– Но деньги-то от вас он получал регулярно? – хладнокровно отметил Джуно. – Не жаловался?
– Каждый вечер.
– И немалые?
– Естественно, мы всегда хорошо платим.
– А за что получал? – спросил японец и сам же ответил: – Не только за вождение, но и за немалый риск. Поведение вашего водителя было непрофессиональным.
Бакст помолчал и продолжил:
– И тогда я подумал, что Алхазор – более смелый человек, чем мы, военные репортеры. Мы что? Приехали на гребаную войну на пару недель. Сняли героический репортаж и отвалили в прекрасный мирный Париж. А они с Луизой посреди гребаного месива умудрялись рожать и растить детей.
– Но это не отменяет, что из-за него вы могли погибнуть, – заметил Джуно.
– Вы его уволили? – поинтересовался Шин.
– Нет, не уволили… Где ты найдешь чеченца со знанием французского языка в разгар войны? На следующий день приехал старший брат Алхазора, узнавший каким-то образом об этой истории, и врезал Алхазору по морде. Сказал, типа, тот опозорил их чеченский тейп. Хотя я сам так уже не считал.
Журналисты и офицер поднялись на открытую площадку второго этажа библиотеки манускриптов, расположенной напротив соборной мечети Джингеребер, и директор библиотеки, сухонький старичок в очках с толстыми линзами, увидев большую группу иностранцев, тут же принес пластиковый столик и стулья.
– Если честно, я согласен с Бакстом, – сказал молчавший до этого Анри, – мы все знаем, что корреспондентка могла договориться с русскими и устроиться на ночевку на военной базе. Запросто! Ни за что не поверю, что русские не пустили бы девушку, даже с Бакстом… на ночевку. Но она поперлась по ночному Грозному, скажем честно, потому что ей было любопытно, каково это – нарушить комендантский час в воюющем кавказском городе. Да я и сам такой. Putain de bordel de merde!
– Да, – согласился Бакст. – Гребаное любопытство и тщеславие. Мари-Лис ведь еще и репортаж сделала о нашей «прогулке». Я снимал на камеру, как она, рискуя жизнью, пробирается по ночному Грозному, разрушенному кошмарными русскими.
– Опасно включать видеокамеру ночью на войне, – заметил капитан Жак. – Тебе повезло, что не подстрелили.
– Эй, дружище, а чаем нас не угостишь? – спросил Бакст у директора библиотеки.
Хранитель древних манускриптов растопырил ладонь:
– Пять минут, месье.
– В следующий вояж на чеченскую войну мы наняли другого чеченца. – Бакст поднял вверх здоровенные руки и нервно потянулся. Похоже, разволновался, вспоминая ту войну. – Его звали Кюри. Он был чеченским гангстером. До войны продавал в Москве фальшивые авизо или что-то в этом роде. Кюри тоже немного понимал французский язык. И был отчаянным малым, словно родился на Корсике. Однажды на узкой дороге в горное селение Итум-Кале на нас разозлился командир русских танкистов. Этот старший лейтенант, чумазый мужичок с перебинтованной рукой и в шапке-ушанке, приказал столкнуть наш автомобиль в пропасть. Гребаный танк двинулся прямо на нас. Мы с Мари-Лис, естественно, выскочили из «жигулей». Но Кюри упрямо сидел за рулем. Он стиснул зубы и смотрел, как на его консервную банку ползет эта гребаная громадина с огромной пушкой. Мы стали орать русским матом, который к тому времени неплохо выучили, и лейтенант отменил приказ. Кроме того, выдал нам в дорогу буханку хлеба и три банки консервированной говядины, и…
– А ты забавный, Бакст, – вдруг сказал Джуно.
– Почему забавный? – растерялся корсиканец.
– Делишься с нами воспоминаниями, а сам думаешь, что нам с Шином надоест твоя говорильня и мы уйдем. Но мы никуда не уйдем, пока не узнаем все детали ареста террористки, сбившей из зенитки французский вертолет.
Анри вопросительно посмотрел на капитана Жака, но лицо офицера оставалось непроницаемым. Получалось, что лаконичное письмо из Министерства обороны Французской Республики две недели назад в Париже получил не только он, но и эти японские мажоры.
Уважаемый монсеньор!
Мы приглашаем вас посетить Республику Мали в первых числах декабря этого года. Вы должны прибыть в г. Тимбукту, где вам будет предоставлен по-настоящему сенсационный журналистский материал.
С наилучшими пожеланиями,
полковник Брюс Бессон
Полуденное небо над городом в пустыне обрело привычный голубой – с оттенком грязного серого – цвет. Пахло пылью, выхлопными газами и гниющими фруктами, вываленными посреди узкой улицы.
Пока директор библиотеки манускриптов готовил чай в секретариате на первом этаже, Анри прошелся по периметру плоской крыши, огражденной широкими глиняными перилами с метровыми балясинами. Вокруг мусульманской молельни было пусто. За ней урчали и суетились мотоциклы – самый популярный вид транспорта тимбуктинцев. Толстая торговка питьевой водой громко возмущалась маленькой дочкой, отхлеставшей младшего брата хворостиной по спине… Немного успокоившись, Анри вернулся к столу.
– Значит, Жак, ты не только мне, но и им письмо накатал?
– Так точно. – Капитан отхлебнул чай из стеклянного стаканчика и погладил винтовку с оптическим прицелом, лежащую на коленях.
– Недолго же ты размышлял, как подписаться.
– А-а-а, капитан Жак, так ты почитатель «Пятого элемента»! – догадался Бакст. – Значит, и Брюс Бессон не настоящее имя. Сколько же у тебя имен?
Офицер промолчал.
– Жак, ты прислал мне имейл, – продолжил репортер, – и продублировал почтой на домашний адрес в Париже. Сто лет не получал писем в настоящих конвертах… То есть для тебя было очень важно, чтобы мы сюда приехали.
– И нам прислал, на гербовой бумаге с печатью Минобороны, – вставил Джуно. – Мы удивились, что письмо доставили не в офис, а в нашу квартиру.
– Вы что, вместе живете? – удивился Бакст.
– Да, – ответил Джуно, – как Холмс с Ватсоном. Впрочем, ты все равно не знаешь, кто это.
– А я еще в Париже подумал: какие странные дела, – протянул Анри, – ведь сейчас нет ни малейшего повода для съемок в Мали! Главного редактора еле уговорил. Она сверкала персидскими глазами: «Анри, там же вялотекущий конфликт. Ни шахидов со взрывчаткой, ни дронов с ракетами, неинтересная война», – и я был почти согласен с ней.
– Какие же вы циники. – Капитан Жак снял темные тактические очки, чтобы протереть от осевшей на стеклах мелкой пыли. – Сколько вам погибших надо, чтобы война стала интересной?
– Это не мне, а аудитории надо, то есть публике, – отреагировал репортер, – а так – минимум сотня погибших. А в Мали сейчас… Если в новостях мельком вспомнят про Мали, значит, наш парашютист обварился кипятком на гарнизонной кухне в Тимбукту.
– Ну почему же? – Офицер надел темные очки. – Недавно над населенным пунктом Липтако столкнулись две наших вертушки: ударный Tiger и многоцелевой Eurocopter.
