Итальянские колониальные власти оказались столь любезны, что подарили своим противникам целых три спокойных дня, в течение которых к Асэбу подходили лишь два корабля: один под французским, другой под английским флагами. К сожалению, скрыть от них торчащий из воды корпус "Кристофоро Коломбо" нечего было и мечтать, потому команда трофейщиков действовавшая с борта стоявшей тут же "Аддис-Абебы", как ни в чем не бывало, продолжала свою работу под десятками любопытствующих глаз английских и французских моряков. От них же весьма скоро в Массауа узнали о постигшей разведывательный отряд неудаче. Узнали и схватились за голову. Мало того, что были потеряны два корабля, так еще до сих пор не удалось выяснить, с кем именно им пришлось столкнуться. Ни французы, ни англичане не рисковали слишком близко подходить к захваченному порту, потому, кроме факта гибели крейсера не было известно ничего.
Здраво рассудив, что за потерю кораблей по голове отнюдь не погладят, местные власти попытались уменьшить масштаб будущей головомойки, что ожидала их в метрополии, хотя бы добычей разведданных. Со дня на день ожидалось прибытие первых пароходов с обещанным Римом подкреплением и окажись у неизвестного противника военный корабль, сумевший расправиться с "Вольтурно" и "Кристофоро Коломбо", столь долгожданные войска имели все шансы не добраться до порта назначения. Поэтому командиру прилетевшего на всех парах в родной порт крейсера "Пьемонт" после многих недель крейсерства в водах Красного моря не дали, ни отдохнуть, ни догрузиться углем, ни даже принять свежий провиант.
Конечно, итальянцам никто не мешал отправить к Асэбу оставшиеся канонерки. Но сковавший все высокое колониальное начальство страх не позволил им более рисковать. После такого провального разведывательного рейда, о котором они к тому же узнали от союзников, действовать следовало наверняка. И пусть никто не хотел признаваться в основной причине выбора именно этого крейсера в качестве скаута, но неизвестность пугала, а брать на себя весь риск и ответственность за полнейший провал и гипотетически возможную потерю еще ряда кораблей, желающих не нашлось. И так ситуация на фронте складывалась далеко не самым лучшим образом, грозя сильно сказаться на карьере многих достойных людей. Потому имеющий скорость полного хода в 22 узла и способный в случае крайней необходимости убежать от любого противника "Пьемонт", виделся лучшим кандидатом в разведчики. К тому же этот крейсер являлся самым тяжело вооруженным итальянским кораблем из всех, что находились в Красном море, превосходя по весу бортового залпа того же "Кристофоро Коломбо" вдвое при схожих массогабаритных размерах.
Быстрый, отлично бронированный и вооруженный практически на уровне русских броненосных крейсеров типа "Дмитрий Донской", итальянский бронепалубный крейсер "Пьемонт", был выпнут обратно в воды Красного моря уже в полдень 23-го декабря. Сказать, что его капитан оказался не в восторге от инициативы начальства, значило не сказать ничего. Он готов был рвать и метать от той спешки, с которой корабль отправляли, по сути, в бой, но проигнорировать приказ генерал-губернатора не посмел по той простой причине, что со временем желал примерить адмиральские погоны. Именно поэтому в свое время с удовольствием была принята новость о переводе в "Эскадру Красного моря", служба в которой могла предоставить неплохой трамплин для последующего прыжка на более высокую должность. И именно поэтому была ухвачена за хвост возможность способная помочь в продвижении по службе. Главное, было не допустить ошибок его менее везучих предшественников, а потому прежде чем соваться непосредственно к порту, требовалось провести достаточную разведку, не считаясь с затраченным на нее временем.
Поскольку запасы угля оставляли желать лучшего, да и приближаться к Асэбу ночью, рискуя наскочить на один из трех десятков расположенных близ него островов, виделось чрезвычайно опасным, крейсер шел на экономичной скорости в 10 узлов и примерно через сутки прошел в паре кабельтов от французской канонерки, что уже четыре дня находилась в видимости берега, нервируя одним своим видом защитников Асэба.
