– Полторы секунды.
– Что «полторы секунды»?
– Чтобы достать «глок» и прострелить вам колено.
Хомахи, расслабленно сидевший на спальнике, скрестив ноги по-турецки, выпрямил спину, пытаясь при-встать и передвинуть кобуру с револьвером на поясе из-за спины. В руке девушки появился «глок», и она нажала на спусковой крючок. Пуля прошила купол шатра и образовала в коже муфлона дырку. Тонкий луч пыльного света упал на голову командира стражников, он зажмурился и чихнул. Она направила ствол на его левое колено.
– Одно слово, и я прострелю колено. Кивните, если поняли.
Моджахед кивнул.
– Еще слово, – повторила она, – и вместо колена будут кости и мясо. Кивните.
Он снова кивнул.
– Сейчас вы молча выполните мои команды. Я надену на вас наручники. Кивните.
Моджахед не собирался кивать, держал голову прямо, смотрел ей в глаза.
– Пять секунд на решение, – сказала она. – И стреляю в колено. Кости и мясо.
Он все еще раздумывал.
– Одна секунда.
Она собиралась выстрелить, и тут он кивнул.
– Так! – Она легко поднялась, поддерживая визуальный контакт с противником, то есть не спускала глаз с Хомахи, сидевшего на спальном мешке. – Теперь точно выполняйте мои команды! Кивните! Вытяните руки вперед. Выпрямите пальцы! Бросьте четки на землю. Теперь сцепите пальцы на затылке! Встаньте на колени. На колени, говорю! Лицом к выходу! Упритесь локтями в землю. В землю поочередно локтями! Не смотреть на меня! Теперь на живот! Ложитесь на живот, говорю! Сцепите руки за спиной! Вот так!
Теперь он лежал на земле, а она стояла над ним. Хомахи приподнял голову, сплюнул попавший в рот песок и попытался что-то сказать, но она пнула его по пустынным ботинкам и сразу немного выше – по лодыжке: болезненный удар.
– Молчать! Ноги шире! – и встала правым коленом на его спину. Ткнула пистолетом в затылок, заставила вжать лицо в песок. – Вы планируете строить здесь демократию для верблюдов, а я хочу гулять по Монмартру. Или там, где мне вздумается, понятно?!
Пользуясь прискорбным ночным опытом с отмыканием «колониальных наручников», она довольно быстро сковала его руки за спиной и еще более шустро связала ноги кожаным ремнем, предусмотрительно снятым с мертвого Орла.
И наконец-то выбралась наружу.
Слабым лучам зимнего солнца пока не удавалось пробиться сквозь толстое одеяло мелкой пыли, колышущееся над Центральной Сахарой, но видимость была приличной – не менее полутора километров. Мехари, серый от мелкой пыли, лежал между двумя кучами песка и смотрел, как девушка раздевается.
– Ни один мужчина не видел меня голой, но ты же кастрат, да? – сказала она верблюду.
Животное приподняло большую голову с продетым в носу железным кольцом, шумно вздохнуло и отвернулось. Высокая температура, принесенная горячим дыханием братьев Номмо, опустилась до обычных зимних +10 по Цельсию. Псих с мечом и дезертир из французской армии попытались навязать ей свою волю, но у них ничего не вышло. Тотальная победа. Через десять минут она начнет более качественный допрос террориста. И через час уедет в столицу Бамако. А сию минуту – бедуинская баня по-быстрому.
Ей не было холодно даже полностью раздетой. Какие салфетки лучше использовать после «помывки» – свои или чужие? Инструктор Гленн называл подобные примитивные мыслительные упражнения «антистрессовой детализацией пустяков». В пластиковом контейнере террориста нашлись замечательные влажные салфетки для интимной гигиены, без спирта (иначе это харам!), но с содержанием натурального экстракта алоэ. Их осталось всего несколько штук. У нее самой имелись антисептические салфетки, содержащие хлоргексидин, удобные для обработки ран и остановки крови, но они не были такими приятными для кожи в сухом климате. На полевых выездах она расходовала их экономно, и сейчас в многослойной мягкой пачке осталось не менее двадцати штук. Она приняла решение побаловать себя и потратить салфетки с натуральным экстрактом. Песок в Сахаре лишен болезнетворной среды и действует как скраб, отшелушивая частицы кожи, пота и грязь.
