Мне удается закрыть глаза и снова погрузиться в блаженную темноту. Но ровно до того, как начинает трезвонить домофон.
Игнор? Да! Встать бы и вырубить звук на крякалке, да только мне жутко лень выползать из-под одеяла.
Но звон продолжается. Настойчиво так. Будто там специально давят на кнопку, желая ее сломать и свести с ума хозяина квартиры, то есть меня.
– Да кого же там черти принесли? – терпение лопается.
Стаскиваю свое тело с кровати и плетусь в прихожую. Задерживаюсь у огромного зеркала в пол и ужасаюсь своему виду. М-да, на пользу вчерашний загул не пошел. Вид жуткий. Волосы всклочены, под глазами синяки. Рожа мятая. А мне ведь всего тридцать четыре. Рано мне стареть.
Из дум вырывает возобновившаяся трель домофона. А я уж было и забыл.
Включаю камеру и что я вижу?
Именно! Ничего! Абсолютно ничего! Но тем не менее звон продолжается.
– Что за чертовщина? – открываю входную дверь, выглядываю на площадку и никого не вижу.
У меня галлюцинации?
Закрываю дверь и стоит мне только отойти на пару шагов, как снова раздается трель на всю квартиру!
– Да вашу бабушку! – рычу от бессилия и открываю дверь.
Но снова никого не вижу. Подхожу к перилам, чуть свешиваюсь – никого. Поднимаюсь на пару ступеней вверх – и там тишина. Игра воображения или идиотские шутки.
Возвращаюсь в квартиру и закрываю дверь, предварительно отключаю звук домофона. Хватит с меня.
Разворачиваюсь на пятках, желая вернуться в спальню…
– Мать! – вздрогнул, подпрыгнув на месте, увидев пацана. – Мать моя женщина, ты кто такой и как тут оказался? – оглядываюсь, будто пытаюсь понять, откуда взялся мальчуган.
– Пливет, – улыбается незваный гость, сложив руки на груди, зажав подмышкой плюшевого зайца ядовито-зеленого цвета.
На мальчишке горчичного цвета штаны, белая футболка, такого же цвета кеды. Очки. Копна светлых вьющихся волос.
– Ты плод моего больного воображения? – так, нужно срочно найти очки, все расплывается. Разворачиваюсь к комоду, тут должны быть запасные очки.
– Нет, я плод вашей с мамой любви, – заявляет мальчик, а я давлюсь слюной!
– Что? – наконец, натягиваю на нос очки и теперь я вижу пацана достаточно отчетливо.
Реальный, значит.
– То, – деловито заявляет. – Здлавствуй папа, я твой сын.
Бред!
– У меня нет детей, – говорю, стараясь отделаться от странного чувства. – Нет и не будет.
– Тебе повезло, потому что есть я. И думаю, ты поймешь, что иметь детей не так уж и плохо.
– Мне все равно. Ты не мой ребенок. Этого просто не может быть априори.
– Апли... что? – сводит на переносице светлые брови.
Уперли руки в бока и разглядываем друг друга. Я и он.
– С чего ты взял, что я твой папа? – спрашиваю мелкого, пытаясь хоть как-то собрать все мысли в кучу. В адекватную, мыслящую кучу.
Согласитесь, с утра после хорошей вечеринки хочется выспаться, а не впустить в свой дом чужого мальчишку со словами:
“Здлавствуй папа, я твой сын”.
Отрезвляет, хочу вам сказать!
– Я знаю, – звучит как само собой разумеющееся.
Пожимает плечами, поправляет очки на переносице указательным пальцем, и я делаю тоже самое.
Мальчишка ухмыляется.
– Но ты даже не похож на меня, – возмущаюсь. – У тебя волосы кудрявые и светлые.
– Волосы мне достались от мамы.
– А нос? Нос явно не мой!
– С носом мне повезло больше, – улыбается, но взгляд все еще прищуренный.
– Нет, это никуда не годится. Говори, кто твоя мама и где ты живешь. Пора заканчивать этот беспредел, – хватаю телефон со стола и замираю, пытаясь понять, что вообще делают в подобных ситуациях?
– И куда ты будешь звонить? – отвлекает от мыслей голос мальчишки. – Сдашь меня в полицию?
Я удивленно уставляюсь на мелкого. И откуда такие познания?
– Сколько тебе, говоришь, лет?
– А я не говолил, – картавит мальчуган, деловито складывая руки на груди.
– Ну так скажи.
– Почти шесть, – звучит гордо.
– А зовут-то как?
– Меня зовут Тим-Тим, – задирает нос.
– Что за дурацкое имя?
– И не дулацкое оно вовсе, – надувает губы.
– Ну должны же бабушки-дедушки тебя звать как-то по нормальному? Что это такое – Тим-Тим? – возмущаюсь. – У твоей мамы не было выбора?
– Выбол есть у каждого, – снова звучит по-взрослому. – Тимофей Тимулович я. Поэтому и Тим-Тим. Тебя же мама звала Тимом, лазве ты не помнишь? – этим вопросом пацан вгоняет меня в тупик. Я для многих раньше был просто Тим. А сейчас...
Но вопрос все равно остается открытым. Откуда взялся этот пацан и что мне с ним делать.
Глава 2
Тимур
Откладываю телефон в сторону. Почему? Потому что не понимаю, с кем мне проконсультироваться.
– Так, может, все же скажешь, как зовут твою маму? – пытаюсь разузнать имя женщины, которая бросила ребенка. Ну ведь бросила? Или не углядела? Как вообще возможно, что ребенок гуляет сам по себе? По огромному городу!
– Маму зовут Оля.
Оля… мда, не редкое имя, которое бы запомнилось. Сколько таких Оль было? Да не помню, чтобы вообще было. Вот в чем вся загвоздочка. Загвоздка. Загвоздище! Черт возьми.
– А фамилия? – сердце нервно задергалось в грудине в предвкушении, что вот-вот это безумство завершится.
– А с фамилией каждый может, а ты без, – и пацан закатывается смехом, таким заливистым, что у меня мозги того и гляди разнесут черепную коробку, в ушах зазвенело.
Хватаюсь руками за голову.
– Тихо, – прошу я, но на парня это не действует. – Тихо! – рычу так, что мальчишка тут же затыкается.
– А не надо на меня олать, нелвы белигите, – заявляет серьезно.
Я стараюсь удержаться от комментариев относительно развязности его языка, не по-детски причем, и направляюсь в кухонную зону. Нужно что-то выпить.
Открываю бар, достаю бутылку виски…
– Не стоит утло начинать с этого, – тут же доносится голос пацана. – Минздлав пледуплеждает,что алкоголь вледен для здоловья.
Оглядываюсь. Сорванец забрался на барный стул и серьезно на меня смотрит сквозь стекла своих очков.
– Тебя забыл спросить, – буркнул себе под нос, но бутылку убрал и нажал на кнопку кофемашины.
