Сигна едва не отказалась от поисков, чтобы броситься за остатками снимка для Перси, понимая, что у него не будет возможности получить еще один такой же. Но тут же замерла при виде обнаженных рук Марджори: кончики пальцев окрасились в насыщенный фиолетовый цвет.
Сигна опустила взгляд на собственные руки. Ее пальцы были такого же цвета: окрашенные соком белладонны.
Она отпрянула назад и прислонилась к столбику кровати. И к своему ужасу, не прошла сквозь него, а с силой врезалась, отчего вся кровать застонала. Марджори резко развернулась, и Сигна изо всех сил сконцентрировалась на скрывающих ее тенях.
– Кто здесь? – Взгляд Марджори метался по комнате в поисках кого-то неведомого. Сигна сжалась и молилась, чтобы действие яда продлилось достаточно долго, и она успеет исчезнуть незаметно. И только приготовилась к бегству, когда женщина заговорила.
– Это ты, Лилиан? – Ее тон был таким ледяным, что даже холод от присутствия Ангела смерти не мог с ним сравниться. Марджори вертелась из стороны в сторону, оглядывая комнату, ее лицо отливало желтизной в свете единственной свечи, которую она держала перед собой. – Неужели я настолько ничтожна, по твоему мнению, что мне недостаточно целой жизни сплошных мучений? Тебе нужно терзать меня и после смерти? Боже, я бы отдала все на свете, чтобы ты просто ушла! – Марджори вслушивалась в тишину еще какое-то время, прежде чем упала на пол, отставив свечу и положив голову на колени. – Мне жаль, – прошептала она с мольбой в голосе. – Мне очень жаль.
Медленно детали головоломки сложились воедино. Любовь Марджори к Элайдже не стала открытием. Он тот самый молодой человек, который ее бросил. Она любила его и верила, что эта любовь взаимна.
Возможно, она ждала второго шанса. Или хотела ощутить вкус жизни, которой бы жила, не появись Лилиан.
В груди у Сигны вспыхнула боль, когда в легкие ворвался воздух. Она схватилась рукой за горло, голова разболелась от вопросов, на которые так хотелось получить ответы – но на это уже не оставалось времени.
Она не могла рисковать и быть обнаруженной с дневником в руках. Поэтому прижалась к стене, даже не взглянув на Марджори, чувствуя, как тело наливается тяжестью. Она едва успела добраться до коридора, прежде чем яд рассосался в крови; сердце снова забилось, а тени ускользнули прочь. Подхватив юбки, она со всех сил бросилась бежать, минуя портреты жильцов, чьи взгляды следовали за ней до самой комнаты.
Сигна захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, почти не дыша. Но времени на отдых не было. У окна, которое она забыла закрыть, ждал Ангел смерти, снова окутанный тенями. Но он явился не для того, чтобы исполнить данное во время танца обещание. Она почувствовала, как пространство вокруг него пульсировало гневом, расходившимся от него волнами, словно он выкачивал из воздуха кислород.
– В чем дело? Что-то случилось? – спросила Сигна. Вопрос напряженно повис в тишине между ними, и Ангел смерти отвернулся.
– Блайт.
Глава 37
Блайт стояла на четвереньках на кровати, изо рта у нее текла желчь. Она давилась ею, пытаясь дышать в перерывах.
Элайджа держал ее за плечо.
– Помоги ей! Пожалуйста!
Сигна обхватила себя руками; она ничего не могла сделать, ведь использовала остатки калабарского боба для спасения Перси. Ощутив знакомое покалывание на коже от присутствия Ангела смерти, она замерла от ужаса. Он стоял тут же в углу, наблюдая за ними. Выжидая. Жнец, готовый нанести удар.
Время пришло, Сигна.
Она отвернулась, отказываясь признавать его.
Блайт снова вырвало на край кровати. И Элайджа нежно собрал волосы дочери.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Марджори, уже успев надеть перчатки, и пыталась отдышаться. Она не сделала и двух шагов, когда Сигна остановила ее.
– Не подходите ближе. – Сигна старалась показаться суровой, что так хорошо получалось у Блайт, но голос предательски дрожал. – Держись от нее подальше. – Сейчас, когда Блайт умирала, а Перси мог последовать за ней, не было времени ходить вокруг да около. Крепко сжав в руке дневник Марджори, Сигна приказала: – Снимите свои перчатки.
Лицо женщины побледнело.
– Где вы это взяли? – Она протянула дрожащие руки, чтобы выхватить дневник, но Сигна отдернула руку.
Сигну одолевали сомнения, что Марджори добавляла яд, но все же она имела полный доступ к хозяйству, а потому обладала безграничными возможностями. Марджори хотела семью. Хотела быть с Элайджей. И, возможно, собиралась стереть все напоминания о Лилиан.
– На ее пальцах яд, – наконец произнесла Сигна, желая сорвать с рук женщины кожаные перчатки.
Марджори, с которой она провела так много времени. Чье общество так любила, которая давала советы и направляла ее. Сигна вспомнила, с какой нежностью та смотрела на детей. Какими ласковыми были ее руки, когда она убирала волосы Перси и клала мокрое полотенце на его лоб. Ее прикосновения были полны любви, но Сигна лично прочитала дневник и своими глазами видела сок белладонны.
– Думаете, это моих рук дело? – Марджори так сильно сжала кулаки, что те задрожали.
– Проверьте ее руки, – обратилась к Элайдже Сигна. Боже, какая же она глупышка, что сразу не догадалась, в чем дело. И без промедлений не обыскала комнаты. – И увидите, что они окрашены соком белладонны. Который отравил Блайт и убил Лилиан. Я не хотела ничего говорить до тех пор, пока не выясню, кто стоит за всем этим.
Элайджа превратился в статую и, кажется, едва понимал, что ему говорят, пока смотрел на дочь пустым взглядом. Только дрожащие губы и руки давали понять, что он услышал ее, хотя сейчас времени на раздумья не осталось.
Блайт полностью опустошила желудок и забилась в конвульсиях, отчаянно хватая ртом воздух.
Из своего угла жнец сделал шаг вперед.
Сигна повернулась к нему.
– Не смей. – Сейчас ее единственным желанием, самым сильным за всю жизнь, являлось спасение Блайт. Она захотела сказать Ангелу смерти, что он в долгу перед ней за всю причиненную боль. Но это не совсем правда. Смерть не обязана искупать свое существование. А Блайт и так прожила дольше, чем суждено. Но все же недостаточно долго.
– Дай ей еще один шанс, – вместо этого прошептала Сигна, не заботясь, что на нее смотрели и могли посчитать сумасшедшей. – Я прекращу это. Дай мне еще один шанс.
Сейчас существовала только она, жнец и скованная льдом комната. Морозный воздух сжал легкие, и она упала на колени.
Смерть невозможно контролировать. Ты должна уяснить это, Сигна. Должна понять.
– Я знаю, ты можешь это сделать, – умоляла она, отмахнувшись от его слов. – Мы спасли ее однажды и можем сделать это снова. Всего один раз, пожалуйста.
Кто-то другой больше заслуживает смерти?
