Старшему артиллерийскому офицеру «Славы» понадобилось всего три полузалпа батареи правого борта 120-мм орудий крейсера, чтобы накрыть первый из попавших на прицел пароходов, после чего с дистанции в семь кабельтов был произведен залп разом из всех четырех башен, способных вести огонь на правый борт. Так окончил свое существование приписанный к 1-му дивизиону вспомогательных судов «Касуга-Мару». Помимо угля и воды, на борту вспомогательного минного транспорта находился запас торпед для целого отряда миноносцев, так что взрыв вышел на загляденье. Из восьми пришедшихся на долю парохода 203-мм снарядов, шесть угодили прямиком в грузовые трюмы. Но если четыре, переработавших несколько тонн угля в угольную пыль не нанесли своим действием особого вреда, то пара выпущенная из носовой башни «Славы» разорвались как раз в зоне хранения головных частей самоходных мин. От столь мгновенной гибели крупного парохода всего с одного залпа, опешили все. Орудия главного калибра двойки следующих за своим флагманом броненосных крейсеров даже заметно повременили с открытием огня, поскольку первоначально их командиры собирались ударить по той же цели. Лишь спустя полторы минуты, потребовавшихся на пристрелку по следующему пароходу, свою лепту в уничтожение вражеского флота внесли артиллеристы старых крейсеров. Правда, обладая вдвое меньшей скорострельностью, они успели выпустить по японцам столько же снарядов, сколько и их флагман тоже переключившийся на новую цель. Все же стрелять приходилось по очереди, чтобы видеть всплески падений именно от своих снарядов, и тем самым корректировать взятый прицел. И только скорострельные орудия «Славы» позволяли крейсеру пару раз произвести очередной залп, не дожидаясь своей очереди. Но золотых попаданий более не случилось. Два оставшихся судна постепенно зажгли и разбили попаданиями десятков 203-мм и 120-мм снарядов, после чего принялись банить орудия, оставляя за кормой два искореженных и пожираемых огнем остова, уйти которым из залива, ставшего для них ловушкой, было не суждено. Разве что на дно.
Скольких усилий стоило контр-адмиралу Уриу, получившему с подлетевшего к «Наниве» миноносца доклад о приближении отряда русских броненосных крейсеров, сохранить внешнее спокойствие, не смогла бы поведать ни одна живая душа. Сперва глупейшая потеря ценнейшей «Асамы» в столкновении с какой-то канонеркой, потом отсутствие возможности провести невредимыми транспорты с войсками на рейд Чемульпо мимо замершего поперек фарватера «Памяти Азова», а теперь еще и скорая гибель под градом снарядов. Вот уж поистине ничего более плохого не могло произойти в день, что обязан был стать днем его триумфа. Наверное, все боги пантеона одновременно рассердились на него за что-то, раз послали все эти испытания на его седую голову. А ведь на бумаге, во время планирования на борту «Микасы», все так хорошо вырисовывалось. Увы, но все довоенные планы полетели к чертям с самого первого выстрела. И теперь ему предстояло положить большую часть своих крейсеров и моряков для того, чтобы подарить транспортам и находящимся на них войскам возможность спастись. То, что прорваться мимо тройки русских крейсеров у них не выйдет, он осознавал превосходно. Одна их новейшая «Слава» могла бы не только догнать любой крейсер его отряда, за исключением разве что новенькой «Ниитаки», но и разбить их в пух и прах, даже противостоя одновременно всей тройке. Потому спасение всего отряда лежало в прорыве на рейд Чемульпо мимо «Памяти Азова». Если бы еще набитые солдатами, словно бочки рыбой, транспорты могли дать большую скорость! Он уже отдал приказ их капитанам отворачивать обратно к порту и прорываться в него любой ценой, а также отослал миноносцы с сообщением к командирам оставшихся при «Асаме» крейсеров обеспечить этот самый прорыв, для чего им к тому же придавались в помощь все уцелевшие минные корабли. И флагманская «Нанива», ведущая за собой «Идзуми» с «Ниитакой» уже тоже находилась на циркуляции с целью лечь на обратный курс. Но выжать из машин своих крейсеров максимально возможную скорость он не имел права. Наоборот, скорость даже пришлось сбросить, чтобы дать транспортам возможность оторваться, пока его отряд будет вести бой с противником. Хотя, представив себе вес бортового залпа именно этих русских крейсеров, контр-адмирал сознавался самому себе, что боя, как такового, не выйдет. С первых же залпов начнется исключительно избиение его крейсеров, и помешать этому не могло ничего — вражеский флагман уже отчетливо просматривался на горизонте и, судя по докладу капитан-лейтенанта Сакураи, имел скорость вдвое превышавшую таковую у транспортов. А ведь ему предстояло держать еще меньший ход!
