— А я думал это, наоборот, плохо, — задумчиво пробормотал Макс. — И что это значит?
— То, что с тебя всё это дерьмо вокруг началось, — я даже ни на мизер не попытался сгладить информацию, пусть воспринимает её такой, какая она есть.
— Вообще-то, всё не совсем так, — поморщился Старый.
— А как? — вмиг сделался серьёзным пацан и уставился прямо в глаза генералу.
— Ну, здесь, вероятно, виноваты твои образцы, которые ты сдавал, будучи совсем маленьким.
— То есть всё-таки я? И что, теперь меня убьют?
— А вот это вряд ли, — засмеялся дед. — Тебя, скорее, будут охранять покруче любого сейфа.
— Не очень-то похоже на правду, — усмехнулся я. — Да и охраны что-то не видно.
— А ты глаза разуй, — ухмыльнулся Старый. — Ладно, не суть… Этот разговор всё равно бы состоялся. Вернёшься с рейда, отвезёшь своих в Новоангарск. На данный момент это самое безопасное место. Поедете с друзьями Грога до Урала, там вас встретят.
— Я не хочу прятаться, — снова влез в разговор Макс. — Я хочу помочь!
— Ты поможешь, если будешь делать как говорят, — строго обрезал его Старый. — Действовать нужно быстро и желательно не привлекать внимания. Никто пока не знает, где я и куда отвёз вас, но это продлится недолго.
— Тогда в чём смысл отправлять меня в Смоленск, а не сразу на Урал?
— Потому что поезд пока не готов, его к утру только разгружать закончат. Порожняком его тоже никто не погонит, к тому же такой ход привлечёт лишнее внимание. По той же причине и вы живёте у всех на виду, секретность — это не всегда бункеры и подвалы, иногда лучше действовать открыто.
— На лайнере была крыса, — озвучил я то, что ещё вчера пришло в голову.
— Знаю, мы его уже ищем. Что-то затевается, Морзе, очень крупное, и мы пока не можем понять что именно. Ладно, время, дуй на станцию, надеюсь, к твоему приезду я уже буду владеть всей необходимой информацией.
— Ладно, Макс, двигай до дома, сегодня не твой день, — парень послушно кивнул, пожал нам обоим руки и с угрюмым видом отправился к лестнице на второй этаж, а я снова обернулся к Старому. — Слава, если ты что-то опять мутишь…
— В каком смысле? — подкинул брови тот.
— В прямом, — усмехнулся я. — Что-то мне подсказывает, с Максом это всё какая-то херня. Очень уж тянет на дезу, да и ведёшь ты себя очень странно.
— Ну ты меня поймал, — расхохотался старик. — А что если и так?!
— Не втягивай моих в свои игры.
— Мы все в них втянуты, притом уже очень давно, в большей или меньшей степени, конечно, — сухо ответил тот. — И я буду делать всё возможное для достижения нужного результата. От этой игры не только ваши жизни зависят, так что будь добр, просто выполняй приказы и не лезь туда, куда тебя не просят.
— Посмотрим, — я всё же оставил последнее слово за собой и выбрался из-за стола, после чего покинул кабак не прощаясь.
В глубине души появились некие сомнения относительно начальства. Было огромное желание обойти гостиницу с другой стороны, забрать Светку с Максом и свалить из крепости по-тихому. Но я сдержал порыв, во-первых, это действительно может стать ошибкой, а во-вторых, у меня всё ещё недостаточно знаний. А если Макс действительно нулевой пациент? Вдруг я своими необдуманными действиями помешаю чему-то важному. К тому же за ними в самом деле присматривают, и незаметно свалить не получится.
Ладно, будем думать, наблюдать, в случае чего, свалить мы всегда успеем.
Глава 19. Поезд
Я стоял и курил возле вагона. Посадка происходила за чертой городских стен, но сейчас утро и бояться вроде как некого. Однако люди всё равно были собраны, снайпера на позициях и это несмотря на то, что вокруг суетилось немало народа. Шли последние проверки груза и осмотр состава. Всё это выглядело немного странно, словно я вернулся в прошлое, и жизнь вдруг опять стала нормальной.
Наиболее чудным для меня, были ощущения, что я испытывал в этот момент. Я не хотел назад, не хотел больше возвращаться к нормальной жизни. Что я там делать стану? Снова месить цемент и закапывать столбы? Да шло бы оно всё нахер! Нет, не хочу! Я нашёл своё место, меня всё устраивает. Да, забот как бы даже прибавилось, плюс много непонятного творится вокруг, а каждая ночь может стать последней, но в этом и есть кайф. Не когда изо дня в день происходит одно и то же: пришёл, переоделся в грязное, влажное тряпьё и схватил лопату. А к вечеру едва добрался до кровати, чтобы попытаться хоть как-то вернуть к утру силы. И так по кругу. Здесь от меня хоть что-то зависит, сейчас я впервые за долгое время ощущаю себя нужным этому миру. Возможно, все мои действия и приведут жизнь к нормальности, но где-то в глубине души я желаю оттянуть данный момент на неопределённый срок. Пусть это произойдёт уже без меня, лет через сто. И да, это эгоизм, но мне плевать, я не хочу возвращаться к скучному и нудному быту.
Меня устраивают погони, перестрелки, постоянный риск. И если в первые дни я испытывал от всего этого животный ужас, то сейчас наслаждаюсь каждым мгновением. Вероятно, именно об этом говорят те, кто прошёл войну и никак не могут с неё вернуться, само собой — морально. Для них всё было ясно: вот враг, вот я и выбор невелик — жми на крючок, чтобы иметь возможность и в дальнейшем наполнять лёгкие воздухом. Нет смысла думать о завтрашнем дне, ведь он может больше не наступить, есть здесь и сейчас.
А что они получают в итоге по возвращении домой? Куча никому не нужных проблем, которые, по большому счёту, люди сами себе придумали? Нелепую бумажную волокиту, потому как ещё нужно доказать, что ты защищал интересы страны и имеешь право на какие-то там льготы? Обезьянью работу, где очередной глупый начальник, который понятия не имеет, что такое жизнь и смерть, тыкает носом в очередное дерьмо? Или копеечную зарплату, которой вряд хватает избавиться от долгов? И нет в том ничего удивительного, что впоследствии большинство из них находят утешение в алкоголе, пытаясь сбежать от серой реальности. Собираются с сослуживцами и на протяжении десятков лет вспоминают, как же было хорошо там, когда смерть ходила по пятам за каждым из них.
Только сейчас я начал всё это понимать, после того как словил ощущение нормальности. Все давние вопросы отвалились сами собой, всё встало на свои места. Я не хочу этой нормальности, меня всё устраивает. Но и от победы я отказываться не стану, иначе… Ради чего тогда жить?
— Шеф, через пять минут трогаемся, — в дверях появился Грог. — Провожающих просим покинуть вагоны, ха-ха.
— Иду, — я отбросил в сторону окурок и полез внутрь.
Типичный плацкартный вагон, коих пристегнули к составу аж четыре штуки. Два из них наши, в смысле для персонала, а ещё два для людей, желающих более или менее безопасно добраться из пункта А в пункт Б. Глядя на то, как расположились пассажиры, в голове невольно возникла картинка из советского кино, когда подобные вагоны были переполнены. Люди ютились по трое на одном месте, дети бесились на верхней полке, периодически получая втык от матерей. Шум и гам стоял такой, что сливался единым потоком, состоящим и гула голосов и детского визга.
