Впервые об этом узнал Зиберт, дед Гойрана. Вот только дед струсил. Он видел, как демоница из Хаоса заманила тогдашнего главу Сейлора в Разлом. А потом заметила и его. Это тогда, чтобы откупиться, Зиберт скормил демонице свою кровь. С тех пор она его не трогала. Но Зиберт так боялся — вдруг правда выплывет, что вычистил все, где было хоть какое-то упоминание о том дне.
Листок из летописей Зиберт хранил дома. Потом под страшной клятвой передал сыну, а тот с ужасом трясся над этой тайной и, в свою очередь, передал ее Гойрану. Только Гойран не испугался, он сразу понял, что в этом будет его сила. Он и женился с дальним прицелом, знал заранее, на что шел.
А когда Энгвард Ордгарн привел сестру короля Олафа, да еще выяснилось, что она наследница, все обрело совсем другой смысл. Теперь у него была конкретная цель, и он собирался достичь ее в кратчайшие сроки. Силы, которую он уже набрал, хватит, а скоро будет еще больше.
Ему не помешает никто. Тем более какой-то задрипанный чернявый маг из Ангиара, в котором Гойран подсознательно чувствовал конкурента. Увидеть, как тот прохаживался под дверью, было неприятно. И надо было сразу дать понять щенку, чтобы не рассчитывал получить мейру. Эва Ратмар его.
Подойдя ближе, Гойран смерил тощего мага взглядом и спросил:
— Что, маг, не пускают в дом? Караулишь, как пес, под дверью?
Щенок и бровью не повел. Он вообще не взглянул в его сторону, как будто не заметил, а нарочито вежливо поздоровался с девчонкой. И эта бледная немочь ему ответила! Гойран внезапно почувствовал глухую злость, но с девчонкой и с магом из Ангиара Гойран собирался разобраться позже. А сейчас он отвернулся и постучался в дверь.
Открыл Энгвард.
Мейра стояла за его спиной, и вид у этой сытой твари был такой, что не стоило большого труда догадаться, чем они тут занимались. Гойран впился в нее взглядом, у него даже ноздри дрогнули, втягивая запах страсти, который, казалось, витал в воздухе. Перевел взгляд на Энгварда и резко расхохотался:
— Хах! Не торопишься, глава! Не забыл, что мы собирались в городок?
* * *
Короткая неловкая пауза. Потом Энгвард ухмыльнулся:
— Я был уверен, что ты мне напомнишь.
А Гойран процедил с глумливым смешком:
— Обращайся, глава. Всегда рад помочь.
Но смотрел при этом на Эву. Этот тип был категорически неприятен ей, однако она сдержалась и даже нашла в себе силы улыбнуться жавшейся за его спиной Ноэль. А Энгвард приобнял ее за плечи и подтолкнул к двери. Выходя, Эва заметила, как Эн обменялся взглядом с Лойку и кивнул.
Значит, испытание будет этой ночью.
Но прежде им предстояло высидеть ужин с Гойраном.
* * *
Это оказалось непросто. Сидеть с Гойраном за одним столом и выносить его провоцирующие взгляды и шуточки. Эва поражалась выдержке Энгварда. Ведь он сейчас фактически знал об этом Страже все, однако спокойно шутил и мог обсуждать с ним любые темы. Эва уже поняла, что он делает.
Он давал Гойрану высказаться, подталкивал к откровенности. А непрост глава Стражей, непрост! Открытый взгляд, располагающая улыбка, расслабленная поза. О том, что он напряжен и крайне внимателен, сказал Эве незаметный жест. Когда он придвинулся чуть ближе и быстро сжал ее руку. Как будто хотел успокоить.
— А что мейра Эва Ратмар сегодня не участвует в разговоре? — с ухмылкой поинтересовался Гойран.
Энгвард кашлянул в кулак. Один взгляд на замершую бледной тенью Ноэль, и Эва включилась в эту игру тоже.
— Отчего же? — мейра Эва откинулась на спинку стула, армейских баек она знала много. — Могу порассказать вам чего-нибудь из своего славного прошлого. Вот, например.
Это было то дело, когда они засели в горах у тех скал, где облюбовали себе место дикие виверны. В дневное время твари прятались, а по ночам спускались в долину и уничтожали целые деревни. Несколько раз они устраивали засады и пытались сбить налет на месте ночью, но каждый раз неудачно. Твари уходили в темноте.
Тогда-то и было принято решение лезть в скалы днем. А Эва в то время только-только получила свои командирские нашивки и была без году неделя мейрой.
— Засели мы, значит, в горах, — начала она, а Энгвард откинулся назад и смотрел на нее так, что ей хотелось его пристукнуть, потому что сбивал с мысли. — А там скалы как частокол, и не понять, в какой дыре прячутся твари. И по запаху не найдешь. Там все было завалено наполовину обглоданной падалью, такая стояла вонь, что… Лойку подтвердит.
Парень едва заметно улыбнулся уголком рта и кивнул.
— Так вот. А время-то идет, и лучше бы все закончить до вечера, пока эти твари спят в своем логове. Потому что это на равнине их можно заметить издали, если они нападут, а скалах, да в тесноте…
Эва поморщилась. Именно это и произошло. Ее люди наткнулись на логово виверн, и прежде чем они успели что-либо сделать, проснувшиеся твари загрызли и порвали многих. Почти все ее звено. Пятерых они потеряли, раненых было много.
— Но мы, конечно, их уничтожили, — проговорила она. — Зачистили полностью.
— И как, если не секрет? — с издевкой спросил Гойран. — Виверна-то большая. Ее не очень-то заколешь тем ножичком, что вы, мейры, носите на поясе.
— Зачем же ножичком? — усмехнулась Эва. — Огнем.
Стая виверн, почуявшая кровь, поднялась в воздух, твари стали налетать со всех сторон. А из тех, кто в тот момент мог стоять на ногах, были она и худущий недомерок Лойку. Его всерьез никто не брал в расчет, а он всегда тянулся на одном упорстве. И тоже огневик, как и она.
- За камни! За камни ползите все, кто может! — орала, страшно матерясь, Эва. — И не высовываться!
А они с Лойку встали спина к спине в расселине и выжгли там все. Потом тащили раненых в деревню. У Эвы с того дела остался шрам на бедре и на затылке под волосами, а Лойку тогда издыхающая виверна тяпнула за бок.
Все бы ничего, только у виверн ядовитые зубы. Он, дурень, сразу не сказал, ясно стало, когда свалился и стал в жару бредить. Его местная знахарка выхаживала, она же и предсказала ему, что он семь десятков лет проживет. С тех пор Лойку и стал ее бессменным заместителем.
Только ничего этого Эва рассказывать не стала. А просто сказала:
— Дар у меня огненный.
Поиграла в пальцах ярким огоньком, зажгла свечу, стоявшую на столе, и откинулась на стуле.
— Хороший фокус, — рыкнул Гойран.
Она улыбнулась ему:
— А ты попробуй, повтори.
Он подался вперед, и Эва вдруг явственно увидела, как блеснуло в его взгляде жидкое серебро.
Но только на краткий миг. В следующее мгновение все исчезло, и глаза у Гойрана теперь были обычные, темные. Он дробно рассмеялся, ловко загасил свечу пальцами и выдал:
