В то же время, пока я сравнивала нового Этана
с его старыми версиями, я изображала покорного Стража. Соблюдение
профессиональных отношений предоставило мне необходимые рамки и пространство. .
. а еще привилегию его раздражать. Ребячество? Еще какое. Но кто бы ни воспользоваться
возможностью подколоть босса, когда выпадает шанс?
Кроме того, большинство вампиров являются
членами того или иного Дома. Я бессмертна, так что не могла уклониться от
совместной работы с Этаном, не обрекая себя провести вечность как изгой. Отсюда
вывод: я должна была стойко переносить свое положение.
Я вежливо улыбнулась, не замечая интимности в
его голосе:
- Надеюсь, у него не возникнет надобности
увидеть меня в бою. Если я устрою драку перед мэром, ситуация определенно
выйдет из-под контроля. Во сколько выдвигаемся?
Этан молчал достаточно долго, что я посмотрела
на него и увидела в его глазах искренность. Его беспокойство обо мне пробудило
спрятанные глубоко чувства. Но что бы ни приготовила для нас судьба, в тот день
я не собиралась умирать.
- Страж.
В его голосе было легкое осуждение, но я
придерживалась своего плана.
- Да, Сеньор?
- Упрямься, если тебе так хочется и тебе это
нужно, но мы оба знаем, чем все закончится.
Я сохранила полную невозмутимость.
- Результат будет таким же, как всегда: ты -
Мастер, а я - Страж.
Напоминание о наших положениях, должно быть,
возымело действие. Этан выключил свое очарование так же резко, как включил.
- Будь внизу через двадцать минут. Надень
костюм.
Затем он ушел, целеустремленно зашагав
вверх по лестнице обратно в Дом Кадогана.
Я тихо выругалась. Этот парень сведет меня в
могилу.
ГЛАВА 2.
ГОРСТКА ВАМПИРОВ.
Раньше выход из Дома Кадогана сопровождался
небольшим фокусом, чтобы не попасться папарацци, которые ждали нас на углу,
чтобы сфотографировать. Теперь это стало по-настоящему опасным. Оба одетые в
черные костюмы (официальная одежда Дома Кадогана), мы сидели в черном Мерседесе
- кабриолете Этана, блестящем родстере, припаркованном в подвале под Домом.
Подъехав к склону, по которому можно было
подняться на этаж выше, мы подождали, пока один из стражей фейри - тот, что на
воротах - откроет их. Второй стоял перед спуском. Он подозрительно посмотрел на
протестующих, которые начали двигаться в нашем направлении.
Мы выехали на улицу. Фейри закрыл за нами
ворота и присоединился к своему напарнику со стороны автомобиля. Мы тронулись с
места, когда люди со свечами в руках начали собираться вокруг нас. Они
двигались беззвучно, с отсутствующим выражением на лицах, как зомбированные
религиозные фанатики. Это было хуже, чем, если бы они выкрикивали
антивампирские лозунги и оскорбления.
- Они нас явно заметили, - пробормотал Этан,
держа левую руку на руле, а правую на рычаге переключения передач.
- Да. Мне выйти?
- Признателен за предложение, но пусть с этим
разбираются фейри.
Как по команде, возле каждой двери появилось
по одному из них.
- Мы платим им за охрану, верно?
- Да, - ответил Этан. - Хотя они и питают
отвращение к нам, людей ненавидят все же больше, так что за такую работу могли
бы взяться и бесплатно.
Итак, фейри ненавидели вампиров, но людей они
ненавидели больше. Некоторые люди не любили вампиров и, вероятно, стали
бы презирать и фейри, узнай они об их существовании.
А вампиры? Вампиры в этом смысле больше
походили на политиков. Мы хотели дружить со всеми. Хотели нравиться. Иметь
политический капитал,
который могли бы использовать в будущем для получения искомых выгод. Но мы всё
равно вампиры, и какими бы политически и общественно активными мы ни были, мы -
другие.
По крайней мере, большинство из нас. Этан
часто отмечал, что во мне больше человечности, чем у большинства. Возможно
из-за того, что я была вампиром всего несколько месяцев. Но при взгляде на
протестующих, я чувствовала себя немного больше вампиром, чем обычно.
Они смотрели в окна, держа свечи возле
автомобиля, как будто близости к пламени было достаточно, чтобы заставить нас
исчезнуть. К счастью, огонь для нас не опаснее, чем для людей. Держа обе руки
на руле, Этан осторожно маневрировал на Мерседесе сквозь толпу. Мы ползли
вперед фут за футом, но люди, образовали настолько плотную толпу, что впереди
было не разглядеть дорогу. Фейри шли рядом, держа одну руку на крыше
миниатюрного родстера, как члены Секретной службы в президентской автоколонне.
Мы двигались медленно, но двигались.
Мы проехали мимо двух подростков, которые
стояли с моей стороны машины, - парня и девушки, держащихся за руки. Они были
так молоды, оба одеты в шорты и майки, как будто весь день провели на пляже. Но
выражение их лиц говорило о другом. В их глазах застыла слишком сильная для
шестнадцатилетних ненависть. У девушки размазалась тушь под глазами, будто она
плакала. А парень смотрел на девушку, и, возможно, ненавидел меня из-за
страстной влюбленности в нее.
Внезапно они начали скандировать:
- Больше никаких вампиров! Больше никаких
вампиров! Больше никаких вампиров!
Снова и снова они кричали это, словно мантру -
с фанатизмом в голосе, как ангелы, готовые нанести удар.
- Еще так молоды, а уже такие злые, - тихо
сказала я.
- Гнев не только для старых,- заметил Этан. -
Даже молодые могут столкнуться с несчастьями, трагедией и печалью, которые
перерастают в ненависть.
Остальная часть толпы, казалось, нашла
подростков вдохновляющими. Один за другим они стали повторять скандирование,
пока не присоединилась вся толпа. Хор ненависти.
- Убирайтесь из нашего города! - прокричала
худая женщина с длинными седыми волосами пятидесяти-шестидесяти лет, одетая в
белую футболку и штаны цвета хаки. - Убирайтесь туда, откуда пришли!
Я снова посмотрела вперед.
- Я из Чикаго, - пробормотала я. - Родилась и
выросла.
- Полагаю, они подразумевают земли для
сверхъестественных существ, - сказал Этан. – Возможно, ад или какое-нибудь
параллельное измерение, населяемое исключительно вампирами и оборотнями, но в
любом случае далекое от людей.
- Или они хотят нас в Гэри вместо Чикаго.
- Или туда, - согласился он.
Я заставила себя смотреть вперед, игнорируя их
лица в окне и жалея, что не могу стать невидимой или как-то слиться с кожаной
обивкой и не замечать людских выкриков, как сильно они меня ненавидели.
Оказалось, что находится в окружении людей, которые меня не знают, но которые
были бы более, чем счастливы, узнать, что я уехала и больше не загрязняю их
район, больнее, чем можно было себе представить,
