Уорик нахмурился.
– Тебе не плевать. Ты цунами – жестокое, подавляющее, разрушительное. Но при всем этом ты никогда не лжешь.
Уорик облокотился на спинку стула, потирая лицо. Он на мгновение откинул голову назад, переводя дыхание.
– Я не знаю, кто она такая…
– В принципе или для тебя?
От этого вопроса Уорик заерзал на стуле.
– Черт, по этому я не скучал. – Уорик махнул на мужчину. – По этому проницательному дерьму.
– В этом и кроется моя сущность, – усмехнулся мужчина, – оттого я и хороший лекарь.
– Если ты видишь ранение, то желаешь его исцелить.
Мужчина фыркнул.
– Некоторые раны не снаружи.
Уорик раздраженно хмыкнул, отчего мужчина покачал головой.
– У нее нет ауры. Ничего не чувствую. – Мужчина стукнул рукой по колену. – Как и у тебя.
– Хватит.
– Хватит что? Я просто констатирую факты. Кажется странным, что у вас нет аур…
– К чему ты клонишь, Эш? – Уорик наклонился вперед. – У тебя, мой друг, проблемы с тактичностью.
– Хочешь сказать мне, что и ее боль… ты на себя не переводил? – Эш склонил голову. – Неловко смотреть, как ты лжешь, так, может, стоит сказать уже правду?
Уорик встал, под его большими ботинками заскрипел пол, голова почти касалась потолка. Меня начала одолевать усталость, но любопытство заставило держать глаза открытыми.
– Не знаю.
– Что?
Уорик зарычал, напомнив мне дикого зверя.
– Что, черт возьми, это такое! – Он махнул рукой в сторону. – В тот момент, когда она попала в Халалхаз… я почувствовал… это как…
Сдаваясь, Уорик фыркнул.
– Господи, ты еще и эмоции признавать не умеешь.
– Они мне и не нужны.
– Да, ты прав. Но, думаю, тебе нужно рассказать мне обо всем.
Уорик ущипнул себя за нос.
– Мы связаны. – Он тяжело дышал. – Я могу находиться с ней в одной комнате, но в то же время стоять на другом конце города.
– Что? – Эш вскочил. – Как во сне? Для вас такое невозможно. Ходить по снам. Ты не фейри. И она тоже.
– Нет, не так. Это не сон. Мы не спим… все реально. Я могу прикасаться к ней, чувствовать ее запах, видеть все, что происходит вокруг нее, и она может так же. Словно я и правда нахожусь там. Но никто другой, кроме нее, меня не видит.
– Это нереально.
Уорик натянуто рассмеялся.
– Что ж, скажи это вселенной.
– Значит, вы, ребята, можете навещать друг друга, а также избавлять от боли?
– Не совсем так. Обезболивать скорее. В первый раз это произошло в Халалхазе, когда я вытаскивал пулю из ее ноги. Моя икра горела, словно я резал ее, в то время как девчонка, казалось, расслабилась. А она проделала похожее со мной, когда меня подстрелили. Я помог ей сбежать от Киллиана.
– Сколько раз в вас стреляли?
– Сегодня? – Он сардонически фыркнул. – Очень много.
Воцарилась тишина.
– Я был ранен, сильно. Должен был умереть. Но я исцелился. Быстро. Быстрее, чем следовало. Даже для меня.
– Она тоже не должна была выжить. Исцеление, – монотонно повторил Эш, – Szent szar
[20]. Я знал, что-то грядет. Чувствовал, но такого не ожидал.
– Я тоже.
Наступила минутная тишина, я закрыла глаза – забвение утягивало меня за собой. Я хотела слушать их разговор, борясь, пытаясь остаться в сознании.
– Невероятно. Я слышал о подобном сумасшедшем дерьме. Узы между супругами, совместные сны, соприкосновение душ…
– Мы, черт возьми, не связаны узами брака. Она не моя пара, а я не ее. Я никому не принадлежу.
– Тогда как, черт возьми, ты это объяснишь?
– Что-то, что должно прекратиться. – От слов Уорика я вздрогнула. – Я рассказал в надежде, что ты сможешь помочь.
– Помочь?
– Да, помоги мне разорвать эту связь. Ты могущественный древесный фейри. Кто, если не ты?
– Не думаю, что смогу.
– Эш…
– Посмотри на нее, Уорик. Ты гребаный счастливчик, оказавшийся связанным с ней.
– Нет. – Его слова ускользали от меня. – Я не способен на чувства. Она заслуживает кого-то лучше, чем я. Кого-то, кто захочет ее.
Больно.
Меня утягивало, но я слышала смех Эша.
– Ты лжешь самому себе.
* * *
– Может, тебе не стоит это есть…
Писк.
– Я в курсе, что не твоя мать, но это не значит, что следует тащить в рот что попало.
Писк.
– Эй! Не переводи на меня стрелки. К тому же это было недоразумение.
Бормотание вытащило меня из глубин подсознания, где ничто не долетало до меня. Нос защекотало, и я качнула головой.
Писк.
– Нет, думаю, ей не нравится это.
Писк.
– Не знаю. Люди такие странные.
Знакомые голоса грубо вернули меня в мое тело. Медленно возвращались осознание и понимание вместе с болью и воспоминаниями.
Атака.
Побег.
Стрельба.
Агония.
После все превратилось в размытые, спутанные картинки.
Горло пересохло, из меня вырвался стон, но из-за боли он быстро оборвался. В животе ощущалась такая сильная резь, будто в желудке находилась бритва.
Казалось, я пробиралась через грязь, стараясь изо всех сил разлепить веки. Из-за очередного стона я закрыла глаза, голова раскалывалась от света, льющегося комнату.
– Мастер рыбка! Ты проснулась.
Голос Опи заставил меня снова открыть глаза.
Он встал на цыпочки и заглянул прямо мне в глаз.
– О, дерьмово выглядишь.
И чувствую себя так же.
Пииииск.
Битзи лежала в рюкзаке на подушке рядом с моей головой, опустив уши, а на мордочке блуждала странная улыбка.
Очаровательная, но тревожная.
Кстати, о тревоге…
Сегодня Опи сделал боди из чулка в сеточку, на поясе были шарики – явно предназначенные для удовольствия, – а на нижней части тела леопардовый принт. На Битзи красовался леопардовый чокер.
– Ты в порядке, рыбка?
У меня не было сил разговаривать, я попыталась сесть. Тошнота подкатила к горлу, и я стала дышать через нос. Осмотрев себя, я увидела, что на мне только трусы и бинты, покрывающие бо2льшую часть моего тела от груди до бедер. На повязках в некоторых местах виднелись темно-красные пятна.
