— Пасынок Зайцева, сын его жены от первого брака, пятнадцатилетний Адам Лунев не попадал в поле зрения ваших сотрудников по каким-либо причинам? — осторожно осведомился полковник Гущин.
Бронницкий начальник не знал, имя парня ему ничего не говорило, он связался с розыском и затем перезвонил.
— Никогда несовершеннолетний с таким именем у нас не фигурировал, — ответил он. — Я узнал лишь, что он ученик школы в Бронницах, перевелся в октябре из московской гимназии. Из столицы.
— Он не учится в школе, он дома околачивается, — заметил полковник Гущин. — Ладно, я сам буду разбираться.
Клавдий Мамонтов заметил — полковник Гущин ни словом не обмолвился начальнику УВД о том, что, возможно, именно Адам спровоцировал кровавую драку мигрантов на рынке. Видимо, пока Гущин желал эту информацию попридержать. Клавдий Мамонтов в душе сетовал — столько событий в Бронницах прошло мимо него за время его бесконечных командировок по другим районам, когда его, как бывшего бодигарда-профи, коллеги буквально рвали на части, чтобы он помог им в задержаниях опасных преступников, заменяя собой часто и ОМОН, и Росгвардию. Но Бронницы во время его постоянного отсутствия жили своей собственной жизнью, и многих местных тайн он фактически не знал.
Глава 16
Грязь
Они втроем еще долго изучали материалы о гибели Полины Захаровой. Затем полковнику Гущину позвонил следователь СК из Чугуногорска с известием, что он на следующий день «этапирует» Алексея Лаврентьева в следственный изолятор и собирается предъявить ему обвинение в убийстве матери, несмотря на то, что тот вины не признает. Следователь раздраженно интересовался — намерен ли полковник Гущин, как высокое начальство из Москвы, проводить совещание по «итогам успешного раскрытия убийства» с сотрудниками Чугуногорского УВД?
Полковник Гущин объявил, что приедет в Чугуногорск через час и совещание проведет — не по итогам, а по ситуации. Клавдию Мамонтову и Макару он пояснил — чугуногорцам не терпится спровадить его назад в Главк и вести дальше дело Лаврентьевой самостоятельно. На служебном совещании ни Клавдий, ни тем более Макар присутствовать не могут, поэтому…
— Пока я занимаюсь говорильней в Чугуногорске, съездите вдвоем снова к шаманке Евгении, а? — попросил Гущин. — Попытайтесь узнать, о чем все же она беседовала с сестрой, когда та упоминала, «мол, так безопаснее». Что они имели в виду? Если надо — надавите на мошенницу. И еще — посмотрите те самые места — окрестности непряхинской фермы и поле, где нашли в яме труп девочки. Как раз вам по пути на озеро Старичное. Встретимся у Макара дома за ужином и все детально обсудим.
Клавдий Мамонтов и Макар отправились к Евгении Лаврентьевой, полковник Гущин на служебной машине УВД Бронниц двинул в негостеприимный Чугуногорск. Управляя внедорожником, Клавдий Мамонтов внимательно изучал маршрут по навигатору, Макар глазел по сторонам, затем тоже уткнулся в мобильный, что-то листал.
Они свернули на проселок и углубились в поля. Клавдий Мамонтов остановился.
Поля, поля… Полоска дальнего леса в майской изумрудной листве. Ласточки чертят жемчужное вечернее небо. Тихо, безлюдно…
— Здесь на поле нашли в яме мертвую девочку, — тихо объявил Клавдий, заглядывая в скрин плана места происшествия из материалов полиции. — Яма располагалась у опушки той березовой рощи.
Макар глядел на целину, покрытую зелеными ростками.
— Брюква или кормовая свекла. — Он наклонился к борозде. — В начале апреля в Москве снег уже весь растаял, и здесь снежный покров уменьшился в разы, иначе бы по сугробам никто по полю не прошел. Насчет проплешин с подснежниками — я не верю, рано их собирать было, а?
— Мы с тобой не ботаники, — ответил Клавдий Мамонтов. — До дома Зайцевых отсюда прилично, хотя если плыть на лодке через канал из Бельского озера в Старичное, можно путь срезать. На озерах лед растаял еще в середине марта, но насчет протоки я тоже не уверен. И еще… от поля до дома шаманки не менее полутора километров — через те поля напрямик. — Он указал направо, сверяясь одновременно и со скрином плана, и с картой местности в смартфоне.
— Я про затмение солнечное сейчас проверил, — Макар взмахнул своим мобильным. — Помнишь, девица со склада упоминала? Шаманы затмения как солнечные, так и лунные чтут, считают временем особой силы и особенных жертвоприношений. Истинные шаманы.
— Евгения Лаврентьева не настоящая шаманка, — заметил Клавдий Мамонтов. — Интересный ход твоих мыслей… В гибели девочки мать обвиняет сына-подростка, выражаясь весьма туманно, намеками. А ты насчет шаманки удочки вдруг закидываешь.
— Затмение произошло тремя днями раньше гибели Полины Захаровой, — ответил Макар. — Жертвы не приносятся постфактум даже в языческих псевдокультах. Мы с тобой с подобным сталкивались.
Они помолчали, слушая тот самый «весенний шум», неотделимый от подмосковной тишины, — пение птиц, карканье ворон, звук электропилы на дальних дачах…
— Наш полковник снова никаких версий не выдвигает, как вы в полиции обычно. И в прежнем нашем деле их не было — я внимание обращал. И сейчас. У него свой метод, — заметил Макар задумчиво.
— Индивидуальный гущинский подход. — Клавдий усмехнулся и повернул к внедорожнику. — Он не кидает опергруппе версии, подчиненными он просто командует. Волюнтарист! А сам работает с фактами. Изучает их с разных сторон. И на их основе строит логические цепочки. Но они порой, как ни странно, сами вне логики — крайне метафоричны… Не всякий сразу врубится — что к чему. Кстати, в этом вы с ним похожи — в смысле дедуктивной фантазии. Он из-за вашей общности мышления к тебе сразу проникся.
Они доехали до дома Евгении Лаврентьевой, вышли и постучали в калитку.
Им никто не ответил. Клавдий Мамонтов постучал громче — глухо.
— Отчалила куда-то, — разочарованно заметил Макар. — Унесло шаманку — села на метлу и улетела на шабаш.
Клавдий отошел от забора, окинул крышу дома взглядом.
— На втором этаже окно приоткрыто, — сказал он. — Не оставила бы она его, если бы уехала.
— Тогда в своем подвале отвары варит или медитирует. Не слышит нас. Позови ее.
Клавдий крикнул:
— Евгения Стальевна!
Макар заколотил по калитке кулаками. Нет ответа.
— Да она нас просто посылает. — Макар разозлился. — Затаилась мадам, заперлась, потому что мы без Гущина. Она и в прошлый раз нас пускать не желала.
Он сам заорал:
— Евгения Стальевна! Откройте! Полиция!
Клавдий Мамонтов стоял напротив калитки, засунув руки в карманы черных брюк своего костюма бывшего бодигарда, в который облачался всякий раз, когда работал с Гущиным. Затем он снял пиджак, протянул его Макару и…
Он ударил ногой по деревянной крепкой калитке — та слетела с петель. Ударом кулака он расчистил путь на участок.
— Ты что творишь? — Макар опешил и восхитился одновременно.
