— Извини, — с неловкой улыбкой сказал Виктор, — все остальные столики заняты.
Сареф мельком огляделся. Это, действительно, было так, но, минимум, за половиной четырёхместных столов сидело по одному главе. И Медведю совершенно ничто не мешало подсесть к ним. И всё же…
— Знаешь, Сареф, это было очень неплохо, — неуклюже продолжал Медведь, — вот так ловко поймать за руку на лжи — давно такого никто не делал. Конечно, скорее всего, эта его идея всё равно бы провалилась, но ты сэкономил всем нам кучу времени. Так что спасибо тебе.
Сареф же со скепсисом продолжал смотреть на Виктора. Внешнее благочестие, так очаровывавшее Сарефа в детстве, присутствовало в нём только на первый взгляд. Не стоило забывать, что он все эти годы дружил с Адейро. Не просто имел с ним дело, потому что он территориальный сосед, и некоторые моменты просто неизбежны. А потому, что ему искренне нравился такой якобы слабый, угодливый и во всём поддакивающий Адейро. И этому тоже были причины.
Вероятно, Виктор прочитал всё это по лицу Сарефа и так. Потому что, внезапно отложив вилку и нож, он сказал:
— Ладно, Сареф, признаюсь, мне кое-что нужно. Мне нужна твоя помощь. Я знаю, что после Состязаний ты много путешествовал по южным землям и орочьему материку. Скажи, пожалуйста, ты случайно во время этого путешествия не встречал свою старую няньку… женщину по имени Мимси Инвигерио?..
Глава 4
Этот вопрос мгновенно вызвал молниеносную работу в мозгу Сарефа. Потому что он, действительно, сумел встретиться с Мимси — и она вполне ясно дала понять, для чего Виктор её ищет. По правде говоря, тогда это Сарефа изрядно удивило. Как драконы поверили Виктору и позволили ему занять кресло главы клана, если Мимси осталась жива? Он каким-то образом убедил драконов, что либо уже нашёл и убил её, либо сделает это в самое ближайшее время? Что ж, учитывая, что в тот момент он проиграл Всесистемные Состязания, вероятно, вопрос политического выживания толкнул его на самые отчаянные меры. Ну а то, что у Мимси был талант ускользать даже от самых внимательных взглядов, удивительным образом одновременно как сыграло на руку Уайтхоллу, так и катастрофически осложнило ему жизнь.
Не менее значимым оставался тот факт, что раз уж Медведь спрашивает об этом у него, значит, Лина ему на этот счёт так ничего и не сказала. И от осознания этого факта он почувствовал к ней отголосок холодного уважения. По крайней мере, за то, что ей действительно ценно, она боролась до конца. Хотя, будучи главой клана, Виктор явно испробовал самые разные способы убедить её.
— А вы, собственно, с какой целью интересуетесь? — заговорил, наконец, Сареф, решив выудить из Уайтхолла больше информации.
— Прости, Сареф, но это не твоего ума дело, — отрезал Уайтхолл.
— Ах, не моего ума дело, — ослепительно улыбнулся Сареф, — ну, в таком случае, ничем не могу быть полезен.
Виктор нахмурился, но ничего не ответил. Видно, он и сам уже понял свой просчёт.
— Сареф, я прошу тебя, — снова заговорил он куда более уважительным тоном, — это для меня очень важно.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил Сареф.
— Да почему тебя это интересует? Она моя бывшая жена. Я, в конце концов, имею право на свои семейные тайны?
— Потому что если вы не нашли её за… сколько там сейчас Сварри лет? Шестнадцать? Так вот, если вы не нашли её минимум за шестнадцать лет, значит, Мимси сама не очень-то искала встречи с вами. А когда человек хочет, чтобы его не нашли, обычно у него для этого есть крайне веские причины. Если вы помните — я это по себе хорошо знаю.
Уайтхолл нахмурился. Последними словами Сареф явно дал понять, что он совершенно не забыл, как Виктор лично принял участие в его ловле несколько месяцев назад. И потому ни о каком благожелательном отношении и ни о какой откровенности не может быть и речи.
— Я так понимаю, ты её видел — и теперь хочешь поторговаться за эту информацию? — Уайтхолл, поняв, что осаждать Сарефа можно очень долго — и в итоге ничего этим не добиться, решил действовать жёстче, — что ж, очень хорошо. Чего ты хочешь?
— Нет, Виктор, так не пойдёт, — Сареф покачал головой, — вы не можете просто взять и перепрыгнуть целый этап переговоров. Сначала расскажите, почему вы так упорно ищете Мимси — и почему она не менее упорно скрывается от вас. После этого уже можно будет говорить дальше.
— Ну, раз ты так настаиваешь — пожалуйста! — рассердился Медведь, — я ищу её для Лины. Да, моя дочь вернулась в клан, но она там до сих пор чувствует себя чужой. И тот факт, что она проиграла Состязания, которые я ей доверил, только усугубляет дело. Вот только теперь ты не станешь ничего говорить, правильно? Ты считаешь мою дочь предательницей — и поэтому палец о палец не ударишь, чтобы ей было хорошо?
Сареф нехотя отдавал должное Медведю — ложь была придумана не самая примитивная, особенно с учётом того, что Виктору пришлось сочинять её на ходу.
— Если вы так печётесь о Лине — просто отпустите её. Уверен, она сама очень быстро найдёт Мимси.
— Нет уж, — покачал головой Уайтхолл, — клан — это не проходной двор, куда можно по желанию входить и выходить. Если уж Лина стала частью клана — значит, у неё появились и свои обязанности.
— Знаете, это выглядит как-то крайне подозрительно, — невинно заметил Сареф, — вы собственную дочь посадили на поводок, едва у вас представился шанс. Страшно подумать, что вы в этом случае сделаете со своей бывшей женой. Может, она всё-таки правильно сделала, что скрылась с глаз?
— Сареф, не беси меня, — с угрозой сказал Уайтхолл, — иначе, обещаю, ты очень сильно об этом пожалеешь.
— Не понял, — Сареф вопросительно поднял бровь, — вы мне сейчас угрожаете? Вам мало того, что случилось с Дювалем? Вы хотите, чтобы с вами случилось то же самое?
Медведь от этих слов оторопел. Но уже через секунду взял себя в руки и ласково прошипел:
— В самом деле? И как ты собираешься это устроить?
— Я могу позвать мастера Ильмарриона и рассказать ему, где в последний раз видел Мимси. А потом вы объясните ему, почему сейчас, спустя двадцать лет, она до сих пор жива, — невинно ответил Сареф.
После этих слов гранёный стакан в левой руке Медведя угрожающе затрещал. Но всё же Виктор вовремя опомнился. И, поставив стакан на стол, уже совершенно новым взглядом посмотрел на Сарефа.
— Значит, ты всё знаешь. Что ж, в таком случае, думаю, ты понимаешь, что неразумно стоять у меня на пути. Потому что в противном случае я… я…
— И что? Что вы сделаете? — развеселился Сареф, — заложите взрывчатку в поместье Джеминид? Вам рассказать, где в поместье самые слабые стены, которые точно рухнут? Или, может быть, вы собираетесь изнасиловать Лину на главной площади Вервелла? Скажите точное время — и я с удовольствием приду на это посмотреть.
Судя по лицу Медведя, он бы сейчас отдал всё за право вцепиться Сарефу в глотку. Но такова была реальность. У Сарефа не было ни единого слабого места для шантажа. Он ненавидел свой клан, и он ненавидел Лину, которая предала его, и Медведю это было прекрасно известно.
