Сама Кейя при этом настолько отчаянно и изобретательно избегала Сарефа, что тот никак не мог с ней встретиться. Словно с освобождением заложников между ними снова выросла стена, и они стали абсолютно чужими друг другу. Впрочем, когда он в следующий раз увидел Сегруна, то обратил внимание и на два фингала под его глазами, и на то, что бедный гном, обычно весёлый и задорный, сейчас боялся даже просто посмотреть на Сарефа.
Тем не менее, Кейя, как и обещала, так грамотно организовала оборону крепости, что Сареф даже почти не замечал каких-либо внешних попыток вторжения. Через несколько часов орки, конечно, вернулись, и были крайне не рады тому, что случилось. Но поделать с этим ничего не могли. Два-три раза они пытались попасть в крепость через свои ходы, но все эти попытки грамотно читали и Кейя, и Сидри, так что лазутчиков моментально ловили и запирали в подвальных казематах, куда вечерами любили спускаться и Сегрун, и Сидри, и откуда по вечерам доносились жалобные истошные вопли. Сарефа это, признаться, волновало мало. Он уже считал возможность и необходимость мстить своим обидчикам неотъемлемой частью самоуважения, и потому совершенно не возражал против подобного. Хотя сам к такому предпочитал не присоединяться. Ему сейчас и без того было, о чём подумать.
К счастью, долго им всё это терпеть не пришлось. Как Эмерс и обещал, он дал своему отцу сигнал действовать сразу, как Сареф сообщил, что заложники в безопасности. В итоге всего через четыре дня к крепости подошёл отряд в двести орков, которые моментально разогнали остатки Мародёров.
Сареф был несколько удивлён, что Гражемид решил прибыть сюда лично. Но, вероятно, отношения с дипломатами, попавшими в такое положение, были для расы орков слишком дороги.
Так же, когда орки занимали крепость, Сареф обратил внимание, что здесь были орки исключительно Ханства Поющей Ночи. Хотя разумно было предположить, что заложников бросятся спасать все, учитывая, как много для орков стояло на кону. Но, вероятно, Гражемид решил вызволить дипломатов в одиночку и всю положенную репутацию присвоить исключительно своему Ханству. Впрочем, учитывая, что именно он ради этого рисковал одним из своих сыновей, Хан Поющей Ночи был в своём праве.
Когда они встречали пришедших орков, это, наверное, был первый раз за 4 дня, когда Кейя позволила Сарефу оказаться рядом с собой ближе, чем на 20 шагов. И, конечно же, с орками прибыли и остальные их друзья.
— Сареф, мать твою!!! — Сареф услышал этот голос ещё задолго до того, как увидел его обладателя. И верно, через десять секунд из-за высоких орочьих спин протолкался Бреннер и, подбежав к Сарефу, прижал его к себе так, что тот уже через две секунды взмолился о глотке воздуха, — что с вами здесь было?! Мы наблюдали за вами каждую секунду! В один момент вы оба оказались При смерти! Что с вами случилось, кто здесь был, как вы спаслись?
Проскользнувший следом Эргенаш Сарефа обнимать не стал, но его настойчивый взгляд красноречиво говорил о том, что он не меньше гнома жаждет услышать ответы на эти вопросы. А уж последним к ним прошёл Эмерс, которые прочие орки, стоило заметить, довольно почтительно пропускали мимо себя.
— Здесь был член клана Айон, — коротко сказал Сареф, — есть подозрение, что… он ждал именно меня. Нам пришлось с ним драться. Это было очень больно, очень тяжело… и да, мы чуть не проиграли. Но клан Айон в очередной раз просчитался… так что мы выжили.
Бреннер и Эмерс вполне удовлетворились этим объяснением, хотя и тут же потребовали рассказать всё во всех подробностях. А вот стревлог продолжал буравить Сарефа подозрительным взглядом. Видно, Эргенаш, как и Кейя, не до конца поверили Сарефу. Но он сейчас не мог сказать ничего большего.
После того, как орки разместились в крепости, Гражемид обратился к дипломатам с речью, в которой приносил самые искренние извинения за произошедшее и заверил, что все планируемые соглашения будут обязательно дополнены выгодными условиями, чтобы возместить всем этот ущерб. После чего четыре орочьих мага создали портал, который переместил всех в столицу Ведающих Богатством. Именно там была собрана Ставка Ханов, именно там о спасённых заложниках должны были позаботиться и помочь им продолжить свой путь, и именно там Сарефу и Кейе предстояло отчитаться Ханам о том, что и как они сумели сделать.
На следующий день Сареф со своими спутниками находился в шатре, где собрались все орочьи ханы, кроме, разумеется, хана Мародёров. Это выглядело крайне внушительно… вот только Сареф уже изрядно поднаторел в подобном общении с главами кланов Севроганда, и его подобное собрание уже не могло смутить.
В итоге он рассказал Ханам ту же информацию, что рассказывал своим спутникам и остальным оркам. Умолчав, разумеется, о ключевом существе, без помощи которого ни он, ни Кейя здесь бы уже не стояли.
— Что ж понятно, — сказал глава Ханства Золотых песков, чьё лицо было изукрашено такой же золотистой краской, — если это всё спровоцировал клан Айон — то хан Мародёров мог на это купиться. Он давно метит в этот совет, и, к сожалению, если бы он вернул оркам репутацию, пусть даже таким способом — то почти наверняка получил бы здесь место. И это была бы катастрофа.
— Но всё же непонятно, — мягко заметил Хан Глубинных Охотников, чьё лицо было изукрашено бирюзовой краской, — как вам удалось его одолеть. Айон знаменит тем, что вытаскивает своих членов порой даже из рук смерти. Если они послали сюда своего ставленника — то должны были экипировать его всем, чем только можно. Как же вы его победили?
Сареф вздохнул про себя. С Ханами, к сожалению, сказки о првозмогании явно не прокатят. Придётся сочинить более убедительную ложь.
— При помощи этого, — Сареф извлёк из Инвентаря Звезду Бакуса и показал её Ханам, — естественно, всё было так, как вы и говорите, уважаемые. Этот айоновец имел при себе много… могущественных расходников, — он решил особо не распространяться про камни душ, — так что и нам пришлось воспользоваться таким.
Реакция на это была самая неожиданная. Хан Глубинных Охотников встал со своего места и подошёл к Сарефу, казалось, с трудом сдерживая себя, чтобы не выхватить амулет у него из рук.
— Откуда у тебя эта вещь, мальчишка? — прохрипел он.
— Я много где путешествовал, — коротко ответил Сареф, позволяя Звезде пропасть.
— Это — амулет одного из старых хранителей. Существо, которое можно вызвать этим амулетом, раньше было хранителем нашего Ханства, — продолжал Хан Глубинных Охотников, — мне бы… очень хотелось получить эту вещь. Я готов дать за неё любую цену.
— Боюсь, она для вас будет бесполезна. Она завязана исключительно на призыв кровью, и, поскольку я её уже использовал, то только на мою. Не говоря уже о том, что это амулет с расходуемыми зарядами.
— Но… может быть… ты мог бы дать нам немного своей крови?
— Простите, — Сареф обидно рассмеялся, — при всём уважении — вы это серьёзно? Вы серьёзно предлагаете мне отдать вам свою кровь? Зная, какие вещи может с ней сотворить волшебник с соответствующей специализацией? Нет, разумеется, нет. А уж если потом эта кровь попадёт в руки клана Айон…
