— Ну как тебе сказать… над моими ранами в детстве слишком часто смеялись… а то и вовсе делали вид, что их нет. После такого начинаешь понимать, что если у человека рана — она там появилась не случайно… и она всегда болит.
Джайна не нашлась, что на это ответить. Бреннер и Эргенаш, видя, что Исмарк и Джайна не собираются бросаться на Сарефа, почтительно отступили к выходу из сквера, ожидая его там. Исмарк всё так же сотрясался от рыданий на могиле Адрианны. И несколько секунд спустя… Сареф ощутил на своём плече руку Джайны.
— Я знаю, что нет смысла это говорить… но позволь мне сказать это хотя бы для себя. Мне жаль, что с нами всё вышло именно так. Возможно, случись всё немного по-другому… но что толку об этом говорить. И это… ты молодец, братец. Выиграть Состязания в таком возрасте вопреки всему… это достойно уважения. Ты всему нашему клану сумел доказать, что мы все ошибались насчёт тебя… — она замолчала, впрочем, не убирая руки с его плеча.
— И что? — хмыкнул Сареф, — даже не будешь просить возвращаться?
— Не буду, — вздохнула Джайна, — ты тоже живой человек, Сареф, ты тоже имеешь право на своё счастье и имеешь право бороться за него. Мне понадобилось целых 15 лет жизни, чтобы это осознать. Я… понимаю, что на этом наши пути, скорее всего, разойдутся навсегда… и я хочу, чтобы хотя бы сейчас, в последний раз, мы не плевали друг другу вслед, а разошлись мирно. Что ж… всего тебе хорошего, братец.
После этих слов Джайна, наконец, отпустила плечо Сарефа и отошла к своему отцу, помогая ему подняться и утешая его. Он, послушно поднявшись, тотчас прижал дочь к себе, не переставая рыдать. И в этот момент Сареф невольно задумался: кто кого сильнее давит этой потерей: Джайна Исмарка, или же он её. Ведь Джайна… ей, конечно, грустно быть здесь, но она держит себя в руках, она понимает, что такое уже нельзя изменить, и надо жить дальше… а вот Исмарк до сих пор не может смириться, словно Адрианна унесла с собой кусок его души. Впрочем, возможно, что так оно и было. Но… было ли это правильно? Ведь, как бы велики и разнообразны не были дары Системы, даже при самой мирной и спокойной жизни от старости её Жители всё равно неизбежно умирают. Так… может, стоит всегда держать в уме, что каждый рано или поздно может тебя покинуть… и до самой смерти у тебя всегда будешь только ты… на всё прочее никто, даже сама Система, не может дать гарантии…
— Ну нааадо же, какая встреча, — внезапно раздался голос за их спинами… отвратительно знакомый голос. Повернувшись, Сареф увидел, что не ошибся. У входа в сквер стоял его старый знакомый Бейзин. Причём он был не один: поодаль стояли четверо его товарищей. Бреннер и Эргенаш незаметно сместились к Сарефу. Бэйзин же, осмотрев их, бросил взгляд в сторону Исмарка и Джайны.
— Брысь отсюда! — коротко приказал он.
— Ты… ты… — Исмарк задохнулся от возмущения, — да кто тебе дал право разговаривать с нами в таком…
— Я сказал — брысь отсюда! — так же коротко повторил Бэйзин, — у меня нет времени на безутешного вдовца и невесту-неудачницу.
Такого оскорбления Исмарк уже не стерпел. Прорычав что-то непонятное, он бросился на Бэйзина. Тот же безучастно наблюдал за ним… и в момент сближения Бэйзин совершенно едва-едва сместился… казалось, он даже не пошевелился… но Исмарк внезапно навалился на него, словно бы его парализовало.
— Спокойно, спокойно, — Бэйзин участливо похлопал его по плечу, безо всяких усилий удерживая его на месте, — главе вашего клана и так сейчас приходится крайне несладко. Не будем усугублять его положение ещё больше. Так что забирай отсюда свою дочь, и проваливайте. Третий раз повторять не буду.
