- Может, еще канонизировать меня предложите? - грустно усмехнулся Иван, прекрасно поняв, что собеседник пытается его поддержать. Вообще, подобные приступы самобичевания начали нападать на него во время путешествия на добровольце, когда, наконец, появилось изрядное количество свободного времени, которое попросту нечем было занять. Вот и стали лезть в голову невероятно умные мысли, приведшие в итоге к многонедельному запою. Хорошо еще, хватило ума надираться в одиночку, заперевшись в своей каюте. И пусть это был шаг истинного алкоголика - пить со своим отражением в зеркале, возможность разболтать чего-нибудь лишнее собутыльнику отсутствовала напрочь. В результате, в Суэц он прибыл, имея столь непрезентабельный вид, что Протопопов испугался за здоровье своего спасителя и три дня носился с ним, как курица с яйцом, пока не прошли или не были убраны все внешние следы длительного запоя.
- Уж извините, но это точно не в моей епархии. - развел руками Иениш. - Но что я могу вам предложить, так это составить хорошую компанию за бутылочкой превосходного шустовского коньяка!
Помогли ли ежедневные многочасовые беседы с человеком, от которого можно было не скрываться и не закрываться или новая работа, в которую Иван оказался погружен с головой, но за те семь дней, что занял путь до французского Обока, подобных разговоров он более не заводил, да и внешне не выглядел подавленным или обеспокоенным чем-либо сверх меры.
В столице французской колонии с борта сошел нагруженный по самую макушку деньгами, оружием и припасами Виктор Федорович Машков, пересевший к ним с борта "Европы". Именно ему совместно с принцем Дамто и ожидавшим в городе сопровождением предстояло привести войска, что уже должны были ожидать их прихода, если миссия Леонтьева обернулась удачей.
Вообще, Машков оказался не просто незаурядной личностью. Наверное, именно таких как он Иванов называл словом "фанат". Он был натуральным фанатом Абиссинии. Не года - десятилетия Машков собирал всю возможную информацию об этой христианской африканской стране, прежде чем предпринять свое первое путешествие в эти отдаленные земли. Неизвестно, что влекло его именно в эту страну, но никто другой в России за исключением уже убывшего Леонтьева не имел столько же возможностей добиться требуемого результата в грядущей экспедиции. Потому Машкова в срочном порядке вызвали из Багдада для встречи с Александром III. Впрочем, это была далеко не первая встреча самодержца с этим незаурядным человеком и потому беседа оказалась более чем результативной. Стоило ли говорить, что отставной поручик и начинающий дипломат согласился на все, не раздумывая? То, что империя решилась, пусть и не напрямую, заявить о своих интересах на африканском континенте стало персонально для Машкова триумфом всей его сознательной жизни, но план, озвученный Иенишем в течение совместного плавания, привел прирожденного авантюриста в неистовый восторг. Сам он ни на что подобное даже не смел замахиваться! Стоило ли говорить, что вскоре МИД Российской Империи лишился одного из своих молодых и многообещающих сотрудников? Впрочем, "лишился" - было не совсем верным словом. Скорее, помимо обязанностей сотрудника Министерства Иностранных Дел, Машков был вынужден заниматься еще много чем.
По уже проторенной дорожке Виктору Федоровичу предстояло добраться до границ Абиссинии через полосу принадлежащей местечковым князьям и вождям земли. Естественно, это путешествие не шло ни в какое сравнение с первым посещением этих земель, когда по причинам недостаточного финансирования, отсутствия каких-либо связей и бюрократических проволочек, ему довелось тащиться до Аддис-Абебы целых пять месяцев. Но сейчас он сам являлся наглядным примером того, что силы были потрачены не зря! И пусть, прежде чем вновь появиться при дворе Менелика II и продолжить свою работу по изучению Абиссинии, ему предстояло поучаствовать в неслыханном военном походе, итогом которого должен был стать захват Асэба, Машков в момент выхода их отряда из Обока полагал себя одним из счастливейших людей на земле.
Вообще, портов отвечавших требованиям Иениша в Эритрейской колонии насчитывалось всего два и оба по пути были посещены "Находкой" с целью пополнения запасов угля. Но это была официальная причина. Неофициально же все находившиеся на борту прикидывали предварительный масштаб будущей работы и надо сказать, оказались вполне удовлетворены увиденным.
Планируя операцию, Иениш опирался на ту информацию, что удалось получить от Леонтьева и посольства Абиссинии, а также на данные географического общества. Но лишь увидев все вживую, он полностью успокоился, утвердившись в мысли, что сделал правильный выбор, собравшись наложить лапу на Асэб. Именно этот подконтрольный итальянцам порт обладал всем необходимым для быстрой разгрузки забитого вооружением парохода, а имеющиеся укрепления вполне можно было использовать для последующей обороны против итальянского флота и войск. К тому же, в отличие от куда более укрепленного Массауа, гарнизон Асэба состоял всего из одного неполного батальона туземных солдат, и только офицеры являлись итальянцами. Конечно, при необходимости, непосредственно разгрузку доставленного вооружения можно было бы произвести и в одной из природных гаваней, в больших количествах имевшихся между Массауа и Асэба, но все пригодные для приема больших судов охранялись фортами, да и поставленные перед собой задачи уходили уже далеко за пределы первого задания императора.
Вернувшиеся спустя всего две недели после убытия посланники одним своим видом давали понять, что негус по достоинству оценил, как знания русских офицеров-инструкторов уже находящихся при ведущей бои с итальянцами армии, так и эффективность современных способов ведения боя, благо, некоторое количество винтовок удалось официально закупить во Франции еще несколько лет назад, а немногочисленные пулеметы и легкие орудия провезти контрабандой за последний год. Но и того и другого было катастрофически мало! И столь долгожданное вооружение, благодаря которому не менее четверти собранных по всем землям воинов могли бы сменить служившие еще их отцам и дедам копья и луки с дульнозарядными карамультуками на нечто более подходящее наступившим временам, непременно должно было сказаться на скорости разгрома итальянцев и вставших под их знамена племен. К тому же, идея взять под свою руку провинцию Дэбуб-Кэй-Бахри, первой занятой итальянцами более пятнадцати лет назад, с возможностью получить столь желанный беспрепятственный выход к морю, произвела на Менелика II более чем благоприятное впечатление. И даже оплата в виде передачи половины города-порта и ряда прилежащих к нему территорий в аренду на 99 лет частному пароходству "Иениш и Ко" зарегистрированному в России нисколько не испортила настроение монарха. Ведь в результате он получал куда больше. И пусть итальянцы еще до начала боевых действий предлагали сходный вариант разрешения накопившихся противоречий, Менелик II прекрасно понимал, что планируемая ими к постройке железная дорога, что должна была пересечь всю его страну, лишь приблизила бы завоевание Абиссинии белыми колонизаторами. Здесь же представлялась возможность столкнуть лбами близкую по вере православную Россию и алчную до всего Англию, стоявшую за спиной Италии. Потому, уже спустя три дня после возвращения Леонтьева в направление Обока выступил отряд в семьсот лучших воинов, которым предстояло ожидать в оговоренном месте принца Дамто. Но не меньшее значение имели бережно хранимые выдвинувшимся вместе с отрядом казаком Гаюсовым договора и наскоро придуманных и пошитых флагов военно-морского флота Абиссинии.
