– Ребята, не устаю повторять, я всегда служил по хозяйственной интендантской части… – произнес капитан Жак ровно и вызвал смех у японских блогеров.
[14]
– В другой раз я бы обязательно посмеялся с вами, господа, – мрачно перебил Анри, – но у нас с Бакстом проблема. И мы сейчас уходим.
– А что случилось? – встревожился Шин.
– Нильс пропал.
– Ах, Нильс…
Японские блогеры переглянулись и опять одновременно рассмеялись.
– Успокойся, Анри, – сказал Джуно, – ваш звукарь сейчас дрыхнет на военной базе.
– Точно?
– Да! И он под надежной охраной французских парашютистов.
– Уф-ф… – Анри вернулся за стол. Настроение резко улучшилось. – Бакст, возьми у консьержа стаканы. Please! Жак, а бутылку ты для красоты притащил? Открывай!
Корсиканец сходил на кухню, принес стаканы и привел за собой Бабу Файера. Тот устроился немного поодаль от общего стола, поскольку корсиканец и капитан Жак не удосужились раздвинуть стулья, чтобы освободить ему место.
– …Мы тогда с Бакстом и майором Жерменом… тьфу, капитаном Жаком едва не стали финалистами дарвиновской премии за наиболее глупую смерть, – рассказывал повеселевший Анри японским блогерам. – Приехали в город, только что освобожденный от игиловцев. Я хотел снять репортаж о том, как местное ополчение вешает государственный флаг на чудом уцелевшее здание мэрии. Все вокруг разбито вдребезги авиацией и тяжелой артиллерией союзников. Толпа мирных людей вокруг реально в восторге. Типа войне конец. Ликование, в общем. Но в толпе подозрительные типы. Мне предъявляют оторванную руку какого-то парня и говорят, что это сделали то ли американцы, то ли французы. И советуют, мол, уебывайте, или вас тут положат. Говорю капитану Жаку: так и так. Угрозы, и все очень плохо пахнет.
– Хорошо, что я был в гражданке. – Капитан Жак перевернул стакан вверх дном. – Я не пью, ребята, sorry.
– С каких это пор? – удивился Анри.
– Сегодня адмирал Гайво приказал провести инвентаризацию прачечного комбината в гарнизоне. Будет много писанины.
Это заявление вызвало оживление и дружный смех.
– А проблема была в том, что с нами в микроавтобусе приехали какие-то инженеры в пиджаках, – продолжал Анри. – Вроде как собирались городской водопровод смотреть. Они ушли чай пить, и с концами. Жак говорит: будем их ждать. Сидим в машине. Вдруг приехали боевики и ликующую толпу разгоняют. Начинается стрельба. Полный пиздец! Мы сидим, кругом дикие рожи с автоматами. Срывают флаг ополченцев. И тут мирные начинают кидать камни в боевиков, прячась за нашим микроавтобусом. Весь этот пиздец продолжается минут пятнадцать, мы сидим. Кричу Жаку: поехали! Не едет. Стрельба в воздух переносится в горизонтальную плоскость. Мы залегли, и тут уже в нашу машину одиночные прилеты. Потом целая очередь. И Бакст спокойным таким, будничным голосом говорит: «Я ранен в ногу, но вроде легко…» Наш водитель Ашраф: «И я тоже». Жак сначала тупил, ждал инженеров в пиджаках. Они, как потом выяснилось, первыми убежали с места поднятия флага. Сразу после ранений мы с Бакстом заорали: «Жак, уебываем!!!» Он вытащил из-за руля бледного Ашрафа и поехал куда глаза глядят, сшибая автомобили, плутая, не разбирая дороги. Какие-то местные дети… подростки на мотоцикле берутся проводить нас до пункта пропуска международной коалиции. Жак орал на встречных боевиков, как на проштрафившихся ашрафов. Заехал в ебеня, выцепил каких-то других боевиков на мотороллерах и кричит им: International сoalition! International сoalition! Боевики оказались отзывчивыми ребятами, вывели нас из этого жуткого района. Да, и все это было без одного колеса. Переднего левого. Ехали на одних ободах. И без тормозов – жидкость вытекла. Стоит ли говорить, что кирпичей под себя мы наложили изрядно. Ощущение тотальной беспомощности. Когда пытаешься съежиться и чувствуешь вибрацию микроавтобуса от попадающих в него пуль. Бежать некуда. Я на него наорал, типа твоя тупость могла стоить пацанам жизни. Зачем взял с собой этих якобы инженеров? Все ему высказал. Но на самом деле Жак вел себя геройски. Вывез нас. Реабилитировался. Уже в гостинице сначала отказался пить со мной. Орали друг на друга, потом напились и лобызались пьяно…
– Было дело, – только и сказал скупой на эмоции капитан Жак.
– Баба, как думаешь, сколько еще туман продлится? – Анри вспомнил про сидящего в сторонке хозяина отеля. – Проклятая песчаная мгла!
– Пару часов, а может, пару дней. Никто не знает, кроме Аллаха. – Баба протер пухлыми ладонями лицо. – А чем тебя пыльная буря не устраивает? Сиди отдыхай, как дома. Оскар любое блюдо приготовит не хуже, чем в парижских ресторанах.
– Кстати, Баба, а где ты взял чудо-консьержа, который готовит как бог? – поинтересовался Джуно.
– Кажется, он из Конго.
– О, мы были как-то в конголезских джунглях в племени нгити. Искали легендарных солдат майи-майи. Нас уверяли, что они пользуются снадобьем дава, благодаря которому пули проходят через тела, как сквозь воду. Еще они могут летать, а при необходимости превращаются в диких зверей… Твой Оскар случайно не из солдат майи-майи?
– Я перепутал, он не из Конго, а из Танзании, из племени масаи.
– Масаи? Это те, которые строят себе хижины из сушеного навоза?
– Господин Джуно, вы хорошо знаете Африку. А еще масаи пьют бычью кровь.
– Фу-у, – не удержался Шин.
– Для этого они прокалывают вену на шее живого быка, – невозмутимо добавил отельер.
– Баба, ты хороший человек, – прервал его капитан Жак, – но менеджер из тебя никудышный. Сейчас впечатлительные европейские постояльцы сбегут из твоего отеля.
– Между прочим, Оскар учился во французской кулинарной школе у знаменитого Алена Дюкасса, – не обращая внимания на замечание офицера, продолжал хозяин отеля.
– О! – воскликнул Джуно. – Легендарный папаша Дюкасс готовит лучшую пасту в Париже, мы знаем его лично. В Конго тоже есть один папаша, его зовут Бернар Какадо. Он организовал «Кооператив за экономическое развитие Конго». Однажды партизаны из его кооператива с помощью острых мачете убили тысячу двести человек за одну неделю… Баба, так как вам удается удерживать в своем отеле повара французской кулинарной школы?