— А вот и наша главная цель, господа, — в отличие от командующего японской эскадры, стоявший на мостике «Славы» Протопопов главной целью всей операции полагал уничтожение как можно большего количества боевых кораблей противника, а не войсковых транспортов. Мало кто это знал, но цели мешать японцам высаживать свою армию на Корейском полуострове, никто флоту не ставил. Даже наоборот, все первые месяцы с начал войны командующим эскадрами и отдельными отрядами кораблей предписывалось не сильно стараться в деле прерывания вражеской десантной операции. По этой же причине император на секретном совещании, имевшим место в июне 1903 года, лично приказал Макарову не громить противника раньше времени. Нет, никто командующему Тихоокеанским флотом не запрещал давать сдачи или откусывать по кусочку от японского флота. Ему даже позволили время от времени тревожить противника набеговыми операциями, дабы последние не расслаблялись. Ну и потери на минах, отнесенные к «неизбежным на море случайностям», тоже не ставились бы в вину Степану Осиповичу. Но вот давать Того генеральное сражение, до того как большая часть японской армии окажется на континенте, было запрещено строжайше. Нет, Николаю Александровичу не нужна была быстрая и бескровная победа, как бы удивительно это ни звучало. Ему не требовалась почетная капитуляция сохранившей свою армию и часть флота Японии, что уже через десять лет могла бы предпринять новую попытку оторвать от России кусок территорий. Ему требовалось полностью разгромить поддерживаемого многими внешнеполитическими врагами противника, чтобы все осознали — трогать его страну, себе дороже. Именно поэтому был разработан план полного уничтожения японских сухопутных войск путем прерывания их снабжения и последующего изматывания в боях. И не только! По этой же причине после, несомненно, кровавого для противника противостояния по границе реки Ялу, где уже были возведены сотни полевых укреплений и укрытий для полевой артиллерии, японцев предполагалось пропустить в Маньчжурию. По сути, для всей вражеской армии готовился огромный котел, ограниченный с трех сторон водой и долговременными бетонными укреплениями устроенными по всей длине перешейка Цзиньчжоу, отделявшего Квантунский полуостров от Маньчжурии, где уже заняла оборону 3-я дивизия морской пехоты Российского Императорского Флота со всеми средствами усиления и при поддержке десятков тяжелых мортир и осадных орудий. И для того, чтобы план полностью сработал, требовалось выбить у японцев как можно больше крейсеров — кораблей, что могли бы взять на себя роль охранников судов снабжения и оберегать своих подопечных от десятков русских вспомогательных или бронепалубных крейсеров. Потому и были оставлены приманки в Шанхае и Чемульпо. Потому и дежурили поблизости хищные звери, поджидая неосторожных охотников. — Сергей Эмильевич, — обратился он к старшему артиллерийскому офицеру, — как только окажемся на дистанции в 45 кабельтов от концевого крейсера японцев, начинайте пристрелку главным калибром. Глядишь, повезет нанести достаточные повреждения, чтобы выбить его из строя, а после и дожевать уже общими усилиями. Пусть наш славный крейсер и забронирован на славу — улыбнулся озвученной аж тройной тавтологии Николай Николаевич, — проверять его на прочность у меня нет ни малейшего желания. — Отдав приказ капитану 2-го ранга Генке, он перешел к перестроению строя колонны в правый пеленг, с тем, чтобы обеспечить возможность ведения огня по японскому бронепалубнику всем трем крейсерам своего отряда. Пусть лишь небольшим количеством орудий способных вести огонь по курсу, но даже этого было много для небольшой «Ниитаки», по которой в конечном итоге должны были начать бить не менее восьми 203-мм орудий.
