– Тогда измени это. – В его тоне было столько негодования, что Сигна вздрогнула, впервые радуясь такой близости Сайлеса. Его рука легла ей на талию, когда он наклонился вперед, чтобы наблюдать за происходящим. И заметив это сейчас, она изо всех сил старалась не думать о каждом движении его пальцев, сконцентрировавшись на сцене в комнате.
– Ты растеряла все свое очарование, женщина? – Байрон положил ладони на стол и подался вперед. – Если он загубит семейное дело, Перси останется ни с чем. Он станет посмешищем и останется без будущего. Я не могу на это смотреть и знаю, ты чувствуешь то же. У Элайджи есть дети – двое, пока что. Без разницы, о чем он думает, мы должны заставить его осознать это, пока я еще справляюсь с хаосом, который он устроил.
– А ты сам так легко забыл Лилиан? – От ледяного тона Марджори в помещение будто проник холодок, заставляя Байрона замолчать. – Знаю, что не забыл. Всему городу известно о твоих чувствах к ней.
– Лилиан невозможно забыть, – тихо произнес Байрон, и Сигне пришлось приложить ухо к двери, чтобы слышать его. – Но, несмотря на это, мы не можем позволить моему брату бросить все и последовать за ней.
– Он должен оплакать ее…
– Он уже оплакал! Ему нужно прийти в себя, пока он не накликал беду на всю семью. Я мало что могу сделать, когда он отказывается даже поставить подпись. Если он не передаст дело Перси, убеди передать мне. Я в любом случае позабочусь о клубе лучше, как лучше позаботился бы и о ней.
Каждый мускул на теле Сигны задрожал от повисшей в воздухе напряженной тишины. На шее и спине выступил пот, но она не обращала на это внимания.
– Что, – наконец спросила Марджори, – ты от меня хочешь?
Байрон ответил незамедлительно:
– Мой брат одинокий мужчина, Марджори. А одинокие мужчины бывают… восприимчивы. Особенно к женским уловкам.
– На что ты намекаешь? – Она крепко вцепилась в край стола. – Говори прямо, Байрон.
Байрон погладил свои темные усы, пытаясь собраться с мыслями.
– В прошлом у вас были отношения. Я подумал, ты ухватишься за возможность снова быть с ним. Он мог бы обеспечить тебе отличную жизнь.
Стул заскрипел по обсидиановому полу, когда Марджори встала.
– Как ты смеешь? Возможно, ты потратил жизнь, тоскуя по безответной любви, Байрон, но я не унижусь до такого позора.
– Прости, если обидел тебя…
– Обидел меня? – Марджори издала резкий пронзительный смешок. – Ты поставил под сомнение сами мои добродетели. Намекнул, что я не больше, чем шлюха, а Элайджа марионетка, с которой можно играть. Ты сделал нечто большее, чем просто обидел меня. Ради блага детей я буду продолжать попытки поговорить с Элайджей, но не стану помогать тебе. И хочу, чтобы ты держался подальше от Перси.
Байрон тоже поднялся.
– Этого не будет. Если ты беспокоишься о мальчике, то сделай так, как я прошу. Ведь это не единственный способ погубить его, мисс Харгривз.
Она ответила не сразу, и теперь ее голос дрожал.
– Перси не сделал ничего плохого.
Байрон выпрямился, радуясь своей победе.
– Я не позволю, чтобы наследие моей семьи рухнуло из-за смерти какой-то женщины. Элайджа должен перестать пренебрегать обязанностями.
– Каким жестоким ты стал, Байрон. Боже, как бы мне хотелось, чтобы она увидела тебя сейчас.
Пощечина была такой громкой, что Сайлес закрыл рот Сигне и притянул ее к своей груди, когда она ахнула от неожиданности. Сигна могла только представить, как сильна боль, и всей душой желала распахнуть дверь и броситься на Байрона, чтобы ответить ему тем же.
