Сареф, по-прежнему сдерживая злость, выхватил карточки и знаком приказал Бреннеру и Эргенашу следовать за собой. Злился он при этом не на этих двух недоумков. А на самого себя. За то, что эта глупая, даже откровенно тупая провокация — едва не сработала.
— Ты был прав, Эргенаш, — мрачно заметил он, — провокация, причём буквально с порога.
— И эта провокация была куда тоньше, чем тебе кажется, — мрачно кивнул стревлог, — так что советую не расслабляться, я уверен, что она была не последняя.
— Значит, надо скорее покончить с делом Эрбока и убраться отсюда…
Глава 1.4
Глава 4.
Пограничники не преувеличили: искомые могилы Сареф и его спутники нашли всего через час пешего пути. И когда он подходил ближе, то ему показалось, будто бы его коснулась какая-то чудовищная тёмная сила. Он сначала было испугался, но потом успокоился. Ведь здесь совсем недалеко должно быть логово Чёрного Молоха. Вероятно, здешнее легендарное существо пятого уровня соответствовало силе клана, на территории которого оно проживало. Внезапно вспомнилось, как два года назад гранд-мастер Зинтерры исходил злостью от того, что не хотел согласовывать походы на Василиска Вечности, если в группе не будет куратора из айоновцев, зинтерровцев или хотя бы ходока десятого уровня. Теперь он начинал понимать, что у этих требований были очень веские основания.
Для могил был сделан небольшой сквер, огороженный изящной металлической решёткой примерно в метр высотой. Насколько мог судить Сареф, могилы дьяволиц располагались по углам. Причём цепкий взгляд, которым Сареф окидывал сквер, ясно говорил ему, что это не дело рук драконов. Если бы им вздумалось что-нибудь здесь сделать — это была бы какая-нибудь величественная усыпальница. Огромная, роскошная, дорогая — и совершенно неуместная и бездушная. А здесь… решётчатая оградка примерно метр высотой, высаженные молодые деревца, маленькая клумбочка с розами посередине… всё это выглядело скромно, но всё это было сделано с душой. Вероятно, именно поэтому пограничники были так раздражены, узнав о цели их прибытия. Похоже, сюда действительно кто-то регулярно приходит и заботится об этих могилах.
И, что было самое невероятное, когда Сареф, Бреннер и Эргенаш вошли в скверик… то поняли, что они здесь не одни. Рядом с одной из могил в углу стояли двое. Мужчина и девушка. Впрочем, сделав несколько шагов к первой могиле, чтобы прочесть имена, Сареф снова повернулся к ним. Что-то знакомое зацепило его память. И вот, несколько секунд спустя…
— Вы? — удивлённо спросил Сареф, — что вы здесь делаете?
Мужчина и девушка обернулись, ожидаемо оказавшись Исмарком и Джайной.
— Ой, вы только посмотрите, кто явился, — язвительно начал Исмарк, едва завидев Сарефа, — это он, это он, наш Системный Чемпион! Радость-то какая! Сейчас я паду ниц, а Джайна будет тебе кокошником бить.
— Прости, папочка, я забыла кокошник дома, — ядовито ответила Джайна.
— Ну, а у меня радикулит, так что ниц я падать, пожалуй, тоже не буду, — ехидно добавил Исмарк. Вот только Сарефа эта клоунада не обманула. Он прекрасно видел, как они оба поспешно вытирали глаза… и вспомнил, что одна из этих могил принадлежит Адрианне, жене Исмарка и матери Джайны.
— Ну да. Мог бы и сам догадаться, — равнодушно сказал Сареф, поворачиваясь к Бреннеру и Эргенашу, которые поглядывали в сторону Исмарка и Джайны с нездоровым интересом, — не обращайте на них внимания, — он махнул рукой, — они не будут нам мешать.
Он проверил первую могилу. На ней значилось: Тахема Индельштан. Эта женщина явно была ему незнакома. Подойдя ко второй могиле, Сареф понял, что ему нужна именно она.
Мидори Хеомат — значилось на ней. Достав из наплечного мешка золотую розочку, Сареф аккуратно положил её на могилу.
— Твой муж Эрбок передаёт тебе привет, Мидори, — тихо сказал Сареф, — сам он не смог прийти, но он по-прежнему помнит тебя и скучает по тебе…
И в этот момент случилось чудо. Розочка, положенная на плиту, внезапно распустила лепестки до конца… а в следующий момент она словно вошла в камни плиты, отпечатавшись на них золотистым узором. И только теперь Сареф, подойдя совсем близко, увидел, что на могильной плите этих роз очень много. Сареф даже не поленился их посчитать. 23 штуки. Всё правильно. Джайне сейчас 24, и её был один год, когда её мать решилась на этот последний поход, из которого ей не суждено было вернуться.
— Ты-то сам что здесь делаешь? — раздался за его спиной голос Джайны. Мгновение спустя Сареф краешком глаза заметил, что сестра встала рядом с ним.
— Муж этой погибшей женщины попросил меня прийти в этом году сюда вместо него, — ровно ответил Сареф, — не только по вам одним ударила эта трагедия, представьте себе.
— Ну да… понимаю, — ответила Джайна.
— Ничего ты не понимаешь, — хмыкнул Сареф, — ты всегда была бесчувственной сукой, которую интересовали только собственные переживания. Что, впрочем, неудивительно. Чужая рана не болит, чужая рана смердит, не так ли?
— Я была бесчувственной сукой, — совершенно спокойно ответила Джайна, — но, как я уже сказала тебе полгода назад — я изменилась. Просто ты отказываешься это понимать.
— Вот только не надо ставить мне это в вину, — снова хмыкнул Сареф, — ты знаешь, почему это так.
— Да, — не стала спорить Джайна, — знаю. Знаю, что уже ничего не изменить. И я даже представить не могла, что когда-то буду жалеть об этом.
— Да, ты права, — согласился Сареф, — уже ничего нельзя изменить.
Это было очень странное ощущение. Впервые в жизни Сареф вот так стоял и спокойно разговаривал с сестрой, не испытывая желания пнуть её или дёрнуть за волосы. Причём дёргал-то Сареф Джайну за волосы часто, вот только Силы, чтобы выдрать оттуда хороший клок, ему никогда не хватало, по самым очевидным причинам. И сейчас… наверное, Сареф никогда не сможет простить Джайну или назвать её родным человеком. И всё же сейчас, наблюдая за ней, смотря, как она скорбит по своей матери, он впервые увидел в ней человечность. И теперь… теперь все воспоминания, связанные с Джайной, он наконец-то может отпустить… ведь, как знать… Если бы они росли в других условиях, то и их отношения могли сложиться иначе.
В этот момент позади них раздался отчаянный вопль. Вероятно, Исмарк, убедившись, что Сареф пришёл сюда не насмехаться над ним, отчаянно взвыл:
— ПОЧЕМУ ТЫ УШЛА ОТ МЕНЯ, АДРИАННА? ТЫ НЕ ДОЛЖНА БЫЛА УХОДИТЬ! НИКТО ИЗ НИХ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УХОДИТЬ! ПОЧЕМУ?!
Сареф никак не среагировал, продолжая созерцать могилу Мидори, на которой всё ещё мерцал оттиск золотистого бутона розы.
— Что, даже смеяться над ним не станешь? — недоверчиво спросила Джайна.
— Над чем тут смеяться? — холодно ответил Сареф, — я никогда никого не терял… вот так, но я могу понять его боль.
— В самом деле? — не выдержала Джайна, — а как же чужая рана не болит, а смердит, и всё такое?
