— А, вот вы кто, оказывается. Спасибо, что дали нам улизнуть, — бодигард усмехнулся. — Насчет подработки — не знаю как сейчас, но раньше место было занято.
— Нас интересует один важный вопрос, — гнул свое Клавдий Мамонтов. — Ваш патрон ведь несколько дней проходил лечение у Евгении Лаврентьевой дома, так?
— Запой у него капитальный, коллега.
— Вчера во второй половине дня шаманка куда-то отлучалась из дома? Уезжала? — спросил Клавдий.
— Понятия не имею, — ответил охранник. — Мы же там не постоянно дежурили при нем. Привезли четыре дня назад — у него белая горячка в зените. Шаманка его сначала в подвале — там у нее палата для буйных оборудована — с нашей помощью ремнями привязала к кровати. А нам велела прочь убираться. Сегодня приезжаем утром — он уже тихий, ослаб, но все равно в бреду. Она его опоила чем-то и приказала нам в магазине купить водки, чтобы давать ему понемногу, потому что если сразу все обрубить, у него такая ломка начнется — сердце может не выдержать. Евгения с помощью своих отваров и водки понижала ему процент алкоголя в крови. Она нас вызвала только утром. Мы перед вами за полчаса к ней прибыли.
— Понятно. Но ваш патрон все время находился в доме. Нам надо его допросить срочно.
— Бесполезно. Я ж сказал — у него белая горячка, психоз. Мы его отвезли в Одинцово в частную наркологическую клинику — он и там лежал несколько раз уже. Заперли его врачи наглухо, в клинике все очень строго. Он еще не скоро очухается. И вряд ли он вам что-то потом скажет — он же в бреду валялся на койке в подвале.
Полковник Гущин и Макар в кабинете слушали переговоры Клавдия Мамонтова по громкой связи.
— Значит, вы к Евгении Лаврентьевой в дом на озере и раньше привозили своего патрона? — уточнил Клавдий.
— В марте отправляли к ней, он в штопор сорвался очередной.
— И помогло ему лечение шаманки?
— Помогло, — охранник усмехнулся. — Мы сами с напарником диву дались. Купировала она нашему запой. Он кое-как держался, агентам звонил насчет съемок. А съемок сейчас практически нет. Ну, снова и сорвался от расстройства и безделья.
— Как бы вы охарактеризовали Евгению Лаврентьеву?
— Тертый калач она, баба не промах. Выгоду свою везде видит и никогда не упустит. Раньше брала очень дорого. Сейчас цены сбавила, клиенты ее все в Эмираты утекли. И лицедейка она та еще, притворщица — ее наш Антоша очень хвалил, мол, ей бы в актрисы характерные на сцену, звездой бы стала.
— При вас сестра ее не навещала?
— Сестра? Я даже не знал, что у нее сестра есть.
— Коллега, а вы сказали — насчет охраны, подработки, мол, место уже было занято.
— Ну, как сейчас, я не знаю, а в марте у нее парень дома жил. Всеми делами ее вертел.
— Парень?
— Моложе ее намного.
— Ее племянник Алексей?
— Его звали по-другому. Я не помню только как… Ушлый тип. Точно не племянник, потому что они спали вместе. Любовник он ее. Правда, в этот раз мы его не встретили. Может, уехал куда?
— Во время ритуалов шаманских она себе при вас не наносила повреждений? Ножом руки себе не резала?
— Ножом? Руки? Нет, — охранник опешил. — Зачем себя уродовать? Свечи в подвале зажигала, отвары варила из трав — мы видели, но чтобы калечить себя… Да кто на такое сам пойдет?
Выслушав все внимательно, полковник Гущин отправился в дежурную часть и приказал привезти в управление Алексея Лаврентьева.
— Что вы миндальничаете, полковник? Задерживать надо фигуранта, — заявил начальник Чугуногорского УВД. — И следователь Следственного комитета так считает — дело в шляпе. Кто ее угробил, как не сынок? За квартиры сейчас убивают сплошь и рядом. Мотив железный. А вы его отпустили, дали им с женой возможность сговориться.
— Они и так сговорились, если он планировал убийство матери, — парировал полковник Гущин. — Привезите его. Я его лично повторно допрошу. Потом решу сам, как быть.
— Следователь желает присутствовать. Он распорядился. А ваши помощники пусть за дверью поскучают, — зло бросил начальник УВД.
Мало кто позволял себе такой тон с Гущиным. Но пришли новые времена. Чугуногорский полицейский чуял за собой какую-то силу, поэтому открыто шел на конфликт.
Конечно, Клавдий и Макар в такой ситуации не стали нарываться на неприятности. Они ждали во дворе в машине, пока полковник Гущин в присутствии мрачного испитого следователя СК допрашивал Алексея Лаврентьева, которого доставили прямо со съемной квартиры в Жуковском.
— Как фамилия риелтора, с которым вы готовили продажу квартиры? — спросил Гущин парня.
Тот выглядел неважно — бледный, встревоженный, осунувшийся.
— Какого еще риелтора?
— Ваша жена упоминала о сделке с риелтором.
— Ну а что такого? Если мы и строили планы продать квартиру и разъехаться с матерью? Что в этом противозаконного?
— Мать ваша категорически возражала. Вплоть до драки с вами в присутствии соседей. Она вас головой о стену била.
— Но я-то ее не трогал!
Полковник Гущин глядел на парня.
— Я ее не убивал! — повысил голос Алексей Лаврентьев.
— Зачем вы сбросили кастрюлю с лапшой на пол на кухне?
— Не сбрасывал я кастрюлю, вы что? Она на полу валялась, когда я на кухню зашел.
— Ваши отпечатки пальцев на газовой плите.
— Какие еще отпечатки… ну, я не помню, возможно, дотронулся до плиты тогда. Я в шоке был, неужели вам неясно? Мать мертвая… ножик торчит из горла… Я просто обалдел!
— Обалдели?
— Я испугался. И я в ступор впал… она же моя мать какая-никакая.
— Подтверждаете, что конфликтовали с матерью по поводу продажи квартиры? — уточнил полковник Гущин.
— Ладно, это правда, вы все равно узнаете.
— Подтверждаете, что мать наносила вам побои?
— Когда она пьяная была, теряла контроль над собой, вела себя как… последняя скотина! — сын выкрикнул фразу жалобно и ненавистно. — Намучился я с ней. Жену мою она матом посылала, а что ей Даша сделала плохого? И даже смертью своей меня мамаша подставила! Вы же меня посадите… вы меня подозреваете… Я сразу понял… Она, алкашка чокнутая, меня смертью своей в тюрягу упечет пожизненно… Ну что мне делать? Как мне доказать вам, что я невиновен?
Мрачный следователь СК только хмыкнул и глянул на Гущина — ну, сами видите… почти поплыл уже фигурант. Через какое-то время признается.
— Мы вас задерживаем, Алексей, — объявил Лаврентьеву полковник Гущин.
— Я мать не убивал! Риелтору мы с женой звонили, да! И он нашел нам два приличных варианта однушек. И я звонил в тот день матери пять раз — хотел с ней договориться, что мы снова приедем с риелтором, что надо как-то решать вопрос, что жить так дальше невозможно. Но она не отвечала. Я подумал — она нарочно не отвечает, поэтому вечером я поехал к ней сам на автобусе. У риелтора все дни расписаны, он не в состоянии ждать вечно, и варианты с квартирами могли уплыть, поэтому я поехал к матери! — Лаврентьев рассказывал сбивчиво, лихорадочно.