Исмарк, всё ещё наполовину оглушённый, послушно кивнул и, подозвав к себе Джайну, медленно побрёл прочь из сквера. Бэйзин же повернулся к Сарефу и насмешливо на него посмотрел:
— Что, даже не вступишься за свою родню? Ай-ай-ай, никакого семейной этики, стыдно, Сареф, стыдно.
— Эти двое мне не родственники, — мягко сказал Сареф, тоже сделав несколько шагов к Бэйзину, чем изрядно его удивил, — и ты это отлично знаешь. Если уж тебе пришлось в своё время сунуть нос в каждые мои трусы, чтобы узнать обо мне всё.
Бреннер за его спиной обидно засмеялся. Эргенаш молчал, но Сареф чувствовал, что он был готов к абсолютно любой реакции.
— Ну, так что тебе от меня нужно? — вкрадчиво продолжал Сареф, — твой хозяин несколько дней назад со мной разговаривал — и сообщил всё, что посчитал нужным. Или тебе нужно что-то протяфкать мне напоследок из-за его сапога?
— Я бы на твоём месте следил за языком, мальчишка, — сверкнув глазами, прошипел Бэйзин, — сейчас ты, конечно, получил некоторые привилегии… но ты же понимаешь, что это не навсегда? И год пройдёт быстро, очень быстро… а если произвести удачное стечение обстоятельств, то даже этого ждать не придётся.
— Что тебе нужно? — перебил его Сареф, — и как ты вообще тут оказался? Ты что, шпионишь за мной?
— Очень ты мне нужен, — фыркнул Бэйзин, — стражи границ были правы: чем больше за тобой бегать — тем сильнее ты о себе начинаешь мнить. Пара лет — и ты сам прибежишь к нам в клан, как побитая собачка. Нет, дружок, тут группа крутых парней ходила на легендарное существо пятого уровня… Чёрный Молох, может быть, ты знаешь такого.
— В самом деле? — хмыкнул Сареф, — а где же крутая добыча? Какой там легендарный артефакт с него падает?
— Артефакта нам, к сожалению, не перепало, — нехотя ответил Бэйзин.
— Ну да, — хмыкнул Сареф, — или просто группе крутых парней надрали задницу.
Бэйзин тихо зарычал. Сарефа откровенно веселило, как легко можно было манипулировать эмоциями этого самодовольного болвана. Нет, с момента их последней встречи ничего не изменилось, статус члена клана Айон был его единственной ценностью жизни. Если отнять у него это — он станет никем. Но в следующий момент Бэйзин взял себя в руки и сказал:
— Я понимаю, что у нас под ногами находится крайне неудачный пример похода на Чёрного Молоха, — он легонько пнул ногой надгробие Мидори, — но мы не принадлежим к числу этих неудачников. Если тебе так нужны доказательства — прошу…
С этими словами он извлёк из своего Системного Инвентаря нечто, похожее на крошечный мерцающий кусочек радуги.
— Радужная Эманация, — самодовольно сказал он, хвастаясь добычей, — ещё шесть таких — и будет мутная Радужная Эссенция. Хочешь, подарю? — внезапно предложил он. Сареф, с презрением посмотрев на него, сказал:
— После того, как ты пнул могилу мёртвой женщины? Ты абсолютно самодовольное и тупое ничтожество, Бэйзин. Да даже если меня отравят — я противоядие ради спасения своей жизни из твоих рук не возьму!
Он отвернулся… И в следующий момент за его спиной раздался шум… Эргенаш и Бреннер рванули было, но мгновение спустя остановились. А Сареф, обернувшись, увидел, что Бэйзин рвётся из хватки двух своих спутников.
— Пустите! Пустите меня! Плевать на всё, я вырву ему его грязный язык!
