебиваю его, а он только шире улыбается и кивает в знак согласия. — Хорошо... Только, я хотела бы съездить в одно место. К своему знакомому...
— Как зовут твоего знакомого? — папа хмурится.
— Арсений...
— Поехали!
— Ммм?
— Поехали. Отвезу тебя. Я знаю, где его искать.
Отец улыбается, открывая передо мною дверь и помогает забраться внутрь своего пикапа. Впервые еду на такой машине. А мчит по дорогам, как гепард.
Со мной, слава Богу, отец не пошел. Да и то, о чем я хочу поговорить с Сеней не для его ушей. Квартиру папа мне подсказал. И то, что он помогал в моем деле тоже.
Окрылённая звоню в дверной звонок. Мне, правда не спешат открывать. Да и ладно, возможно его вообще нет дома. Разворачиваюсь чтобы уйти, но тут дверь в квартиру Арсения распахивается, а на пороге появляется мужчина в дорогущем костюме.
— Здравствуйте! — улыбаюсь во все свои тридцать два зуба. — А можно увидеть Арсения?
— По какому поводу?
— Эм... По личному... — от чего-то дико смущаюсь.
— Насколько я знаю, Арсений сейчас со своей девушкой. А ты тогда кем ему будешь?
— Я...знакомая. Извините, я зайду в другой раз, — снова разворачиваюсь чтобы уйти.
— Для чего? Чтобы поговорить с ним о моем сыне? — замираю.
Поговорить о его сыне?
— Простите?
— Ты же Виолетта, верно? Девушка, с которой мой сын развлекался. Оно и понятно. С невестой до свадьбы негоже, а вот с такими как ты... — мужчина окидывает меня презрительным взглядом и слегка морщится.
— С невестой? — лепечу я онемевшими губами.
— С невестой. Ну не думала же ты, что Тимофей женится когда-нибудь на такой, как ты? — мужчина усмехается, облокачиваясь плечом о дверной косяк.
— Этого не может быть... Я не верю... — поднимаю на его издевательское лицо затравленный взгляд.
— Пф, не может, — мужчина издает звук больше похожий на смешок и протягивает мне свой телефон с открытым сайтом какой-то жёлтой газетенки. — На, можешь убедиться сама.
Трясущимися руками принимаю это орудие пыток. С экрана на меня смотрит мой Тимофей. Он мило улыбается какой-то девушке, что стоит спиной к камере. А в руках у него шикарное обручальное кольцо, которое он готовится одеть на пальчик этой счастливицы. Заголовок говорит сам за себя: "Сын Рязанова Алексея, бизнесмена, и народного деятеля, заключил помолвку!" Возвращаю телефон его владельцу.
— Ты ведь понимаешь, что это значит? — мужчина смотрит строго, с прищуром. — Оставь Тимофея в покое. Не порти жизнь ни моему сыну, ни его невесте, ни себе...
В очередной раз разворачиваюсь. Но на этот раз ухожу окончательно. Перед глазами все ещё стоит этот кадр.
Мой любимый...чужой жених... В скором времени чей-то будущий муж...
Оседаю на холодную ступеньку подъезда лишь для того, чтобы выплакать всю боль и навсегда отпустить того, кто в очередной раз разбил мое сердце на мелкие осколки.
Эпилог
Месяц спустя...
Тимофей
Раньше, я любил жизнь. Во всех ее проявлениях. Я был зависим от эмоций. Хороший или плохих, это не важно. От людей, что заряжали меня, словно батарейки. Главное ведь в том, что они давали понять — я живой, все хорошо, все замечательно.
Абсолютно нормальный, здоровый пацан. Любил спорт. Любил тусовка. Любил, когда мною восхищались, когда на меня ровнялись. Я спешил жить. У меня были грандиозные планы. Наша группа. Выступления в клубах. Гонки, девушки, гастроли.
Раньше я был по настоящему живым. Раньше...
Сижу в шикарной огромной комнате загородного отеля, которая была выделена специально для меня. Она выполнена в белых тонах. Столько белого в одном месте. Ненароком глаза начинают слезиться.
Огромное панорамное окно. А за окном люди суетятся. Официанты заигрывают с официантками, попутно расставляя стулья, столы, цветы и прочую нарядную лабуду. Готовятся к празднику.
Им весело, у них жизнь кипит. Наверное, мы даже со многими ребятами ровесники. Вот только у меня складывается впечатление, что моя жизнь оборвалась. В тот самый момент, когда я пообещал отцу полное повиновение.
Догадывался ли я о том, что меня ждёт? Если честно нет. Точнее, это было ожидаемо, но не сейчас. Не так.
Кручу в руках телефон. С экрана мне улыбается черноглазая красавица. Словно ничего между нами не изменилось. Словно мы все ещё вместе. Словно мы все ещё любим.
Не могу перестать о ней думать. Не могу ее отпустить. Я, как дурак, таскаю ее за собой, куда бы не закидывала меня жизнь. Я, как душевно больной, все чаще и чаще вижу ее. Будто наяву. Говорю с ней, смеюсь.
Пусть это и не по настоящему, но в эти короткие моменты, я чувствую себя снова живым. Готовым горы свернуть. Готовым бросить весь мир к ногам своей любимой.
А потом наступает темнота. Мираж рассеивается. Я снова остаюсь один на один с собой и своими демонами. Со своим чувством вины. Со своей тоской. Со своей болью.
— Сынок! — мама влетает в комнату ураганом, а я блокирую телефон и прячу его в кармане брюк. — Господи!
Она останавливается в метре от меня. Прикладывает ладони к губам, стараясь не разреветься, но все равно слезы выкатываются из ее глаз. Улыбаюсь, она такая нежная и светлая. Удивительно, как она осталась собой в той тьме, что ее окружает...
— Ты только посмотри, Лёш... — встречаюсь взглядом с отцом, позволяю родителям себя обнять.
