– Я же объяснил, что это сестра моего давнего товарища. Она осталась совсем одна, я не мог отказать в просьбе. – Кажется, уже в десятый раз повторял Толстой.
– Нынче же весь Петербург будет болтать, что Вы привели в дом полюбовницу!
– Если Вы так сего опасаетесь, моя драгоценная супруга, то я бы рекомендовал Вам не рассказывать об этом всему Петербургу…
Раздался звон разбитой посуды, удачно заглушивший мой смешок. Я поспешила убраться из-под двери куда-нибудь подальше от эпицентра скандала. Расклад дел в чете Толстых мне был ясен, осталось понять, кто выиграет в этой маленькой фамильной баталии. Думается, генерал не вышвырнет меня на улице без средств к существованию, но, очевидно, что в доме его я больше находиться не могу. Принимать поспешные решения пока было глупо, необходимо было дождаться, когда Толстой явится ко мне.
И я как в воду глядела. Не далее, чем через полчаса Пётр Александрович зашёл ко мне в гостиную, что прилагалась к моим небольшим покоям. Небольшим по меркам дворца, конечно. Величиной они были с приличную двухкомнатную квартиру.
– Вера Павловна, – Генерал мягко взял мою руку и поцеловал кисть. Интересно, а утром при жене он постеснялся это делать. – Как Ваше самочувствие?
– Спасибо, лучше. Вы так добры, Ваше Превосходительство… – Начала было я жалостную речь, но Толстой внезапно меня оборвал.
– Не так, как мог бы, Вера Павловна. – Пётр Александрович вздохнул. – Я пришёл сказать, что сегодня к Вам приедет лекарь, чтобы осмотреть руку.
– Кто? – Выпалила я, прежде чем вспомнила, что это не очень прилично.
– Наш семейный лекарь. – Удивлённо выгнул бровь генерал. – Что-то не так?
– Нет-нет, я чрезвычайно благодарна, Ваше Превосходительство… – Я рефлекторно коснулась своего плеча.
– Прошу, Пётр Александрович. – Мужчина приподнял ладонь, пресекая мои попытки обратиться к нему по чину.
– Я чрезвычайно благодарна, Пётр Александрович. Но не могли бы вы прислать мне Романа Гаврииловича? – Я взглянула на Толстого снизу вверх, надеясь, что взгляд мой был достаточно жалостливым.
– Иванова? – Теперь генерал нахмурился.
– Да. Видите ли, он начал моё лечение, и я бы хотела, если это будет возможно, чтобы он и впредь проследил за моим выздоровлением.
– Но он же обыкновенный военный эскулап. Подобает ли это столь нежной даме, как Вы, Вера Павловна? – Вопрос был окончен весьма теплой улыбкой, что мне даже сделалось не по себе.
– А ещё он наверняка верен и молчалив. – Добавила я. – Не хочу навлекать на Ваш дом ещё больше бед, Пётр Александрович. Хотя бы досужих разговоров кумушек. Ведь я знаю, как выгляжу в чужих глазах. Даже Вашей любезной супруги…
Я тяжело вздохнула и отвела взгляд, прижимая к себе больную руку. Краем глаза видела, как сжались кулаки в белоснежных перчатках, до скрипа.
– Вы бесконечно правы, мадемуазель. – Выдохнул спустя паузу генерал, в голосе его послышалось тепло. – Вы поразительно умная и тактичная барышня. – Я скромно улыбнулась и опустила взгляд. – А сейчас прошу простить, дела зовут.
Толстой снова приложился к моей руке. На этот раз чуть-чуть дольше положенного. А его тёмные глаза сверкнули, когда он склонялся в поклоне. Что же, кажется, одного верного защитника я себе нашла. Вопрос лишь в том, что он потребует взамен своей защиты.
