Зачем суетиться и доставлять радость психопату? Про грязнокровку он вспомнил. Кем себя вообразил? Драко Малфоем? Или Тем-Кого-Нельзя-Называть? Сейчас главное – понять его дальнейший план.
– Снимай штаны, – тихо, но требовательно произнес Орел.
– Что?
– Снимай, говорю, штаны.
– Это и есть твой план?
– Снимай штаны.
– Орел, сейчас ты отомкнешь наручники. Нам с тобой следует выспаться перед боевой операцией, а завтра…
– Снимай штаны, кому говорю! – Он со свистом махнул в темноте над головой девушки мечом-такубой.
– Как же я сниму штаны? – спросила она ровным тоном. – У меня руки скованы.
– Я так и думал, это сейчас скажешь. Поднимайся с колен, вставай и тогда сможешь снять штаны даже в наручниках!
– Хорошо, но помоги мне. Расшнуруй ботинки. У пустынных берцев высокая шнуровка…
– Ну уж нет, – он рассмеялся срывающимся фальцетом. – Боевое джиу-джитсу ты мне сегодня уже показала. Сядь на свою красивую задницу. И тогда сможешь сама развязать.
Она опять услышала свист клинка и тут же ощутила укол на лице – между скулой и правым ухом. Птенчик на самом деле умел обращаться с мечом-такубой. И он словно читал ее мысли.
– Да, я великолепно фехтую, мадемуазель Медина, – Орел передразнил уважительную интонацию дядюшки Ориона, с которой тот обращался к ней. – Могу запросто перерубить человека на две части, как это делал мой дед с колонистами-лягушатниками…
Кровь текла по ее щеке, но пока это только царапина. Через мгновение он может отрубить ей ухо. Ситуация унизительная.
– Хорошо, Орел, как скажешь… – произнесла она. – Ты мастерски владеешь такубой. В темноте ориентируешься феноменально. Настоящий моджахед.
– Я вовсе не моджахед.
– Хорошо. Ботинки я сейчас сама постараюсь расшнуровать. Но не маши больше такубой, пожалуйста. Рукам больно, наручники давят, поэтому буду развязывать медленно.
Девушка привстала, взялась руками, скованными сталью, за шнуровку на высоких пустынных ботинках.
– Ты назвал меч Агерзамом? – Она вглядывалась в темноту. – Это ведь имя твоего погибшего брата-близнеца? Кажется, в переводе с туарегского оно означает «охотник на леопарда», так?
– Я читал про эти психологические штучки, мадемуазель Медина, – сказал птенчик после непродолжительной паузы, – ты пытаешься вступить со мной в переговоры. Тянешь время, ждешь, что появится дядюшка Орион и разрулит ситуацию…
Он немного помолчал. Она слышала, как он дышит. Пахло чесноком, цветочной эссенцией и сухой пустынной пылью.
– Буря может длиться неделю, – наконец произнес птенчик. – Вряд ли ты дождешься дядюшку Ориона.
Девушка медленно вдохнула-выдохнула. Взялась рас-шнуровывать левый берц. И заговорила таким рассудительным тоном, каким может говорить старшая сестра с непутевым братишкой, уговаривая его не вешать на сухой акации пойманную пустынную лисичку:
– Ты ведь знаешь, Орел, что оскорбление мусульманина мусульманином является харамом? Посланник Аллаха – мир ему и благословение – сказал: мусульманин – тот, кто не наносит вреда другим, ни языком, ни рукой.
– Зря стараешься, – тихо ответил Орел, – я лишь притворялся правоверным, но никогда им не был. Я – кафир по-вашему, то есть неверный! – закричал он. – Расшнуровывай быстрее свои чертовы ботинки, сука, и не парь мне мозги! Я поставлю тебя раком и наполню спермой так, что она у тебя из глотки ручьем польется!
Наконец он заткнулся. Тяжело и гнусно дышал. Надо пытаться его разговорить.
– Послушай, успешный захват в плен французского адмирала Эдуара Гайво зависит от наших с тобой слаженных действий. – Она продолжала говорить спокойно, но впервые в жизни такое простое дело, как расшнуровка ботинка, давалось ей с огромным трудом. – Подумай, что сейчас важно? – Она ожидала еще одного всплеска агрессии и еще одного укола такубой, но псих молчал, и она продолжила рассуждать ровным тоном старшей сестры: – Мы можем отложить разговор о наших с тобой отношениях на завтра. Как тебе такое? Можем даже решить это завтра полюбовно. Ты сказал, что изменишь вектор движения Сахары, что ты имел в виду и…
Он ее перебил, точнее – она ощутила легкий укол меча-такубы в подбородок, пониже губ.
– Ты знаешь, что слово «туарег», или «туавариг», означает «оставленные Богом»? – тихо, но яростно сказал он. – Это название нашему народу дали проклятые арабы. Теперь мы с этим вашим исламом уже забыли настоящее название нашего народа – имощаг! Имощаг! В древности мы восемнадцать раз принимали ислам и восемнадцать раз возвращались к настоящим богам – звероподобным существам с головами совы и быка. Разве мы можем быть мусульманами? Ты видела наших женщин, которые украшают себя шалями из искусственного шелка с изображением гробницы пророка Мухаммеда. Эти шали сделаны во Франции на подпольных ткацких фабриках безбожниками-китайцами. Какие мы мусульмане? С точки зрения ислама, даже эти тряпки – грязная ересь! А наши женщины относятся к ним как к талисманам на удачу! Это извращение ислама, разве нет?!
– Да, ты прав, по шариатским канонам любые талисманы на счастье – харам, – сказала она, снимая ботинки, а следом трекинговые носки.
– Все вокруг меня постоянно врут, – сказал он мрачно, но спокойно, видимо утомившись от собственных криков. – Всю мою жизнь все вокруг лицемерят. В нашем будущем обществе Federation of Free Sahara не будет религии – ни ислама, ни христианства, ни буддизма, вообще никакого вранья… Религии будут строго запрещены. Зато будет много секса и свободы. Можешь делать что хочешь. Государство вообще не нужно. И сюда поедет молодежь со всего света. Я соберу айтишников, инженеров, архитекторов, специалистов по ирригации в специальные гильдии или племена. Между собой у них будет взаимопомощь и солидарность, как у бушменов, понятно? Свободная федерация Сахары станет модным мировым стартапом. Ты читала Пьер-Жозефа Прудона или Бакунина о негосударственном коммунизме?
– Скажи, Орел, а как же ты без иудеев? – Она поднялась с коленей и теперь стояла босиком на теплом песке. Медленно и осторожно приподняла на носке одну стопу и поделала круговые движения, затем другую – размяла затекшие суставы. – Они-то без священной Торы к тебе в Federation of Free Sahara вряд ли поедут. Тут надо что-то придумать…
– Да, это правда, – сказал он, подумав, – без евреев никуда.
– Надо, чтобы в Организации Объединенных Наций твою идею с Federation of Free Sahara поддержали… – Она расстегивала ремень на штанах карго. – Как думаешь, поддержат?
– А что ООН? Эта организация никого не объединяет. И ничего не значит. Почему у некоторых стран есть постоянное кресло, а у некоторых его вообще нет? У Китая вот только одно кресло, как у Кувейта, но что такое Кувейт? Он вот такой маленький… Как травоядный грызун гунди. ООН – это жульничество!
– Но мнение Совета Безопасности все-таки важно, – рассудительно сказала она. – Что скажут китайцы о твоей Federation of Free Sahara? А еще американцы и русские?
