– А мисс Киллинджер? – спросила наконец Сигна. – Я знала ее прежде. Давным-давно мы были близкими друзьями. Она тоже стервятник?
Блайт слабо, но искренне улыбнулась.
– Шарлотта замечательная. Она единственная посещает меня с тех пор, как я заболела, а мама умерла. Мы дружили много лет, когда они с отцом только поселились в поместье за лесом, чтобы у нее имелось больше возможностей найти мужа. Она добрая, умная и прекрасно готовит. Делает различные джемы, сиропы и мармелад из фруктов и ягод, которые выращивает в саду, и несколько раз в год приносит нам их в подарок.
Сигна обрадовалась: такая доброта определенно в духе Шарлотты, которую она знала. Если светское общество действительно такое, как предупреждала Блайт, а вовсе не такое, каким она представляла его себе до сих пор, было радостно осознавать, что в нем можно встретить кого-то хорошего.
Сигна даже не заметила, что молчит уже некоторое время, пока Блайт не похлопала ее по бедру.
– А что насчет тебя, кузина? – спросила она. – Не хочу портить тебе настроение. Скажи, ты уже положила глаз на кого-нибудь?
Она задумалась, вспоминая имя завидного жениха, о котором упоминала Элиза.
– Кажется, сейчас популярен лорд Уэйкфилд?
В ответ Блайт только поджала губы.
– Он весьма привлекателен, полагаю. Благородный и знатный, составит прекрасную партию. Хотя никогда бы не подумала, что он окажется в твоем вкусе. Эверетт слишком… правильный.
– Думаешь, я не смогу вести себя правильно? – рассмеялась Сигна, представив на секунду, каким мог бы оказаться лорд Уэйкфилд. Наверняка у него широкие плечи и он полон достоинства. Но чем дольше она рисовала его образ, тем сильнее он изменялся, пока она не увидела дымчато-серые глаза и высокого, как дуб, мужчину. Это был Сайлес. На нее нахлынули былые чувства, ощущение его крепкого тела, когда они прятались в шкафу клуба. И чем больше она думала о нем, тем чаще мысли возвращались к прошлой ночи, проведенной в руках Ангела смерти, к ощущению естественности происходящего. Она вспомнила упоение от его прикосновений, растекающийся по венам жар и любопытство, которое заставляло мысли то и дело возвращаться к нему.
Эти мужчины полностью завладели ее мыслями, и Сигна подошла к открытому окну, чтобы остудить разгоряченную кожу. Что с ней не так? Ей полагается думать о лорде Уэйкфилде. Если она понравится такому джентльмену, ей будет обеспечено место в обществе, хорошее окружение и жизнь, полная пышных, веселых балов. Да, именно об этом она и должна думать. Не о поздних свиданиях с Сайлесом и полуночных играх со смертью. Нужно взять себя в руки.
Вместо этого Сигна решила сосредоточиться на насущных делах – проникнуть в дела Хоторнов и увидеть, что ей удастся обнаружить. Или узнать что-то, что сможет помочь спасти Блайт.
– На самом деле, это за Перси охотятся девушки. Сегодня он помогал мне учиться танцевать, когда вошел ваш отец. Прости, если вмешиваюсь не в свое дело, но я здесь уже несколько недель и начинаю ясно понимать, что эти двое не ладят между собой.
Блайт вцепилась в простыни, и Сигна перестала дышать, гадая, не слишком ли далеко зашла. Она вспомнила чувство, когда Элиза и Диана набросились с расспросами, желая получить сплетни, которые могли бы пересказать любому слушателю. Со стороны Блайт было бы глупо поверить, что Сигна – девушка, которую она едва знала, – не сделает того же. Но Сигна и не думала сплетничать. А хотела только одного – спасти кузину, поэтому нужно собрать недостающие детали и решить эту головоломку.
Похоже, Блайт все поняла.
– На протяжении двадцати лет отец и дядя воспитывали Перси, чтобы однажды он управлял семейным делом, – начала она. – Но после смерти мамы отец стал другим человеком. Он запретил Перси впредь работать в клубе. И сам больше не проводит там дни напролет, вместо этого отсиживаясь в кабинете, словно намеренно пытается погубить дело. Если «Грей» сгорит дотла, он и глазом не моргнет. Но клуб не просто дает нам средства к существованию, но и поддерживает статус семьи. А брат всегда видел в клубе свое будущее.
Разговор давался ей с трудом. Мешки под глазами Блайт стали похожи на два фиолетовых синяка. Она с трудом произнесла следующие слова, понизив голос:
– Отец не говорит, почему не подпускает Перси к делам, но для меня очевидно, что смерть мамы повредила его рассудок. Он больше не мыслит логически.
Если Блайт говорила, что Элайджа не подпускает Перси к клубу только после смерти жены, то это совершенно противоречило найденному в столе письму. Она что-то упускала и хотела уже задать новый вопрос, но заметила, что дыхание Блайт стало ровным. Девушка задремала, и Сигне пришлось повременить с вопросами. Она подоткнула одеяло, чтобы защитить кузину от пробиравшего до костей холода. Холод, как она слишком поздно осознала, был совершенно неестественным.
Сигна резко повернулась и обнаружила за спиной Ангела смерти, тени окутали рот, прежде чем она успела вскрикнуть. Его прикосновение выбило воздух из легких и остановило сердце, привело на границу мира живых и мертвых. Все длилось буквально пару секунд, прежде чем он убрал руку, и тело охватила боль, когда сердце снова забилось.
Тсс… прошептал его голос в голове. Ты ее разбудишь.
Ей хотелось укусить его, вонзить свои клыки в тени и впустить яд. Но ради отдыха Блайт она махнула рукой в сторону гостиной, призывая двигаться следом. Сигна ступала медленно, тщательно избегая скрипящих половиц.
– Уходи сейчас же, – приказала она, как только они переступили порог комнаты. – Видит бог, я не дам тебе забрать ее.
Успокойся, Пташка, ласково произнес Ангел смерти. Я здесь не ради нее. Хотя, боюсь, ждать осталось недолго, и скоро мне придется прийти за душой бедняжки. Я пришел предупредить тебя. Если девушка не выведет яд из тела, я вернусь за ней до конца недели. И ее смерть не будет такой легкой.
Сигна едва удержалась, чтобы не ударить его кулаком в грудь и не потребовать, чтобы он навсегда оставил Блайт в покое. Но он не приказывал ей и не угрожал, заковывая в лед своих теней. От его близости не перехватывало дыхание. И почти казалось, словно… Ангел смерти пытался помочь ей.
Сигна вглядывалась в глубину бездонных теней, подавшись вперед в желании увидеть лицо. Заглянуть в глаза. Но ничего не увидела.
– Почему ты мне помогаешь? – спросила она, крепко обхватив себя руками. – Разве это не твоя работа, забирать с земли души умерших?
Понимаю, что не всегда был добр к тебе. Ангел смерти медлил, его тени клубились у ног. Я доставил тебе больше трудностей, чем предполагал. Я не подумал о твоем будущем, Сигна. А думал лишь о настоящем и о том, как плохо с тобой обращались те, кому, наоборот, надлежало заботиться и защищать. И за это я… прошу прощения. Последние слова прозвучали странно, словно он не понимал их значения.
Я не смогу щадить твою кузину вечно, но если мы сможем ей помочь, то она не умрет так скоро. Я не могу убедить тебя в своей правоте. Но если мое слово что-то значит, тогда ты должна мне верить.
