Он вновь ощутил тот знакомый липкий холодок… Безумие заразно…
— Дежурный по УВД Сомов, — в мобильном послышался мужской голос. — Вы сегодня планируете быть у нас в Чугуногорске? Если сами не приедете — отправьте своего прикомандированного помощника Мамонтова сюда срочно.
— В чем дело? — сухо спросил полковник Гущин.
— С утра свидетельница явилась, хочет видеть сотрудника, который ее допрашивал, когда женщину в их доме в квартире убили. Я справки навел — это ваш помощник Мамонтов.
— А кто свидетельница?
— Батрутдинова Зухра.
Гущин вопросительно глянул на Клавдия Мамонтова. Но тому фамилия и имя свидетельницы тоже абсолютно ничего не говорили. Какая еще Зухра?
— Пусть ваш Мамонтов приедет прямо сейчас, переговорит с ней. Она твердит, что у нее важный вопрос. А со мной и нашими оперативниками беседовать отказывается, задолбали мигранты, свои порядки и нам, органам, уже диктуют, никого не стесняются, — раздраженно бросил дежурный Чугуногорского отдела полиции.
Глава 36
Зухра
Возле дежурной части Чугуногорского УВД, когда они все втроем приехали туда, маячила невысокая фигурка — брюнетка в спортивном костюме. Восточная внешность, неопределенный возраст… Дежурный по управлению доложил полковнику Гущину — свидетельница, насчет которой я звонил.
Гущин снова вопросительно глянул на Клавдия Мамонтова — и кто же она такая, Батрутдинова Зухра? Узнаешь ее? Клавдию Мамонтову вид свидетельницы ничего не подсказал, как и ее фамилия. Однако Зухра моментально направилась именно к нему.
— Вы приехать, я вас так ждать! Я хотеть говорить с вас. Я бояться! — Она прижала худые смуглые руки к впалой груди.
— Добрый день, — вежливо поздоровался Клавдий Мамонтов. — А по какому вопросу вы хотели меня видеть?
— Вы не помнить меня? — Она с тревогой вперилась в него. — Вы приходить в квартиру моя хозяйка — бабка лежачий, разговаривать со мной вот с ним, — Зухра ткнула пальцем в Макара. — Вечер, когда убить женщина на второй этаж. Под квартира бабка.
— А, так вы сиделка из квартиры наверху у соседей Анны Лаврентьевой! — Мамонтов наконец понял, кто перед ним. — Что вы хотели мне сообщить? Вас что-то испугало?
— Он!
— Кто он?
— Сын. Шайтан! Нечистый дух!
— Сын вашей соседки? Алексей Лаврентьев? — уточнил Макар, весь обратившийся в слух.
— Да! Вы приезжать и забирать его жена. — Сиделка Зухра всплеснула руками. — А его выпускать. На свобода. Вы его отпускать! Зачем?!
— По закону. Да вы не волнуйтесь, — Клавдий Мамонтов попытался успокоить Зухру.
— Как не волноваться. Я в ужас! — Сиделка испуганно округлила глаза. — Ведь это он ее убить. Смерть своя мать!
Она выкрикнула фразу на ломаном русском так громко, что ее услышали все в Чугуногорском УВД. На мгновение возле дежурной части воцарилась тишина.
— Пройдемте в кабинет, и вы нам все по порядку расскажете, — объявил полковник Гущин и обратился к дежурному: — Ключи мне от свободного кабинета.
— А у нас свободных как раз нет, заняты все, — в коридоре появился начальник Чугуногорского УВД. — Что еще за вопли? Что разоралась ваша черномазая?
— Следите за языком, коллега, а лучше его прикусите, — резко оборвал его Гущин. — Я приехал не для того, чтобы выслушивать ваши оскорбления в адрес свидетельницы.
— А кто кого оскорбляет? — начальник УВД покраснел.
— Ключи от кабинета, — приказал дежурному полковник Гущин. — Иначе я сам займу тот, который мне понравится. Невзирая на чины и звания.
Дежурный передал ему ключи. Начальник УВД сверлил Гущина ненавидящим взглядом.
— Имеющий уши да услышит, — заявил ему Макар философски.
Начальник УВД глянул и на него так, что Клавдий Мамонтов решил — сейчас ударит, и загородил собой друга.
В затхлом прокуренном кабинете при закрытых дверях они продолжили разговор с Зухрой.
— С чего вы решили, что это ваш сосед Алексей Лаврентьев убил свою мать? — спросил сиделку Клавдий Мамонтов.
— Потому что я сама его видеть тот день, — выпалила Зухра.
— Но в прошлый раз вы заявили мне, что ничего не знаете, никого не видели.
— Я не хотеть сначала связаться с полиция… не мой дело. Вы же потом его забрать в тюрьма! Я думать, вы арестовать его — убийца свой мать. И я не хотеть ничего говорить, раз и так вы его забрать, — сиделка бормотала сбивчиво, быстро, путано. — Но вы его отпускать вдруг. Я его позавчера встретить у лифт! Он жить в квартира мать его. Я испугаться до смерть. Он же мать убивать. Он убийца. Вы опять приехать ночь, и я слышать, видеть — думать, вы его опять забирать. Но вы увозить его молодой жена. А его оставлять квартира! У нас в дом!
— Что именно вы видели в день убийства? — спросил полковник Гущин. — Все по порядку. Когда, во сколько? Что и кого?
— Мой бабка лежачий, — начала повествовать Зухра. — Ходить под себя после обед. Гадить. Я менять ей памперс, мыть — долго заниматься дело. На часы не смотреть. Но быть часа три или еще половина… Я думать так, потому что бабка делать дерьмо после обед… И я слышать шум внизу. Я не понять что и забыть. Я продолжать ухаживать бабка. Потом я пакет брать с грязный памперс и выходить из квартира. Спускаться лестница к мусорпровод. И слышать стук дверь.
— Вы с лестничной площадки у мусоропровода услышали стук входной двери этажом ниже? — уточнил Клавдий Мамонтов. — Время было примерно около половины четвертого — четырех часов дня?
— Да, да! Я глянуть быстро. Не придать значений. Шаги по лестница. Я видеть его со спина. Он спускаться вниз в подъезд — закрыть дверь квартира и спускаться.
— Алексей Лаврентьев? Вы его увидели со спины, когда он покинул квартиру матери и уходил?
— Со спина. Он не оборачиваться. Быстро идти по ступенька. В подъезд и на улица. Вон.
— Это точно был он?
— Он! — Зухра закивала головой. — Его одежда.
— А какая была на нем одежда? — продолжал спрашивать Клавдий Мамонтов.
— То, что и раньше я видеть уже на нем. Джинсы. Его куртка цвет зеленый, как военный.
Клавдий Мамонтов и Макар переглянулись — вспомнили, в какой одежде предстал перед ними Алексей Лаврентьев в ночь убийства — джинсы, поношенные кроссовки и ветровка цвета хаки. Под ветровкой была еще толстовка серого цвета с капюшоном.
— Что у него было на голове? Капюшон от толстовки? — Мамонтов специально задал наводящий вопрос, хотя это и считалось против правил.
— Нет, — Зухра покачала головой. — Шапка на нем.
— Какая шапка? — спросил полковник Гущин.
— Америка который. Козырек.
