В какой-то момент я начал было думать, что мы находимся внутри Древа, но это было не так. С трудом из-за обилия строений, но здесь было видно, что рынок располагался скорее в окружении корней. Значит, только что мы находились внутри корня гигантского дерева.
Древосвет. Точно. Неужели здесь растет то самое дерево, что раскидало корни по всему Подземью? То самое древо, распускавшееся бесчисленным множеством цветов аж до самого Доминиона, а может, и того дальше.
Площадь, окруженная множеством деревянных стен построек, была крошечным просветом земли и камней в окружении десятков гигантских корявых фигур корнецвета. Корни титанического дерева отсекали Искристый лес от города, и сам город — от остальной части долины.
Выстроенные рядом деревянные строения здесь могли похвастаться тонкими мостиками, соединявшими соседние из них друг с другом. Хотелось задержаться тут подольше и изучить все детально, но волхв, хоть и не сильно спешил, тратить время попусту тоже не позволил.
Миновав тесную застройку и небольшую площадь, мы остановились перед сплошной стеной дерева. Серебристый камень запорошённых землей ступеней сменился рельефными узорами древесной коры. Волхву не пришлось ничего говорить. Пораженный величественным видом бесконечно огромного древа, я перехватил посох левой рукой, а правую положил ладонью на исполина. Прятать в инвентарь бонус к воле я с некоторых пор прекратил совсем. Даже спал с ним в обнимку.
Голову пронзила внезапная мысль, что если я не вижу здесь даже намеков на изгибы ствола, растение должно бы достигать разряженных слоев атмосферы. Чем же оно там питается без углекислого газа? Или правила физики из прошлой жизни не распространяются на новую?
— Ты наконец дошел сюда, дитя.
Мы действительно пришли к Древу. К тому самому, чьи корни освещали домен, где нас призвали в этот мир. Корнецвет рос на нашем пути с Лаской и помнит наши объятья в долине Смотрящих. Он помнит лица всех моих товарищей, что полнясь надежд входили в храм Тишины Тефнут.
Слова и образы, которыми общалось растение, приходили по всем сенсорным органам разом. Я чувствовал их, дышал ими, слышал их и чувствовал на кончике языка. Даже игра оттенков у заливавших все вокруг янтарным пламенем корнецветов, казалась продолжением слов Древосвета.
При этом, для простоты, все это мы видели перед собой в виде воплощенного аватара.
Перед нами соткался из света, сплелся из вырвавшихся из-под земли побегов и окатился в павшей листве высокий толстый мужчина, напоминавший статую Будды. Он был лыс, одет в простую лиственную накидку, оставлявшую на всеобщее обозрение процентов тридцать жировых складок. Но в целом облик аватара дерева вызывал скорее добрые чувства. Интересно, почему он выбрал для себя именно этот образ?
— Не кори себя. Ты не мог этого знать, — прошелестела листва в голосе Наставника.
И мне действительно стало легче. Думать о том, что я мог бы с самого начала просто бежать с Лаской, не возвращаясь с обучающей вылазки, стало моим ежедневным самобичеванием с того момента, как мы нашли Юрг. А может, и того раньше, в убежище ангела.
Наставник прочитал это у меня в голове и просто дал мне возможность чуть свободнее вздохнуть. Хотя бы на время. Кажется, я понимал, почему Ольхёрис и прочие возвели вокруг него культ. Окажись я здесь с пустотницей, мог бы вполне стать его частью. Хотя нет, вряд ли нам с ней вообще кто-то нужен для выживания и поиска счастья.
— У тебя должно быть полно вопросов. Возможно, я смогу ответить на часть из них.
15. Сияющий Древосвет 2/2
Добродушная внешность старика сама задавала такую манеру общения. Он улыбнулся, словно подбадривая. Однако я от столь внезапной щедрости растерялся. Мысли заметались в панике — а что такого я вообще могу у него спросить?
— Почему ты мне.. нам помогаешь? Разве пустотники не враги всего живого?
Словно бы засмущавшись от собственной недоверчивости, я с виноватым видом улыбнулся. Слишком заразительной была излучаемая Наставником доброта.
— Все просто. Ты заслужишь награду, когда уйдешь из этого домена. Но ты не сможешь покинуть это место, не получив ее. Поэтому ты получишь награду прямо сейчас.
По началу я запутался в словах старика, но последняя фраза расставила все по местам. При всей этой светлой няшности, по сути мне просто выдают инструменты для полезного для нас обоих дела. Если я все правильно понял.
— Это так, — подтвердило древо, разом подтверждая так же и то, что у меня в мыслях Наставник чувствует себя как дома. — На той стороне долины находится мой давно почивший брат. Темные твари, порождения бога-монстра, уже много лет насилуют его останки, отравляя долину. Дети, живущие у моих корней, не способны бросить вызов тем, кто ныне обитает в тех краях. Они — лишь пища для порождений стихии отчаянья.
— Но зато пустотники охотно и эффективно жрут друг друга, — понял я мысль.
— Не стоит таить обиду за пустые слова, дитя. На любое дело нам доступно смотреть с разных сторон, и именно это делает нас по-настоящему разумными.
— А я и не таю, — я улыбнулся Наставнику. Мысли он и впрямь читает отлично, но вот эмоции, как пустотник, считывать он не мог. — Как бы это не звучало, вы правы.
— Тогда задавай свой следующий вопрос. И заметь, я не ограничиваю тебя только долиной.
Если все эта возня с вопросами была затеяна с целью дать мне нечто, без чего я не смогу покинуть домен — то именно с этого и стоит начать.
— Как вернуться в Доминион, при этом не утратив рассудок?
Наставник рассмеялся. Добродушно и весело, вплетая свой смех в шелест листьев, запах дерева и свет корнецветов.
— А ты и правда такой перестраховщик! Тебе сразу подавай подробный маршрут, и гарантированный способ по нему пройти, да? Увы, я вижу многое, но не все. Не вынуждай меня признавать свои слабости, хе-хе, — он добродушно усмехнулся.
— Хорошо. Тогда я просто хочу знать все о дороге. Как я понял, по ту сторону этого города лежит долина? А что за ней? Это возможно?
Старик-дерево снова зашелся в приступе добродушного смеха, сквозь который я едва разобрал:
— Нет, конечно, — потребовалась с пол минуты, пока Наставник отсмеялся и снова смог нормально говорить. Видя мой непонимающий взгляд, он снизошел до пояснения. — Я живу здесь не одну тысячу лет, и помню Мельхиор совсем другим, на вершине его славы. Во времена, когда бог-ублюдок впервые начал собирать свою жатву. Прости, несчастное дитя с дырой в душе, но к тому моменту, как я дойду до середины своего рассказа, тебя пожрет твоя собственная стихия.
Не смотря на мрачный прогноз, мои глаза в этот момент, должно быть, засветились не хуже пылающих корнецветов. Теперь я знал, какие вопросы хочу ему задать. Особенно если учесть, что «дыра в душе» — это вовсе не оборот речи, а реальность пустотника.
— Если ты настолько стар, то быть может, хотя бы в общих чертах поведаешь, что тогда произошло?
