Прямо перед носом машины выскочили два урода, Грог едва успел выкрутить в сторону руль, и машину тут же потащило боком. Оба злых отскочили в сторону, но пока не догадывались, что в машине находятся вовсе не союзники. Хорошо, что широкая московская дорога была совершенно пустой, нас попросту развернуло, без каких-либо последствий.
— Вы чё здесь трётесь, мрази! — открыв дверь, выкрикнул Грог и полез наружу. — Шеф, а ну, выпусти Хана.
Я послушно распахнул заднюю, и пёс с утробным рыком рванул на противника, а Грог вытянул пистолет и практически навскидку выпустил две пули в голову одному из них. Второго настиг Хан, сбил его с ног и тут же вцепился в глотку, не прошло и секунды, как всё было кончено. Оба тела нервно сучили ногами в агонии, а напарник вальяжно дунул в ствол пистолета, убрал его и вернулся в салон.
— Слушай, а мне начинают нравиться ночные вылазки, и чего мы до этого стеснялись, — ухмыльнулся он и снова высунулся в окно. — Фтсиу, Хан, поехали.
С улицы раздался цокот когтей по промёрзшему асфальту, а затем в машину влетел и сам пёс. Я закрыл за ним дверь, а Грог включил передачу, неспеша развернулся, и мы снова встали на курс «из столицы». Настроение, в самом деле, было приподнято, ведь мы практически совершили невозможное. Выкрали вожака прямо на глазах у стаи, да ещё их популяцию знатно сократили. Надеюсь, парни выстоят, хотя думаю да, без особых проблем. Забраться к ним по лифтовой шахте невозможно, больше одного на лестницу всё равно не уместится. А там хоть до самого низа пусть гусеничка растёт, никто им до финиша дойти не позволит. Сиди себе, словно в тире, да отстреливай ублюдков, пока не надоест. В крайнем случае, подвесят ультрафиолетовый фонарь, и желание карабкаться наверх у уродов само по себе отпадёт.
Могут, конечно, из ракетницы жахнуть, но это тоже непросто под шквальным огнём крупного калибра, да ещё и под прикрытием снайперов. Да, я уверен, ребята продержатся, но эту позицию мы уже точно пролюбили. Теперь здания подобного типа будут увешаны ловушками, а то и вовсе злые попытаются их подорвать, тем самым окончательно уничтожив потенциальную угрозу. Но нам уже и не нужно, свою миссию мы выполнили, осталось доставить объект на лайнер и наслаждаться его криками во время допроса.
— Нас ведь внутрь сейчас не пустят, — высказал общие мысли Грог. — Ночь, дружине насрать, кто мы по документам.
— Я знаю, на стоянке заночуем, — ответил я. — Парни сверху прикроют, в случае чего.
— Как вариант, — согласился тот. — Скоро пробка, чё там, куда крутиться-то, чтоб объехать?
— Ща, — буркнул я и, скинув рюкзак, вытянул из него атлас. — Так, а где мы вообще?
Глава 14. Куда теперь?
Всё же мы недооценили важность захваченной нами персоны, а возможно, и самих уродов. Нет, путь до крепости прошёл вполне спокойно, нас даже на стоянку запустили, где помимо нас на ночлег встал ещё и торговый караван, который попросту не успел до закрытия ворот. Меня всегда удивляло, что при всей этой долбанной системе безопасности, с ультрафиолетом, серебром и отстойниками, дружина всё равно не пропускала внутрь людей после наступления темноты. КПП работал ровно до того момента, пока на горизонте не исчезнет последняя серая полоска света. После внутрь попасть было уже невозможно. И в чём тогда смысл всех этих проверок?
Ну допустим, после того как скрылось солнце, а интенсивность ультрафиолета позволяла некоторым уродам, каким-то особо хитрым способом, гулять в сумерках. Но в таком случае непонятен смысл проверки днём. Да и в ночное время, что мешает установить, человек ты или кровожадная тварь? Однако таковы правила и спорить с этим бесполезно, попросту пристрелят, а затем скажут, что так и было. Пожмут плечами, мол, а хрен его знает, бузить начал, а время ночное, вот и разбираться не стали. И ведь никто не осудит. Людьми управляет страх, а в подобных случаях здравый смысл часто отступает, притом даже не на вторую позицию.
Но человек такая сволочь, всегда найдёт выход и приспособится под текущие реалии. Вот как сейчас, например. Да, ночёвка на стоянке — не самое безопасное мероприятие, однако дружина со стены всегда прикроет. Уроды хоть и лезут с завидной настойчивостью, но не каждый день. Они тоже научились оценивать риск, так же умеют считать потери, а потому предпочитают обходить наши укрепления стороной. Лишь невыносимая жажда заставляет их сбиваться в крупные стаи и пытаться захватить ту или иную крепость. Однако предпочтение всегда отдаётся небольшим поселениям.
Калуга в этом плане исключение. Да, она крупная и достаточно защищённая, но близость к Москве вносит свои коррективы в правила и всё же, довольно длительное время данная крепость остаётся неприступной. Следующий островок жизни находится уже на значительном расстоянии к западу, или к югу, а значит, остаётся меньше времени для боевых действий. И попробуй не успеть скрыться в надёжном убежище до заката, утром обязательно явятся охотники. А эти мало того, что выпотрошат ради чёрного сердца, так ещё и обязательно поглумятся.
В общем, причин, чтобы не трогать крепости — достаточно, как и у нас, не лезть в крупные города, где есть множество различных убежищ. Вот только природа распоряжается иначе. Мы голодаем, отчего вынуждены вычищать запасы предыдущей цивилизации, да и уроды страдают от жажды, по мере того, как сокращается популяция человека. Для того чтобы разрушить привычную жизнь, потребовалось много тварей, а теперь им нужно как-то кормиться, выживать.
Я часто размышлял обо всей этой белиберде, и основной поток мыслей почему-то всегда лез в голову во время дежурства. Возможно, от безделья. Вот как сейчас, пока Грог и ФЕТ спокойно дрыхли в кабине пикапа, я курил на морозе и размышлял о сути бытия. Не совсем так, конечно, но уже был близок к главному вопросу: «А почему?» С чего вообще началось всё это дерьмо?
В тот день, в порту, Лёха оговорился, что виноваты мы, то есть люди. Мол, преследовались самые благие цели, но, как всегда, что-то пошло не так. Посему получается, эти ублюдки — творение наших рук. Но что произошло? С чего началось? Откуда в них столько ненависти к нам? Ведь стоит обратиться самому близкому другу, как он тут же вцепится тебе в глотку, будет ненавидеть, презирать всей своей чёрной душой! А с какого? Сознание остаётся нетронутым, память не уходит. Одному богу известно, сколько таким образом было обращено ближайших родственников, матерей, отцов, братьев и так далее.
Но тогда остаётся открытым другой вопрос: почему они не трогают себе подобных? Куда девается вся та ненависть к прямоходящим после обращения? Хотя это уже не столь важно. Всё же самым невероятным я считаю организацию конца света. Да, именно так, иначе назвать случившееся не получается, ведь рухнул весь мир. Каких-то пара недель и от привычного хода вещей не осталось и следа. Как у них это получилось? Как они смогли всё это организовать, притом, что в каждом государстве имеются опытные спецслужбы. Почему мы проморгали начало, стадию подготовки?
— Твою мать! — выдохнул я, заслышав рёв двигателей в ночной тишине, и рванул на себя дверцу пикапа. — Подъём!
