Все это Клавдий Мамонтов видел уже с воды — повернув голову в их сторону. А затем он поплыл так быстро, как только возможно, преодолевая расстояние, что разделяло его и обезумевшую…
— Ева, остановись! — загремел с отмели полковник Гущин.
Но женщина уже выбралась на берег. С нее ручьем текла вода.
— Он здесь! В своем логове! Костер запалил! Сжег ребенка! Выродок! Ему жертвы нужны, а вы мне все не верили! — завизжала она и вскинула ружье — это был охотничий самозарядный карабин. — Не сметь мне мешать!
Выстрел!
Пуля ударилась о воду перед Клавдием Мамонтовым. Он набрал в легкие воздуха и нырнул.
Ева дернула карабин вверх-вниз, перезаряжая, и…
Она выстрелила навскидку в сторону отмели, по которой бежал Макар, обогнавший полковника Гущина. Макар вильнул в сторону — и… сам провалился в яму очень глубоко, почти по шею. Он бил по воде руками, плыл и одновременно старался вновь нащупать под ногами дно, чтобы выбраться на отмель. Подоспевший полковник Гущин схватил его за руку и вытащил из ямы.
Клавдий Мамонтов вынырнул — холод сводил судорогой. Ева уже продиралась через кустарник, покрывавший берег крохотного острова. Ветки трещали. Клавдий Мамонтов рывком, гребя изо всех сил, преодолел последние метры до берега. И вот под ногами его песок, корни водных растений…
Запах дыма и…
Еще какая-то удушливая вонь, от которой тошнота клубком поднимается к горлу…
— Жертвоприношение устроил себе, отродье!!
Яростный визг обезумевшей Евы — за кустами…
Клавдий Мамонтов продрался сквозь заросли и…
Огромный костер — куча сухого камыша и веток — полыхал ярко и страшно. Над костром поднимался столб черного дыма.
Клавдий Мамонтов замер.
В пламени он ясно увидел обугленный человеческий череп, воздетый на палку. И черные от сажи человеческие кости, обезглавленный скелет, который тоже лизали языки пламени. Череп на палке словно плавился… его очертания странно менялись… кость будто таяла…
Сквозь черный дым и едкую смрадную гарь Мамонтов увидел за костром на фоне кустов два силуэта. Два призрака.
Адам держал Лидочку на руках, крепко прижимая к себе.
— Отпусти ее! — взревел Клавдий Мамонтов, потому что ему померещилось, что он… Принц Жаба… отродье, сжегший в костре неизвестного им человека, чьи кости и череп он видел собственными глазами, швырнет в огонь и дочку Макара.
Все дальнейшее произошло в какие-то доли секунды. Адам, грязный от сажи, еще крепче прижал к себе девочку, а Лидочка, тоже вся в саже, обняла его руками за шею, приникла к нему. Из кустов грянул выстрел. Пуля попала в череп, водруженный на палку, сбросила его в пламя. Из кустов показалась Ева с карабином — она вновь вскинула его вверх-вниз, перезаряжая, и…
— Look! Look!
[13] Ведьма! — пронзительно закричала Лидочка, указывая в сторону Евы. — Явиться как в сказка за тобой! Я так и знать! Чувствовать! Я не дать ей тебя убить! Тебя спасать!
— Нет, беги к лодке! — Адам, быстро наклонившись, спустил ее с рук. — Уплывай, мое сердце! Прощай!
Клавдий Мамонтов на миг потерял дар речи… ошибся? Он ошибся?! Лидочка и принц Жаба, они… заодно, что ли? Вместе здесь?! У костра со скелетом?! Ева резко обернулась в его сторону и…
Выстрел!
Пуля попала Клавдию Мамонтову…
Она целилась ему в сердце, но поразила левое плечо. Фонтан крови! Мамонтов рухнул на колени, зажимая рану рукой. Перед глазами его все поплыло.
— Скорей оба к лодке! — смог лишь крикнуть он.
Но… Адам не стал спасаться бегством — он бесстрашно бросился на мать, пытаясь выбить у нее из рук ружье. Она остервенело наотмашь ударила его прикладом. Он отлетел в сторону. Рот его был разбит. Четырехлетняя Лидочка тоже не побежала к лодке, она выскочила вперед, растопырив ручки, заслоняя своей крохотной фигуркой принца Жабу…
Маленький защитник — чумазый и отчаянно храбрый… Ева без всякой пощады пнула девочку ногой — отшвырнула как щенка с пути, вскинула карабин, целясь в Адама, лежащего на земле…
— Ненавижу! — крикнул он ей. — Ненавижу тебя!
— Сдохни, отродье! — Она прицелилась.
Она бы выстрелила ему прямо в голову, вышибла мозги, но Клавдий Мамонтов, собрав все силы, поднялся и обрушился на нее, выбивая карабин, стараясь повалить безумную на землю. Однако потеря крови сказалась — его реакция не была уже прежней, молниеносной. Поверженная Ева вывернулась из-под него, яростно ударила кулаком прямо в плечо по ране…
И Клавдий Мамонтов от болевого шока потерял сознание.
Но все же несколько минут он выиграл — пусть и такой ценой. Пока Ева поднималась на ноги, шарила в кустах, ища отброшенный Мамонтовым карабин, пока снова перезаряжала его, Адам не терял времени даром. Он подхватил Лидочку и бросился на берег — к лодке.
Макар и полковник Гущин в этот момент как раз преодолели и отмель, и тот участок воды вплавь, что разделял отмель и остров. Гущин сразу согнулся в приступе тяжелого кашля. Когда он окунулся в воду, ему показалось, что сердце его вот-вот остановится. Его легким не хватало воздуха. И Макар помогал ему не просто плыть в холодной майской воде — но не пойти ко дну.
Они оба слышали выстрелы, но не видели, что происходит на острове за кустами. А теперь на их глазах из кустов выскочили закопченные Адам и Лидочка. Лицо Адама было в крови. Он вскинул девочку на руки, кинулся к лодке. Усадил ее туда и… оттолкнул лодку от берега. А сам остался.
— Лодку отгони подальше, папаша! — завопил он, узрев Макара и Гущина на берегу. — Она вашего прикончила! Убила мента! У нее карабин — она у отчима украла! Спаси дочку, папаша! Ты мне за нее головой отвечаешь! Спасай ее, отец хренов! А я… с бешеной сукой сам сейчас разберусь!!
Макар не осознал в первый миг, что орет этот мальчишка… окровавленный, грязный от копоти… с развевающимися светлыми волосами… И почему Лидочка поднялась во весь рост в лодке и глядит в его сторону, и руки к нему протягивает… Он же украл ее… похититель… И чем так воняет… чем-то жутким, смрадным — не только дымом и гарью, но и еще… словно горящей пластмассой…
Лодка под Лидочкой могла вот-вот перевернуться — Макар прыгнул в воду, поплыл, ухватился за борт рукой.
— Папа! Ты спасти мой принц! — страстно крикнула Лидочка — ее измазанное сажей личико было мокрым от слез. — Ведьма приходить его убивать… мы ее казнить, как в сказка, — гори, ведьма, гори… Мы ее на костер… Но она как Кощей… нет ее смерть здесь! Она жить и стрелять!
— На дно, ляг на дно. — Макар дернул дочку за пижаму, повалил ее на дно, поплыл, толкая лодку все дальше, дальше… Ему казалось, что всеобщее безумие поразило и Лидочку: что она лепечет? Про какой костер? Какую казнь?
