Ему было приятно смотреть на то, как обновляется флот. Как зарождаются на верфях или достраиваются на плаву новые эсминцы, крейсера и броненосцы. Но почему-то от одного вида пришедших на заклание ветеранов на глазах наворачивались слезы. Пусть они не сделали ни одного выстрела по настоящему врагу, пусть не познали на своей стальной шкуре мощь чужих снарядов, тем не менее, они сыграли огромную роль в становлении современного парового флота.
И вот теперь всем им предстояло уйти в небытие, ведь идея создания колоссального по своим масштабам музея Российского Императорского Флота, предложенная еще Иваном Ивановичем, наткнулась на проблему вечной нехватки казенных средств. Именно по этой причине они принялись в частном порядке приобретать списываемые корабли, отводя их впоследствии к выкупленному прибрежному участку, где ветераны флота находили свою последнюю стоянку. Именно там уже стояли законсервированные корпуса первых русских подводных лодок и готовились слипы для приема канонерской лодки "Мина", чей капитальный ремонт как раз планировался на 1898-1900 года. И, судя по тому, что выкупленная территория не была занята даже на сотую часть, планы у его друга на музей были поистине королевскими. Благо сами экспонаты не стоили многих десятков или сотен тысяч рублей, будучи выкупленными у флота почти по цене металлолома. Но все равно, в будущем, сие начинание могло привести к изрядным тратам. Правда, до этого самого будущего еще предстояло дожить!
Немилость молодого императора, свалившаяся на голову Иениша, порушила немало намеченных на ближайшие годы планов. Лишь сохранившееся теплое отношение к отставному капитану 1-го ранга Марии Федоровны смогло уберечь от нападок то, что уже было сделано и позволило смотреть в будущее с определенной надеждой. А с началом войны Англии с Трансваалем и Оранжевой республикой, даже изрядно заработать. Хотя и вложиться в устройство этого конфликта тоже пришлось. Впрочем, не в него одного.
Как сказал кто-то очень умный - "Не можешь остановить, возглавь!". Остановить вторжение англичан в земли буров изначально виделось невозможным. Даже в ранее лелеемых планах попытка заработать на действиях во время этой войны против англичан сводилась лишь к охоте на пароходы, что бороздили моря и океаны под английским флагом. Но Александр III четко выразил свою позицию по данному поводу и даже с учетом восхождения на трон его сына, приказ держаться подальше от судов и кораблей островитян оставался в силе. К тому же, весьма неожиданный ход испанцев оставил пароходство без боевых кораблей. А заработать, страсть как хотелось. И тут на помощь пришли сами лайми.
Какой бы великой и богатой страной ни являлась Англия, сиюминутно взять из ниоткуда десятки миллионов фунтов стерлингов, в одночасье понадобившихся на организацию и ведение боевых действий в далеких африканских землях, оказалось неоткуда. Особенно в последнем квартале года. Бюджет на 1899 год попросту не предусматривал подобных трат! Просить деньги у банкиров не захотела уже королева - слишком большой процент запросили те, почуяв безвыходное положение столь платежеспособного клиента. Вот и направили свой взор на далеком Туманном Альбионе в сторону средств крупнейших частных вкладчиков, среди которых лидирующую позицию занимал монарх Российской империи, точнее Кабинет Его Императорского Величества. В одном только "Английском Банке" еще со времен Александра II лежало под проценты свыше 20 миллионов фунтов стерлингов. А ведь счета у главы крупнейшего в мире государства имелись еще в "Бэринг Бразерс", "Ллойдз-банк" и "Барклейз-банк"! Одним словом, деньги имелись. Дело оставалось за малым - получить дозволение на запуск в них своей монаршей руки. Что, по причине отсутствия столь ценного рычага давления на императора, как супруга с английскими корнями, оказалось сделать куда тяжелее, нежели в другой истории. Впрочем, тяжело - не значит невозможно. Все же когда речь шла о столь больших деньгах, попросту отмолчаться или сказать твердое "нет", было никак нельзя. И пусть на официальном уровне, да и в людской массе, муссировалась информация о героическом противостоянии бедных буров коварным англичанам, делать серьезные деньги серьезным людям это нисколько не мешало. Так, хранившиеся не в ценных бумагах, средства оказались предоставлены английской короне под тот же процент, что банки давали своим вкладчикам в рост. Но! На сей раз имелось очень значительное "но"! Англия обязывалась для организации перевозок взять в наем все суда Восточно-Азиатской компании по тому же тарифу, что предлагался "Уайт Стар Лайн" или "Вест Индия Ройял Мэил Стим Пак Ко.". Один фунт стерлингов за регистровую тонну в месяц!
С началом боевых действий к огромному удивлению Первого лорда адмиралтейства, казенных пароходов оказалось до безобразия недостаточно, чтобы обеспечить транспортировку нарастающего изо дня в день вала грузов и войск столь необходимых в Трансваале. Так что к перевозкам пришлось привлекать десятки лайнеров и почтовых пароходов, в срочном порядке снимая их с линий. Причем, для ряда кораблей сей шаг оказался настоящим спасением, в виду их нерентабельности в мирной жизни, что было не редким явлением. И теперь вместо отправки в утиль, все они оказались переданы флоту для переоборудования в войсковые транспорты, как для людей, так и для животных. Не говоря уже об обычных товарных пароходах. Затесались в эту свору и десять крупных судов пароходства "Иениш и Ко" - трофеи двух последних войн.
Конечно, при большом желании для всех них можно было попытаться найти работу у родных берегов. Но нигде они не могли бы приносить столь большой прибыли - ведь Англия платила не только за время нахождения судна в пути, но за каждый день найма. И платила вдвое выше средней цены фрахта мирного времени! В таких поистине сладких условиях тот же "Асэб" мог полностью окупиться всего за два года эксплуатации! А общий доход от арендных платежей превышал 30 тысяч фунтов стерлингов в месяц или почти три с половиной миллиона рублей в год! Стоило отметить, что даже после выплаты всех налогов и отчисления доли высокопоставленным благодетелям, достававшиеся пароходству средства составляли значимую часть его прибыли. Лишь китобойный и рыболовный промыслы могли поспорить с ним по доходности в силу катастрофического спада добычи меха морских котов, чья популяция впервые за многие десятилетия начала расти, пусть и черепашьими темпами. И деньги, получаемые от сдачи пароходов, приходились весьма к месту, мгновенно уходя на развитие угольной отрасли русского Дальнего Востока.
Кто бы знал, что уголь Сучанска окажется натуральным болотом, поглощавшим деньги миллионами. Да, обнаруженные и все еще разведываемые запасы составляли огромные объемы. Что каменного, что бурого угля. Да, им был выдан карт-бланш на разработку целого угольного бассейна. Да, уже имелся твердый покупатель в лице Российского Императорского Флота и целого города - Владивостока. Но все хорошее на этом и заканчивалось. А дальше начинались проблемы. Очень неудачная геология всего Сучанского бассейна заставляла вырабатывать огромное количество пустой породы, прежде чем добраться до очередного пласта угля. По этой же причине уже в скором времени требовалось закладывать новые шахты или сильно расширять и углублять существующие. При этом изобилующая реками, ручьями и болотами местность то и дело приводила к постоянным затоплениям, заставляя безостановочно пользоваться насосами для осушения шахт. Острая же нехватка рабочих рук и специалистов только отягощала положение. На этом фоне даже прокладка узкоколейки до строящегося опять же на средства пароходства порта "Находка" смотрелась не слишком затратным делом - всего-то каких-то 40 километров пути обошедшихся в два миллиона рублей.