Дрожа всем телом, Марджори схватилась за щеку, другой рукой держась за пальто.
– Тебе пора повзрослеть и перестать соревноваться с братом. Даже останься он в таком состоянии, то все равно всегда будет лучше тебя. – Она плюнула на пол и ушла. Сигна отчаянно надеялась, что женщина заберет экипаж и оставит Байрона в затруднительном положении, но он выругался и последовал за ней, громко хлопнув дверью.
Сигну слишком поразило увиденное, чтобы пошевелиться, и внезапная тишина окутала все вокруг. Марджори и Элайджа когда-то были вместе? Это объяснило бы их непринужденное общение. Случилось ли это до женитьбы на Лилиан или после, подобная связь все равно скандальна. Но Сигна и сама начала понимать привлекательность незаконного влечения. И в следующий момент ее мысли вернулись к крепкому телу Сайлеса, прижатому к ней, и к совершенно непозволительным фантазиям, особенно когда в крошечной каморке и так царила адская жара.
К счастью, послышался стук колес уезжающего экипажа, Сайлес открыл дверь, и Сигна вырвалась наружу, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе. Больше всего ей хотелось сбросить с себя теплую, мокрую от пота одежду, но она только скинула плащ и бросила ему. И благодарила темноту ночи, гадая, тянуло ли его к ней так же сильно.
– У меня такое чувство, что мы сблизились там, в шкафу, – дразнящим голосом заметил он, подтверждая ее подозрения. – Осмелюсь даже сказать, что ни с кем не был так близок, как с вами. – Тут он замер, словно понимая, что выдал то, что собирался скрыть, и отвернулся, прочищая горло.
– Он ударил ее, – ошеломленно прошептала Сигна, желая сменить тему.
Сайлес кивнул, поправляя перчатки.
– Да.
– Как думаете, она в порядке?
– Честно говоря, думаю, что разумнее волноваться о здоровье Байрона, чем мисс Харгривз. Как по мне, нет ничего ужаснее женского презрения. И вы видели ее лицо? Точь-в-точь лицо убийцы. А сейчас, – он подал ей руку, – довольно об этом. Пока мы здесь, давайте выясним, какие еще секреты хранит это место.
Глава 20
Вопреки их положению – а может, и благодаря ему – Сигна вся трепетала, когда Сайлес взял ее руку и повел в глубь помещения клуба. Всего лишь утром она распивала чай, витая в мечтах о принадлежности к высшему обществу. Она ожидала, что компания подружек заполнит пустоту внутри, но все вышло совсем наоборот. Эта встреча заставила ее осознать, сколько всего нужно узнать и как много предстоит работать над собой, чтобы ее приняли в обществе. Но рядом с Сайлесом из тела наконец ушло напряжение, и оно наполнилось жизнью.
Рядом с ним не нужно волноваться, что каждое движение подвергается оценке. Она могла просто быть.
Проведенная вместе ночь напоминала перерождение. Словно она смогла вздохнуть полной грудью. Сигна позволила ему вести себя, стараясь унять бешеное биение сердца, пока он зажигал масляную лампу и направился в кабинет. Нужно взять себя в руки. Они из разных социальных слоев, не говоря уже о том, что она его едва знала. И вместо того, чтобы позволить разуму витать в облаках, мечтая о красивом молодом человеке, нужно сосредоточиться на текущей задаче.
Кабинет Элайджи в клубе походил на кабинет в Торн-Гров. По центру комнаты стоял большой стол из красного дерева и роскошный стул. Полы из красного дерева были начищены до блеска. Широкий кожаный диван стоял напротив книжных полок, занимавших целую стену. Комната задумывалась так, чтобы в ней царила мужская атмосфера. И хотя, по словам Байрона, его брат не появлялся в офисе, на полках не было ни пылинки, а бухгалтерские книги в черных кожаных переплетах аккуратной стопкой лежали на столе.
