Синхронизация с пустотой повышена до уровня сопряжение 75%
Ох, храни меня Нефтис.
Вора теснило сразу две каменных морды, еще третья направлялась ко мне. Филин же, впав в раж, устраивала настоящее побоище, уже дважды вспыхнув сиянием повышения уровня. Лица оказались пока что слабейшими из порождений пустоты. Все еще очень опасными, так как имели немыслимое сопротивление практически ко всему физическому урону, но не для пустотников, активно пользующейся проклятой магией. Сила бога-чудовища пожирает души.
В ход пошла целительная магия, пока я параллельно пытался отбиваться от своего нового противника. Сон разума сделал этот процесс значительно проще, и я поспешил так же помочь и Терми.
Синхронизация с пустотой повышена до уровня сопряжение 77%
Получен новый уровень! Текущий уровень — 49.
— Грац, — поздравил меня мерцавший в янтарном свечении друг.
— И тебя, бро, — устало ответил я ему, пытаясь вернуть психику в норму. Голова кружилась и ныло где-то в груди, но конец пути был уже близок.
Серия выпадов по ослабленному противнику пустотной силой заставила тварь осыпаться с жалобным воем:
— Я буду непода-але-ё-еку…
— Где Фил?
— Тут, — на лице новообращенной пустотницы играла озорная улыбка.
— Сколько синхра? — спросил я прежде всего.
— Ой, какие мы нервные. Всего семнадцать. Фигня же. Зато хрен бы вы раздербанили такую кучу мобов вдвоем, как я распылила в соло.
— Хорошо бы, окажись оно так, — вмешался вор. — Только вот что-то он не очень напоминает пыль.
Голос Фрактала, уровень 56
Стихия: фрактал.
— Какого, мать вашу… — Дальше последовала брань фрезии, сама собой стихшая, словно у девушки постепенно убавили звук.
— А это еще как понимать? — тихо проговорил я, глядя на медленно собиравшегося из каменного крошева.
Теперь лицо стало не просто врастать в камень, оно стало частью живого парящего кристалла, а доселе вечно закрытые глаза начали медленно приоткрываться. Со всех сторон у чудовищу с еще большей силой устремились останки других разбитых врагов, на ходу плавясь в темно-лиловом мареве, переходящем в крохотные белые кубики.
— Бе-ре-ги-тесь, я жи-ив! — голос существа был тем же, но блеющие писклявые ноты сменились глубокими, полыми превосходства.
В широко распахнутых глазах чудовища пылало нечто, чему я едва ли смогу дать внятное объяснение. Это было нечто вроде плазмы, но цвет, переливавшийся всеми цветами радуги, нельзя было назвать одним словом. Словно лужи разлитого в воде бензина, только светясь в невыносимой яркости и ни на секунду не прекращавших движение внутри существа. Настолько быстрое, что глаз едва различал переходы световых пятен.
— Да ладно, он же всего пятьдесят шестой, что может случиться плохого? — съехидничал вор, припомнив прошлую нашу встречу с таинственной новой стихией.
Фрезии не нужно было говорить, что делать. В кристаллическую рожу врезались крючья, вонзаясь в противника, другим же навыком девушка попыталась опутать нечисть пустотной цепью.
Во избежание худшего, я накинул сверху сон разума, и лишь после этого в сторону парящей морды направился вор с клинком наготове.
— Терми, нет! Руби цепи Фил!
— Это же заклинание… — начал было друг, но я не дал ему договорить:
— Руби! И не касайся ублюдка.
Девушка и сама поняла, что творится нечто неладное, но не могла отменить заклинание. К счастью, это удалось зачарованному пустотой клинку — подобное в данном случае очень уязвимо к подобному.
Обрубки так и зависли в воздухе, наплевав на физику. Теперь они медленно покрывались белизной и медленно тлели, отправляя в небо потоки кубов.
— Оно жрет пустоту! — подтвердила девушка мою казавшуюся невозможной догадку.
Без особой надежды я ударил молочной пеленой, не сбив ни одного ХП, затем Фил выстрелила из арбалета с тем же итогом.
А затем, атаковал он.
— Как глу-упо!
Радужное свечение лучами вылетело из клокотавшей внутри глаз чудовища плазмы, пропахав в земле светящиеся белесым полосы. Мы едва сумели укрыться за ближайшим куском здания, от которого сейчас сохранилась лишь полторы стены с окном. Но тварь даже не заметила препятствия, секунд за пять заставив светиться и исторгать из себя сонмы белых кубов. Да что там, всё пространство вокруг летающего лица начало распадаться втрое быстрей.
— Его ничто не берет. Ни одна из стихий! Это какой-то баг! — начала ныть Филин.
— Ты знаешь этот вид монстров? — удивился я.
— Иди к черту! Так просто не честно! Только я получила пустоту, как нахожу штуку, которую и она не берет!
— Ты еще ему пойди об этом пожалуйся, — хохотнул вор.
Как он нас видит?
Пустотные твари различали нас по эмоциям, но если это теперь не порождение пустоты, то будут ли теперь на него работать стихийные обманки?
Туман.
Улочка, ставшая невольным свидетелем нашей стычки, стала стремительно покрываться серой взвесью. Влага испарялась и уходила в полет, создавая плотную пелену, скрывавшую обзор. Но для верности я дважды повторил каст, делая видимость практически невозможной.
Два радужных луча, прочертивших серую взвесь, слегка расчистили путь перед парящим кристаллическим ликом и часть туманного марева рассеялась, осыпаясь или испаряясь кубами. Но главное, что чудовище атаковало не нас, а прочищало себе путь, или действительно нас упустило. Похоже, работает?
— Драпаем отсюда, — на редкость мелодичным шепотом предложила Филин. Будто пыталась этими словами нас не убедить, а соблазнить. Должно быть не могла до конца поверить нашему счастью.
Дерево мы смогли в итоге уничтожить лишь потому, что оно периодически менялось на пустоту. А это нечто вообще ненормальное. Абсолютно чуждое этому миру.
Об этом всем я думал уже на бегу, вместе с друзьями спешно пытаясь сделать расстояние от нас до фрактальной твари максимальным. К счастью, выходить из города для этого не пришлось. Напротив, путь нас уводил все дальше, к его сердцу. В центр сокрытой под пеленой мрака земли.
— Стой, — чуть слышно попросила Фил. — Смотри. Это то, что я думаю?
Девушка указала на изящную статую из камня, напоминавшего белый мрамор с лиловыми прожилками. Изображенная скульптором женская фигура в мантии жрицы двумя руками закрывала себе рот. Вернее, то место, где ему положено быть. У скульптуры лица не было вовсе — лишь гладкая поверхность, как у манекена. При этом все остальные детали находились в идеальном состоянии, словно неведомый гений создавал этот жутковатый шедевр только вчера.
Мантия и волосы девушки были выполнены из черного камня, на котором располагался город и из которого состоял он сам. Интересно, вкладывалась ли какая-то тайная суть в контраст явно редкого и дорогого материала с не менее прочной, но легкодоступной, подножной черной породой.
