Делаем по маленькому шагу назад, отводя взгляды.
— Яночка, я рада, что ты вернулась к нам!
— Спасибо, Алла, — кивает Мышка.
Провожаем ее взглядом. Как только отходит подальше, на секунду касаюсь верхней губки Мышки поцелуем.
— Я сейчас тебя на руки своим сдам, полюбуешься на них тоже немного, окей? — ищу взглядом друзей в идущей из общежития в столовую толпе.
— А ты?
— А у меня дело…
Веду ее к друзьям. Мы врезаемся в толпу против ее течения. Замечаю ненавистное лицо Стоцкого. Отпускаю руку Яны, врезаюсь плечом в его плечо. От удара мы разлетаемся, сминая толпу в две кучи. Все тормозят, реагируя на конфликт.
Оскаливаемся друг на друга. Он переводит свой тупорылый безэмоциональный взгляд на Янку.
— На меня смотри! — рявкаю я. — Жду тебя сегодня на ринге, ушлепок. Официально.
В эмоциях выдергиваю из кармана кожаные перчатки и бросаю ему в рожу. Адреналин шкалит. Он бросается на меня первым, я дергаюсь в ответ.
— Макс! — слышу испуганный крик Яны.
Но на нас повисают парни, не давая нам сцепится. Ее в сторону оттаскивают наши девчонки.
— На ринге, пацаны! Не гоните!
Растаскивают подальше. Вырываюсь, сворачивая в сторону главного корпуса. С колотящимся сердцем иду на сеанс.
Глава 31. Сеанс у психолога
Ольга Захаровна рассаживает нас в кресла друг напротив друга, перекатывая журнальный столик так, чтобы он разделил нас. На нем корзинка со всякого рода антистрессами. Забираю какого-то ежика с пупурышками. Сжимаю так, что его глаза вылазят из орбит. Едва держу себя в руках.
Стоцкий демонстративно сползает чуть ниже в кресле, принимая расслабленную позу кладет ступню на колено.
Смотреть не могу на его свиную морду! Широкие задранные ноздри вызывают отвращение. Впрочем, как и усыпанная крупными рыжими веснушками вечно шелушащаяся кожа. А вкупе с гадкой бычьей натурой… Мерзотный тип. И вместе с тем — беспредельный.
От мысли, что прикасался к Мышке, прикидываясь мной, глаза мои заливает пеленой ярости. Тварина!
— Доброе утро? — пытливо и доброжелательно заглядывает по очереди нам в глаза психолог.
Стоцкий от нее вылезает. Но как по мне — результат нулевой. Как был тварью, так и остался.
Мы с ним молчим.
— Ребята, давайте не нарушать правил наших сеансов. Поприветствуйте друг друга.
— Извините, Ольга Захаровна, но я не могу найти подходящих слов для приветствия, — брезгливо дергается моя губа. — Ничего доброго я ему не желаю. А по правилам наших сеансов можно говорить только то, что чувствуешь, так?
— Так. Но может быть ты выразишь какие-то позитивные ожидания Антону, тоже сойдет за приветствие, — улыбается Ольга Захаровна.
— У меня нет ни одного позитивного.
— Так не бывает, Максим.
— Окей, — задумчиво смотрю в потолок, формулируя, — «я надеюсь» это наша предпоследняя встреча. Такое вот позитивное ожидание.
— Ммм… Почему именно предпоследняя?
— Потому что после следующей он до конца года будет лечить сломанную в трех местах челюсть.
— Максим! — осуждающе.
Развожу руками.
— Я «максимально открыт для терапии», что? Вы же сами говорили, что главное условие — искренность.
— Антон? Может, ты начнешь? Мы с тобой уже не первый год общаемся. Быть может, прорвемся в этой теме.
— Не, — вальяжно. — Я зафиналю.
Ольга Захаровна поджимает губы.
— Я слышала, что ваш конфликт из-за новенькой девушки.
— Моей девушки, — поправляю я. — Моей!
Отвожу взгляд в окно, чтобы не смотреть на его морду.
— Антон, тебе нравится новенькая?
— Она меня устраивает.
— Извини, не поняла, — вежливо.
— Она слепая. При этом красивая. И не шкура. И не тупая овца. Меня это устраивает.
— Та-а-к… — заинтересованно. — Объясни, пожалуйста.
— Что здесь непонятного? Им же всем хочется смазливого, типа Шагалова, Дагера… А я же урод! — ухмыляется он. — А Албанцевой похрен. Она все равно слепая. И, не видя моего лица, нормально общается. Мы подходим друг другу. Она — калека, я — урод, — провокационно.
Охреневая качаю головой, но даю себе слово не срываться до ринга.
— Но есть же девочки, которым не так важна внешность, пытается убедить его Ольга Захаровна.
— Они сами стремные — страшные, скучные, — морщится он с отвращением. — А я хочу красивую.
— Покорить красивую девочку? — дергает бровями Ольга Захаровна. — Нет?
— Бабками? Дешевку не хочу. Надоели.
— Поступками, Антон.
— Пф… Это идет в зачет только смазливым рожам. А уроды остаются, во френд-зоне.
— Но, подожди. Яна не может видеть, что Макс красивый парень. Но, однако, он же чем-то покорил ее? И теперь они встречаются.
— Бинго! Я тоже хочу пойти этим путем. Но Шагалов стоит на нем и мешает мне. Вот и весь конфликт.
— То есть, — обескураженно взмахивает кистью Ольга Захаровна. — Яна тебе не столь нравится, сколько подходит.
— Если я сказал красивая и не тупая, значит, нравится, — недовольно фыркает он.
— Ясно. Ваш конфликт из-за того, что Антон проявляет внимание к Яне? — переводит взгляд на меня Ольга Захаровна.
— Нет, — улыбаюсь я зло. — Наш конфликт из-за того, что он…
— Ну, давай, пожалуйся, — криво и с вызовом улыбается Стоцкий. — Малыш.
Сжимаю челюсти.
— Может, думаешь, кто-то за тебя разрулит и не придется отвечать за свой базар сегодня на ринге, а Шагалов?
— Не дождешься, убогий, — швыряю ему в морду ежика.
Успевает увернуться, ежик всего лишь шоркает его по щеке. Подлетаем на ноги.
— Эй! — встает Ольга Захаровна, расталкивая нас в грудь ладонями. — Немедленно сядьте! Сейчас же! Я оштрафую… Нет, в изолятор оба отправитесь! — поспешно меняет она решение.
Падаю на кресло первым. Изолятор потом. Сначала бой.
— Будете провоцировать друг, друга, буду штрафовать, — поправляет она прическу.
Сжимаю кулаки, суставы хрустят.
— Максим, ну откуда столько агрессии, ты можешь мне объяснить? Ее истоки в ревности?
— Нет. Янка никогда не предпочтет его мне. И дело не во внешности.
Стоцкий противно усмехается.
— Давай, попробуем помочь разобраться в этих тонких вопросах Антону. В чем же причина, как ты считаешь?
