– Нет! Тетя! Тетя! – Это была Марьяна. Спотыкаясь, падая и вскакивая снова, она неслась по вязкому илу прибрежного мелководья. Ее голос срывался. – Оставь его!
Полина даже не обернулась, продолжая тащить Стаса, словно крестьянская лошадь, тянущая за собой соху: безмолвно и прицельно – такая работа.
Марьяна подлетела к нему, схватила за руку и потянула на себя.
– Стас, нет… нет, нет… – Ее босые ступни упирались в скользкий ил и замыленные тиной камни. Она пыхтела: – Тетя, оставь его, оставь… Я не отпущу… – А потом крикнула: – Злобная мертвая тварь, если ты убьешь его, ты убьешь и меня! Убьешь меня!
Стас попытался вырвать запястье из ее пальцев, но Марьяна не отпускала. Тогда он принялся отталкивать ее другой рукой.
Полина, словно почувствовав за спиной что-то похожее на комариную возню, оглянулась. Увидев, что тетя смотрит на нее, Марьяна отчеканила, и ее голос был как никогда тверд:
– Если ты не способна ни на что другое, я только рада, что ты умерла!
Полина разжала пальцы, и Стас повалился в воду, закашлялся, обхватив шею ладонями.
Голова гудела, тупая боль блуждала по лбу и вискам, будто никак не могла найти, где бы ей остановиться. Ныли зубы, да и все тело: его будто разморозили, вынули из ледяного ступора.
Он даже смог простонать:
– Не зли ее… иначе она и тебя…
Марьяна кинулась к нему, вытаскивая из воды и помогая подняться на ноги. Никто из них – ни Марьяна, ни Стас – не обратил внимания, что к свету двух автомобилей, стоявших на пригорке, присоединился еще один луч.
Луч мотоциклетной фары.
Полина увидела это первой. Расправила плечи и побрела на берег. Стас ей был уже не нужен. Она не сводила глаз с грузной фигуры, появившейся вдали. Фигуры своего убийцы.
– Пол! – крикнул он.
И, словно откликаясь на его зов, песок на берегу зашумел, подхваченный ветром, гладь воды тронула рябь, осины закачались, загудели.
Фигура устремилась к озеру.
– Пол, я вернулся!
* * *
Мужчина остановился возле Полины.
Он молча смотрел на нее, его тяжелые покатые плечи тряслись. Издалека Стас не мог разглядеть, плакал ли он или его трясло от страха. Девочка стояла у самой кромки воды, а позади нее, как гигантский шлейф черной фаты, распростерся Рокот.
– Пол, – выдохнул Костя, – Пол, могу ли я просить… могу ли…
Полина подняла на него глаза, блестящие, внимательные и холодные. Дотронулась до щеки, положила ладонь ему на плечо, давя вниз, заставляя его опуститься перед ней на колени.
– Пол, прости меня… Пол… – В голосе мужчины послышались слезы. – Я оставил тебя… я не хотел… я не помнил…
Стас и Марьяна стояли на берегу и наблюдали за страшной и странной встречей – мертвого и живого, прошлого и настоящего – нашедших друг друга влюбленных.
– Сейчас она убьет его, – прошептал Стас.
– Или простит, – ответила Марьяна.
– Не простит.
– Простит.
Они не сразу заметили, что по склону, рассекая песок, к ним несется атлетический силуэт. Передвигаясь с ловкостью компьютерного персонажа, он добежал до них за считаные мгновения.
– Эй, вы как? Вы как? Я успел?
– Роб, он сказал, где ее могила? – тихо спросил Стас.
– Сказал.
– Пошли, – кивнул Стас и тут же схватился за мокрый лоб. – Только помоги мне немного, голова кружится.
Роберт и Марьяна подхватили его с двух сторон, и они вместе поспешили в сторону деревьев. Полина не обратила на них внимания. Она безотрывно смотрела лишь на того, кто стоял перед ней на коленях.
– Он сказал, что выкопал яму, вон там, где осины. – Роберт махнул в сторону прибрежных зарослей.
– Яму? – ужаснулась Марьяна.
– И накрыл ее досками, завалил опавшими стволами. Полина не выбралась бы, у нее бы не хватило сил, а кричать она не могла, потому что не говорила. Так она и погибла.
– Господи, – Марьяна закрыла рот ладонью, – какая страшная смерть.
Они вошли в тень деревьев.
Стас искал глазами гнилые бревна, но мало что видел. Вокруг стояла такая темень, что не угадывались даже собственные руки.
– Погодите, у меня телефон есть. – Роберт включил фонарь на телефоне, осветив округу. – Ищем загнившие стволы и бревна. Надеюсь, за тридцать лет они не превратились в труху.
Землю устилали красноватые осиновые листья, скрывая под собой следы давней трагедии.
– Я вспомнила, – Марьяна сжала руку Стаса, – здесь висела сумочка.
– Какая сумочка? – нахмурился он.
– Моя. Моя сумочка. – Девушка указала пальцем на дерево, на котором сейчас на нитке болталась пирамидка, сплетенная из ветвей. – Вот тут висела. А потом упала, и все рассыпалось. Здесь должны быть мои вещи. Роб, посвети сюда.
Луч фонаря скользнул по земле. И правда, около куста Стас заметил записную книжку и серебристый тюбик помады.
Марьяна встала на колени и запустила ладони под листья.
– Я, когда искала ключи от машины, напоролась на гвоздь, а еще на что-то объемное. Вот… – Она переворошила листья, расчистила землю. – Вот оно.
Из почвы торчал обрывок пластмассовой трубы, а рядом – конец сгнившей доски. Стас и Роберт кинулись разгребать листья, через несколько минут перед ними предстала часть овитого травой и вросшего в землю деревянного настила.
На нем грудой лежали десятирублевки.
– Юрка… это Юрка… – Стас смахнул монеты, взялся за край доски, потянул вверх, но она не поддалась.
К нему присоединился Роберт. С хрустом часть подгнившего настила переломилась, вместе они перевалили его в сторону. И обнаружили яму с обвалившимися краями, больше похожую на овраг. Роберт направил луч вниз.
Там между изогнутых корней в грязной жиже лежал мальчик.
– Краб! – Стас бросился в яму, повалив под собой землю. Он съехал на дно и обхватил брата за плечи. – Краб… ты слышишь, Краб?..
Тот не шевелился.
Стас сжал кулаки и посмотрел наверх, на луч фонаря. Он боялся проверять у Юрки пульс.
– Стас, он жив? Юра жив? – наперебой спрашивали Роберт и Марьяна.
Он склонился над мальчиком и приложил пальцы к его шее.
– Жив!
Из-под Юркиной головы показалась красная змея. Стас отшатнулся. Змея не шипела и не выказывала агрессии. Она проползла по голове брата и скользнула на дно ямы, к ногам Стаса, по щиколотку увязших в грязи.
Тело змеи извернулось и принялось пробивать себе путь вниз, медленно вкручиваясь в земляную кашу.
