– Просто совпадение, молодой человек, – голос Крейде сочился ядом, а взгляд был пристальным и почти гипнотизирующим, но нервы парня выдержали: – Номер моего телефона – вещь служебная, и это не военная тайна.
Никита только улыбался, глядя в глаза Крейде, и Александр даже немного удивился смелости юноши, который во взгляде Олега Крейде все же разглядел страх.
– Всего лишь пятьсот тысяч, – сказал он, поигрывая своим телефоном. – И эти фотографии и переписка будут уничтожены. Пятьсот тысяч за спокойствие – не слишком много, верно?
Цепкий взгляд Крейде выхватил пару кадров на телефоне и понял, что мальчишка не блефует. Но какая же беспечность отправляться на встречу с ним в одиночестве… Олег гадко ухмыльнулся и сделал несколько шагов к нему навстречу.
– Что ж, досадная оплошность, – сказал он. – Благодарю, что указал мне на нее, больше я такого не допущу. Вот только ты проиграл, мальчик, – он чуть заметно кивнул кому-то и выхватил у парня телефон. – Никто не посмеет шантажировать меня, особенно такой щенок, как ты.
Никита успел только беспомощно отпрянуть, когда в напряженной глуши ночного пустыря раздался выстрел; юноша осел, ойкнув от изумления, и расстегнул куртку: пуля вошла как раз в бронежилет, на котором все же настоял Александр. На лице Крейде самодовольство сменилось сначала недоумением, а потом и страхом: на звук выстрела раздался подозрительный шум, а в следующую секунду несколько ловких бойцов спецназа скрутили ему руки за спиной.
– Господин Крейде, вы арестованы, – четко и холодно произнес Александр. – За покрывание преступной группировки наркодилеров, отмывание денег и поджог. Это конец, – добавил он, прищурившись, и зелёный взгляд встретился с черным.
Крейде увели, Никита с помощью Павла снял аппаратуру и жилет, и Александр, чувствуя на здоровом плече руку Павла, смотрел вслед машине с яркой мигалкой и прикрыл глаза, прислушиваясь к себе и своим мыслям – такое бывает, когда какой-то очень нервный и крайне ответственный период жизни подходит к концу, а мозг еще не до конца осознал свершившуюся перемену, и нет ни радости, ни печали, только попытка понять произошедшее. Франц обернулся к другу, и его губы тронула легкая улыбка:
– Вот и все. Удивительно, – задумчиво наклонил голову Франц, словно размышляя над каким-то трудным внутренним вопросом: – Я так мечтал об этой минуте, столько лет провел, представляя этот миг, а сейчас не верю, что это случилось.
Карась, осторожно сделав шаг, обнадеживающе улыбнулся своему начальнику:
– Вы смогли добиться правды.
– Разумеется, – поддержал Калинин и, обернувшись, подошел к немного скучающему Никите: тот уже сдал все доказательства, после чего махнул рукой Александру и удалился, весьма довольный миром и собой. Кажется, даже столь ответственная операция его нисколько не напугала, и Павел, улыбнувшись ему вслед, одобрительно покачал головой. Александр вновь прикрыл глаза и вдохнул холодный осенний воздух: это вернуло ему ощущение реальности и, обернувшись к друзьям, Франц кивнул Степану, и они, пожав руку Павлу, поспешили к своей машине.
– Завтра начнется довольно громкий процесс, – задумчиво констатировал Александр Константинович, внимательно наблюдая за дорогой, в то время как Карась вел машину. – Наконец-то этот негодяй получит по заслугам.
Алекс некоторое время постояла у окна, когда они с Константином Францевичем вернулись в дом, и, не зная, куда себя деть, села в кресло с книгой. Девушка понимала, что эта встреча была необходима, но все же сейчас ей казалось, что можно было найти какой-то другой выход. Отправить документы главному следователю, начальнику… да просто послать на встречу кого-нибудь другого. Александра знала, что по-другому Франц не поступил бы, не отдал бы этого дела никому, да и с ним поехал верный Степан и еще один друг, Павел… И все же в душе девушки было волнение, и она никак не могла сосредоточиться на книге.
А старший Франц, наблюдавший за всеми этими отражениями мысли на лице Алекс, наблюдал за ней поверх газеты. За долгие годы своей службы Константин Францевич знал, что самое трудное – ждать. В сыне он не сомневался, как и в том, что зло всегда будет наказано, но прекрасно понимал, какими тяжелыми могут быть часы ожидания. Он прошел на идеальную кухню, сделал горячий душистый чай и улыбнулся Алекс, передавая ей чашку.
– Знаю, не все можно решить чаем, – сказал Константин Францевич, мягко забрав у девушки уже ненужную книжку. – Но если к нему добавить разговор, ожидание станет чуть более приятным.
Александра подняла глаза, встретившись с темно-зеленым взглядом старшего Франца, и чуть улыбнулась жизнерадостным искоркам в их глубине. Он смотрел на девушку отеческим мудрым взглядом так, что его спокойствие стало потихоньку окутывать и ее, и вечер казался уже не таким печальным.
Константин Францевич сел в соседнее кресло и с неподдельным восхищением, почти как у Александра, смотрел на Алекс. Он взял ее холодную ручку в свои ладони отеческим жестом, а потом сказал:
– Мне вспоминается любопытная история. Когда Александр был маленький, он любил вот так же сидеть по вечерам у меня в кабинете, и его мама приносила нам чай… И мы разговаривали. Как-то я отвлекся, а у меня на столе недописанная бумага лежала, так мой сорванец взял и прибавил несколько слов, да так похоже, что я потом сам думал, когда же это я успел так сформулировать мысль. И только после моего выразительного взгляда Александр признался. Я не стал его ругать, ведь ответ получился очень достойный.
– Он совсем не изменился, – улыбнулась Алекс: приятный чай ее расслабил, а рассказ Константина Францевича повеселил. Девушка снова посмотрела в окно, подумав, что наверное, все уже закончилось. – И сейчас признается только после выразительного взгляда.
– Я уже и не надеялся, что моему оболтусу повезет встретить такую чудесную девушку, – улыбнулся старший Франц. – Вот только за нерешительность ему ремня не хватает… Или наверное, мне надо его попытать, может быть, вы уже поженились, а он мне просто ничего не сказал? – глядя на небольшое смущение девушки, он укоризненно покачал головой. – Ну, он у меня получит… А как же большое и пышное гуляние, много гостей и подарков? Нет, так дело не пойдет. Теперь этим займусь я сам, и будьте уверены, все будет в лучшем виде!
– Константин Францевич, – покачала головой Алекс, глядя в глаза мужчине. – Мы уже говорили о свадьбе, но ее еще не было. Как только в этом отвратительном деле будет поставлена окончательная точка, мы обязательно пригласим вас на этот праздник.
Зеленые глаза Франца-старшего блеснули: он был рад, что переживания девушки немного успокоились, а удивительно загадочные голубые глаза смотрят задумчиво, но уже более уверенно, и в них уже почти нет беспокойства. Взгляд старого солдата упал на ручку Алекс, и его выразительные брови чуть нахмурились.
– Это кольцо Александра, – кивнула Алекс. – Он был очень взволнован в тот вечер… И очень мил.
– Ох, балбес, – покачал головой Франц-старший, затем поднялся, подошел к камину и вскоре обернулся к Александре с небольшой коробочкой.
