— Как у вас дела? Есть прогресс на ниве поисков паранормального следа?
— Следов тут хоть отбавляй, — хмыкнула я, — событий, не поддающихся научному объяснению, тоже.
— А если серьезно? — тут же насторожился приятель. Он тоже умеет неплохо «слышать подтекст» в моих словах.
— Нет ничего непреодолимого для человека с интеллектом, — слегка перефразировала я цитату из одного старого советского фильма. — И вообще, не стану хвастаться, пока не известно ничего конкретного, но думаю, нам удалось напасть на след ребят.
— Какой давности? — деловитым тоном уточнил Генка.
— Неделя прошла, — повисла недолгая пауза, — но с учетом времени пропажи ребят можно считать, что он достаточно свежий. Тем более что мы знаем направление, а это уже кое-что! Потому как ранее мы двигались по наитию, инстинктивно выбирая объекты их прошлых съемок, которые необходимо проверить. Или следовали по смутным «наводкам».
— Направление — это замечательно, но что вы станете делать дальше?
— Как что? Следы искать, конечно же! Хакер уже работает. Проверяет камеры на трассе. Кроме того, я попросила его проверить все здания, в которых снимали ребята, что есть в этом направлении.
— Жень, это все равно что иголку искать в стоге сена, — пробормотал Петров, — тем более что нет никаких гарантий того, что они поехали в то место, где уже бывали, а не ищут какое-то новое здание.
— Нормальные шансы, не обостряй, дорогой друг! Когда мы с Ирой начинали, вероятность практически стремилась к нулю. А сейчас мы имеем первый четкий след. Есть с чем работать.
— Хорошо, если так. В любом случае настрой, смотрю, у вас боевой, значит, все будет хорошо.
— Надо думать. А у вас как дела? Судя по тому, как ты усиленно бодришься, не очень? — высказала я предположение.
— Зришь прямо в корень, Охотникова! — рассмеялся полковник. — У нас дожди зарядили, а мы еще не все трупы успели эксгумировать. Экспертам приходится буквально в грязи копаться, а вода норовит испортить улики. Но, сама понимаешь, бросить все это так в ожидании хорошей погоды мы не можем. Тем более что об этой истории каким-то образом пронюхали журналисты. Вернее, саму историю они, разумеется, не знают. Зато проныра какой-то сделал снимки разрытых могил вблизи заброшенной больницы, вот и пишут, выдумывают страсти всякие, добавляют мне, бедному, седых волос.
— Дай пресс-конференцию, расскажи что можешь. В данном случае правда кровавее и ужаснее любых выдумок.
— Да не могу я пока сведениями делиться! Тем более что наработок как таковых нет! Ты преподнесла нам готового маньяка на блюдечке, даже арест и первый допрос лично провела!
— Это такая форма благодарности или изящно выраженная претензия? — фыркнула я.
— Что ты, Женька, какие могут быть претензии?! Дело будет громкое, резонансное, что сулит награды, поощрения и продвижение по службе всем его участникам. Если сумеем нормально раскрутить, конечно же. Но это дело десятое и долгая работа. А на сегодняшний день ты сделала нам всем подарок, однозначно.
— И вы теперь не знаете, что делать с этим подарком? — коротко хохотнула я.
— Разберемся, — хмыкнул Генка. Приятель наконец-то немного развеселился и добавил озорным тоном: — Разве что, ты нам слегка поможешь, когда освободишься.
— А помощь какого рода вам требуется? Место преступления имеется, улик там предостаточно. Трупы погибших людей вы обнаружили, собрать и там улики, полагаю, и без меня сможете.
— Подозреваемый молчит.
— Как?
— Как пленный партизан. Мы к нему уже и так и эдак, поверь, пробовали разные подходы — ничего не работает. Лешка Каринцев уже предлагал его стукнуть, чтобы он стал фиолетовый в крапинку.
— Это он, пожалуй, погорячился, — снова хмыкнула я.
— Психанул, бывает. Нервничает парень, впрочем, все мы тут как на иголках.
— Но подозреваемый признался, он же со мной разговаривал.
— Да, но этого для суда маловато, сама понимаешь. Тем более что клиент мутный, того и гляди экспертиза объявит его невменяемым. Тем более что сейчас он совсем молчит, не произносит буквально ни слова.
— Это плохо, мне показалось, что этот тип вовсе не прочь похвастаться своими подвигами. Значит, вам все-таки не удалось найти к нему подхода. И я не думаю, что его могут признать невменяемым. Маньяк и сумасшедший — это разные виды расстройства. А говорил задержанный пусть и образами, но вполне осмысленно.
— И это замечательно! Только для полноценного судебного процесса этого недостаточно. Мне нужно, чтобы этот тип сотрудничал со следствием, раз уж начал хвастать перед тобой своими подвигами. Мне просто необходимы внятные показания и следственные эксперименты.
— А ты дай распоряжение своим айтишникам найти и изъять из сети видео, что этот тип выкладывал. Это очень хорошее доказательство.
— Он же их удалял потом!
— Верно, но только не сразу. Понимаешь? Ему нравилось внимание публики и, возможно, нравилось воображать, какие эмоции его видео вызывают у зрителей. Возможно, наш парень социопат и не способен на собственные эмоции. Тогда велика вероятность, что он убивал, чтобы представить чувства других, но сейчас это не столь уж и важно. То есть я хочу сказать, что он, без сомнения, наслаждался вниманием публики и не опасался ничего, раз спокойно занимался своими делами, когда был мною задержан. Отсюда вывод: несколько последних видео еще можно найти. Если, разумеется, у подозреваемого нет сообщников или наставников, которые подчистили все улики.
— Вот видишь, Женька, это дело обещает стать чрезвычайно сложным! И твоя помощь нам просто необходима!
— Конечно, я готова помочь чем могу. Как только освобожусь.
— Вот и замечательно, Жень! — обрадовался приятель. И суда по интонации, уже собирался прощаться.
— Погоди еще минутку, Генка, скажи, как там наша подопечная поживает? Понимаю, что прошу много, но это дело тоже вполне может стать и громким, и резонансным. Только там пострадавшая жива! И сейчас девушка может находиться в серьезной опасности!
— Ты же ее из города увезла, Василий заканчивает с переводом в тарасовский вуз. Все договорено, осталось оформить документы. Общежитие девушке выбили буквально за пару дней, до этого она у Лешкиной тещи на даче сидела, да не одна, пэпээсника оставил для охраны, на всякий непредвиденный случай. И это, заметь, при нашем аврале и катастрофической нехватке кадров. Так что я сделал все, что мог!
— Да, похоже, что так! Спасибо тебе, Гена! Полагаю, пока девушка находится в безопасности. И если она будет соблюдать осторожность и выполнит все мои рекомендации, так и будет, и она спокойно дождется, когда я освобожусь. Но ты и сам должен понимать, что всех этих мер не может быть достаточно. Особенно если девушку действительно преследует тот, кто уже ее похищал.
— Ты же понимаешь, заявление о похищении мы у нее, конечно, приняли, но доказательств, кроме слов самой Марии, нет никаких. И уже не будет, смею полагать. Потому как подопечная проявила крайнюю беспечность и недоверие к органам.