* * *
После обеда, как и обещал Пётр Александрович, меня позвали в одну из гостиных. Зрелище там разворачивалось презабавное. Первым я обнаружила Романа Гаврииловича, стоявшего по стойке «смирно» у противоположной от входа стены. Правее, на софе восседала прямая как палка Мария Алексеевна, перебирая у себя на коленях шитьё. Подле аккуратно, на самом краешке сидел поручик. Он что-то с улыбкой рассказывал хозяйке дома, но ей рассказ Фёдора Алексеевича был совершенно неинтересен. Лицо у генеральши было донельзя постным.
Как только я вошла, то моментально стала центром внимания собравшейся компании. От Романа Гаврииловича я получила короткий кивок приветствия. Поручик бросился ко мне, безошибочно беря для приветствия не повреждённую руку.
– Вера Павловна, прошу простить за столь наглое вторжение… – Я краем глаза заметила, как сверкнула глазами Мария Алексеевна, и не сдержала улыбки. – …но никакая сила не могла удержать меня! Больше не мог оставаться в неведении.
– Я чрезвычайно рада вас видеть, господа. Благодарю за то, что нашли время навестить меня. – Я сжала руку поручика, так чтобы моего вульгарного жеста не увидела генеральша. – Надеюсь, мы не очень обременили суетой хозяйку дома?
– Ну что вы… – У Толстой на лице была такая кислая улыбка, что можно было без труда догадаться, что она на самом деле думает об этом балагане. Мало того что в её доме засела какая-то непонятная девка, так ещё к ней наезжают столь же сомнительные гости. Хотя самое сомнительное в этих двоих было, пожалуй, их низкое, по сравнению с Петром Александровичем звание.
– Мария Алексеевна, Вы дозволите мне осмотреть Веру Павловну? – В отличие от поручика, Иванов был более дипломатичен. Просьба если не растопила сердце генеральше, то точно пробило небольшую брешь в её толстокожести. Толстая кивнула.
– Фёдор Алексеевич, – Тон у неё был холоднее льдов в Арктике. – Не будем мешать медику.
Поручик послушно последовал за хозяйкой домой, галантно пуская ту вперёд. Когда Толстой прикрывал двери, быстро мне подмигнул. Я не удержалась от короткого смешка.
– Они не родственники? – Поинтересовалась я у доктора, как только мы остались одни.
– Фёдор Алексеевич и Его Превосходительство? – Иванов едва заметно повёл плечом, обозначая всю нелепость моего предположения. – Насколько я знаю, они из разных ветвей Толстых.
Роман Гавриилович был всё так же строг и сосредоточен на своей непосредственной задаче. Доктор и поручик казались мне в этом чужом мире прошлого уже родными, хоть и были такими разными.
– Вы знаете, я ужасно рада Вас видеть, Роман Гавриилович. Спасибо, что согласились на мой каприз. – Я послушно подставила под осмотр своё плечо.
– В «просьбах» Его Превосходительства не отказывают. – На строгом лице всё же мелькнула тень улыбки. – Но я тоже рад видеть, что Вы в добром здравии, Вера Павловна. – Он неловко откашлялся. – Я имел в виду, что Вы…
– Роман Гавриилович. – Я прервала доктора до того, как он окончательно запутается в высокопарных словах. Было очевидно, что в социальном взаимодействии Иванов не очень силён. – Я позвала Вас потому, что безгранично доверяю. Вы помогли мне и Фёдору Алексеевичу в нужную минуту. – Доктор кивнул, принимая комплимент без лишних расшаркиваний. – Не откажите выслушать меня и в этот раз…
И пока Иванов проверял моё плечо, я поведала ту же сказку, что и генералу. Про безотцовщину и злую тётушку, про жуткие побои.
– Пётр Александрович, дабы не вызвать подозрения, представил меня своей супруге как сестру своего старого товарища. И, боюсь, навлёк ещё больше бед на себя и свою репутацию. Я бы хотела… Если бы Вы могли, как врач… – Роман Гавриилович даже замер, всё ещё придерживая мой локоть. – Чтобы Вы засвидетельствовали те следы, что на мне оставила тётушка. Чтобы Вы, в случае беды, как уважаемый человек и высокий специалист, при свидетелях могли подтвердить мою историю.