К величайшему сожалению офицеров "Пьемонта" французы не смогли поведать что-либо нового. Кто бы ни захватил Асэб, они не позволяли никому приближаться к порту ближе 3-х миль, высылая наперехват канонерку заполненную вооруженными людьми, о которых можно было сказать лишь одно - они были из местных. И эта самая канонерка, дымя единственной трубой, как раз убегала в сторону порта. По всей видимости, на ней смогли рассмотреть флаг на мачте крейсера и приняли единственное верное решение.
Сделав в течение дня с десяток проходов в сторону порта с последующим разворотом и отходом, командир крейсера надеялся вызвать на себя огонь явно замаскированных береговых батарей или выманить того самого противника, что могли быть виновны в уничтожении "Кристофоро Коломбо", чья палуба, трубы и мачты торчали в полумиле севернее небольшого островка, что лежал на пол пути между портом и островом Фатма. Но у противника явно были крепкие нервы и даже стрельба, произведенная в сторону порта и ряда островов, осталась без ответа. Максимум, чего удалось добиться - так это обследовать притопленный колониальный крейсер. Но помимо следов разграбления и нескольких боевых отметин, явно оставленных попавшими в корабль снарядами и последовавшим за этим пожаром, ничего обнаружить не удалось.
Повторив на следующий день те же маневры, и даже приблизившись к порту всего на милю, крейсер так и не смог вызвать на себя огонь. Знала бы его команда, что лишь благодаря опустевшим угольным бункерам, отчего осадка корабля уменьшилась до четырех с половиной метров, они счастливо избежали повторения судьбы их предшественника, наверное, все, как один, воздали бы молитвы Всевышнему. Но о том, что они шесть раз умудрились счастливо пересечь минное поле, поведать экипажу крейсера было некому. Еще в самом начале операции Иениш приказал не вывозить раненых в тот же Обок к французам, где имелись хоть какие-то доктора и отправлять пленных лишь под большой охраной на территорию Абиссинии, чтобы до последнего момента сохранить секреты выстроенной обороны. В результате, противник даже не предполагал, с чем он может столкнуться, но и цена оказалась немалой. Один единственный доктор, что ходил с Иенишем на "Полярном лисе", никак не мог разорваться для ухода за всеми ранеными, которых еще в первый день операции набралось свыше сотни. Потому, не было ничего удивительного в том, что за две недели умерло еще более полусотни человек. А скольким еще предстояло отдать свои жизни в борьбе за клочок иссушенной земли!?
Лишь когда с итальянского крейсера попытались высадить разведывательные партии, защитники порта дали о себе знать. Нет, командир "Пьемонта" не был сумасшедшим и не заставлял своих матросов грести на шлюпках прямиком к порту. Но и на континентальный берег и на острова были высажены небольшие разведывательные отряды, некоторые из которых вскоре были вынуждены вступить в перестрелку с абиссинцами. Успеха они, конечно, не добились и отступили, понеся небольшие потери. Вот только продолжи противник действовать подобным образом, за несколько дней он мог бы определить, на каких островах имеются гарнизоны и принять этот факт во внимание, закономерно опасаясь наличия там же батарей береговой обороны. А это в свою очередь снижало эффективность засадной тактики. Раскрывать же места расположения батарей возможностью нанесения некритичных повреждений всего лишь одному крейсеру, Иениш не желал. Да, они могли бы выбить у итальянцев еще один вымпел, но он очень хотел нанести противнику куда более серьезный урон одним ударом, чтобы впоследствии к ним боялись соваться как можно дольше. Потому уже на вторую ночь была запланирована атака на крейсер силами трех минных катеров, не смотря на проявляемую экипажем итальянского корабля здравую настороженность, выражающуюся к активному ночному бдению с применением прожекторов. Именно благодаря их работе удалось определить, что итальянцы на ночь никуда не уходили, поскольку французы и англичане не утруждали себя подобным, лишь оставляя включенными ходовые огни для обозначения положения своих кораблей.