Она оглядела свое тело и, болезненно поморщившись, провела рукой по фиолетовым с багровым оттенком кровоподтекам на бедре, на ребрах под левой грудью, по синим гематомам у шеи – результатам ночной схватки. Сначала принялась тереть огрубевшие от постоянного ношения пустынных ботинок ступни ног. На правом колене неровный светлый шрам – памятка десятилетней давности, когда у нее стали получаться разнообразные удары коленями. Тогда на родине, в Йемене, ее лишили права на принятие самостоятельных решений. Ей было шестнадцать, и она говорила тренеру, всегда улыбающемуся коренастому тайцу: «Месье Дюк, на чемпионате страны я настроена выиграть все бои досрочно, а в финале устрою нокаут коленом в прыжке. Обязательно в первом раунде. Мой фирменный нокаут в прыжке станет вирусным и получит десятки миллионов лайков». Выиграв чемпионат (все бои нокаутами!), она планировала уехать в Таиланд, чтобы выступать в профессиональных боях, эффектно ронять на настил ринга даже бойцов-мужчин. Она придумала тогда шикарный маркетинговый ход, чтобы привлечь повсеместное внимание к своей персоне. В углу ринга вместо Дюка ее будет секундировать высокая блондинка с короткой стрижкой, похожая на актрису Шарлиз Терон. Перед каждым боем она будет кричать ей через микрофон у рефери (чтобы слышал весь заинтригованный мужской зал): «Дорогая, ты отлично выглядишь! Поцелуй меня крепко! Иди убей ее на фиг!» Прости, Аллах, в тех девичьих мечтах не было запретной в исламе однополой эротики – только маркетинг, продвижение собственного бренда. Не зря же она добралась до никем не читанных книг по психологии бизнеса, стоявших на самых верхних полках домашней библиотеки.
Она рассказала о своих планах тайцу месье Дюку, естественно добавив, что он будет получать хороший процент со всех прибылей как исполнительный директор. Но тренер неожиданно холодно, без всякой улыбки посоветовал ей остаться в Йемене, удачно выйти замуж за богатого йеменца и родить много йеменских детей. Потом месье Дюк пошел к ее отцу и слил абсолютно всю информацию. Отец ругался, хватался за сердце, но тут вдруг случился страшный теракт в столице, и она весь день в качестве волонтера помогала носить раненых, отскребала от асфальта фрагменты человеческой плоти… Вскоре ей поступило предложение поступить в национальную Военную академию. Отец был категорически против. Она вступила с ним в трудные переговоры и поставила перед выбором: либо его любимая дочка делает военную карьеру и становится министром обороны, либо уезжает в Бангкок и получает золотой пояс чемпионки мира, проживая вместе с «Шарлиз Терон». Отец выпил сердечное и сделал выбор в пользу министра обороны. Подлого тренера месье Дюка она, конечно, тогда уволила. Только Аллах имеет все права на ограничение ее воли!
В пластиковом тубусе оставалось четыре влажных салфетки с экстрактом алоэ. Две для интимных мест, одна для рук и ног и крайняя для лица и груди. Закончив «помывку», она надела чистый комплект нижнего белья, запасные штаны карго и свитер. Перепачканную засохшей кровью одежду закопала рядом с палаткой, воспользовавшись туристической лопатой террориста. Завела внедорожник и без труда выехала из ложбины, образовавшейся во время бури, на ровную поверхность. В небе прояснилось. В мельчайшей пыли, висевшей над пустыней, появились желтые круги. Видимость была не менее трех километров. Пора проводить полноценный допрос и убираться с территории племен. Девушка забралась в шатер, взялась за оружейные сумки, лежавшие в глубине, и потянула их к выходу, делая вид, что намеревается грузить поклажу в джип.
