– К чему это вы?
– Ты виски пьешь, как воду. Да еще с утра. Какой ты мусульманин?
На улице послышались шум, резкие крики японцев, нецензурная брань Бакста и Анри.
– Как бы они мне витрину не расколотили… На кого ставите, капитан Жак?
– На японцев, конечно. Хотя репортер в молодости был чемпионом Франции по савату.
– А-а, это бокс марсельских гопников.
– Да, удары ногами в основном. Но и корсиканец очень сильный. Однажды я видел, как Бакст бежал по заснеженному полю под огнем противника километра три. На его спине висел Нильс, который вывихнул ногу. И еще Бакст нес телекамеру и коробку с пулеметной лентой, его местные бойцы попросили помочь…
– Где это было, капитан Жак?
– На востоке Украины.
– Ваша интендантская служба – ужасно хлопотное занятие.
– Не без этого.
В кафе, тяжело дыша, вбежал Шин. Из аккуратного носа текли две струйки крови. Одно из стекол в очках было разбито. Он схватил стоящую в углу швабру, резким ударом ноги отделил от палки насадку с щеткой и снова бросился на улицу. За немытым окном в табачной мгле мелькали тени. На миг вплотную к стеклу прислонилась широкая спина Бакста, но тут же исчезла. По-видимому, корсиканец упал.
– Может, пожарную машину выгнать из гаража, а, капитан Жак? Немного охладить их пыл? Мощность струи из брандспойта шестьдесят литров в секунду.
Офицер промолчал. Хозяин гостиницы плеснул себе еще виски.
– Когда это все закончится, капитан Жак?
– Что закончится, Баба?
– Когда я смогу принимать в моем отеле не драчливых репортеров и не офицеров с винтовками, а нормальных туристов?
– Откуда здесь возьмутся нормальные туристы, Баба? Твои фульбе из-за нескольких коров и телят могут запросто целую деревню из автоматов перестрелять.
– Когда уже вы, французы, займетесь делами у себя на родине, а?
– Опасные вопросы задаешь, Баба.
– Каждый ваш кандидат в президенты обещает убрать ваших военных из Африки, так ведь? Николя Саркози клялся, но, как только сел в кресло, устроил штурм президентского дворца в Кот-д’Ивуаре, потом бомбежку в Ливии. Ваша авиация первой нанесла удары по Каддафи!
– Каддафи был международным террористом и получил по заслугам, разве нет? – спросил капитан Жак, прислушиваясь к воплям на улице.
Против Анри в горчичном тумане двигался Джуно. Он то и дело разрывал дистанцию, перемещаясь из стороны в сторону. Крашеные волосы цвета соломы вспотели и торчали, как у героя японской манги. Модные очки и арабскую куфию японец потерял, из левого уха текла кровь. Один раз Анри сумел достать его ногой и даже повалить на землю, но добивать не стал. Он и сам пропустил несколько ударов в голову и один крайне болезненный в правый бок. И тут Анри стало не хватать воздуха, а потом сильно затошнило… Так было в прошлом году в сомалийском Могадишо, когда они с Бакстом бежали гуськом за чернокожими мужиками в клетчатых юбках и резиновых шлепанцах на босу ногу. В наиболее опасном месте – в районе брошенного китайского посольства – их сопровождающие ускорились. Оставалось несколько десятков метров до бруствера с набитыми песком мешками, там находились позиции клановых милиционеров, за неделю до этого перешедших на сторону властей, но ноги у Анри подкосились, и он, задохнувшись, упал на землю. Стрелки из «Аш-Шабаб» обязательно прикончили бы его, но за ним вернулись Бакст и мужик в полотняной юбке. Они помогли добраться до бруствера, и репортер тут же встал на четвереньки. Его вырвало куском вареного тунца и плодами манго, съеденными на завтрак. «Да что с тобой такое, начальник? – спросил Бакст. – Сейчас я немного поснимаю, и побежим обратно. Или ночевать здесь будем?» Спасший его милиционер с красной, окрашенной хной бородой снарядил патронами пару рожков для калашникова, передернул затвор и через амбразуру в фортификационном сооружении стал плеваться короткими очередями в направлении позиции радикалов. «Мне врачиха в Париже сказала, что это симптомы непредсказуемых рецидивирующих приступов резко выраженной паники». Бакст, сидевший рядом на корточках, протянул Анри бутылку воды. «Я вижу, тебе уже легче, начальник, если ты такие гребаные слова умудряешься вспомнить, – сказал Бакст. – Еще бы у тебя не было паники. Ты же выбрал себе комнату в секторе обстрела и спишь на кровати, прикрывшись нашими бронежилетами. Это все из-за гребаного недосыпа, начальник».
…Боковым зрением Анри увидел в прогале проклятого тумана, как упал Бакст, сраженный ударом палки по коленям. И теперь Шин маячил за спиной Джуно и виртуозно вертел в руках то ли трость, то ли жердь, готовясь открыть «второй фронт».
– Анри, очнись, Анри… – над ним нависло мокрое от пота лицо Шина в разбитых очках.
Драка закончилась. Репортер лежал на выброшенных из помойного ведра раскисших фруктах. Он услышал, как Джуно, приводивший в порядок дыхание, сказал:
– Шин, ты зачем его шваброй ударил?
На улице стало тихо. В красновато-желтой хмари проявились расплывчатые силуэты горожан. Анри сплю-нул на песок кровью, перевернулся на живот и встал на ноги. Его шатало, но он, мотнув головой, отказался от помощи японцев. Тогда они засуетились вокруг Бакста. Оглушенный здоровяк бормотал, что без ножа в кармане на улицы родной Корсики он никогда не выходил.
В кафе Оскар с невозмутимым видом принялся вытирать кровь с лица корсиканца мокрой салфеткой. Анри взял бутылку и вопросительно показал ее победителям. Растрепанные Джуно и Шин отказались и ушли приводить себя в порядок.
– Чистоплюи япошки ушли умываться. – Бакст с трудом поднялся с хлипкого пластмассового стула. – Последую и я их гребаному примеру.
– Ты хотел сказать «чистюли японцы», – поправил его Анри.
– Да все равно…
Отельер из племени фульбе осаждал капитана Жака, но тот слушал подпившего хозяина кафе с отсутствующим видом.
– А вы всё лезете к нам в Африку и лезете! – кипятился Баба Файер. – Ну что вам неймется-то? Вашим нынешним задротам-президентам слава де Голля не дает покоя…
– Не трогай, Баба, моих президентов.
– А что я не так сказал? – не унимался отельер. – Да, генерал де Голль был умный. Отрезал заморские колонии от Франции и тут же склеил их финансовой помощью. И обсыпал наши элитки сладкими кредитами… Но нам, простым африканцам, ничего не достается, прибыль делят только ваши и наши политики. И такие, как вы, капитан Жак!
– Что-то ты разболтался, Баба… Но де Голль был великий человек, это правда.
– Да, очень великий, капитан Жак, но он бы им не стал… без нас, без заморских департаментов Франции! Гитлер размазал вас за месяц. И вы бы не стали великой державой, вы бы так и остались несчастной жертвой…
– Хочешь похвастаться, Баба, – офицер показал на журнальный справочник «Сгоревшая библиотека братьев Люмьер», лежавший на коленях отельера, – что, почитываешь какие-то дурацкие журналы?
