— Такого в магазине ни за какие деньги не купишь! Разработка одного нашего секретного НИИ. Сноса ему не будет — вечный! — сказав это, отец начал быстро переодеваться.
Я тоже поспешил, стараясь от него не отставать. Переодевшись, я несколько раз присел на корточки и сел на шпагат. Хм, очень удобно и комфортно. На мне всё сидело немного мешковато, но зато совсем не стесняло движений.
Отец молча указал рукой на середину зала.
Ну всё, началось!
Он встал напротив меня, смешинки из его глаз как-то разом пропали, лицо посуровело, и передо мной теперь вместо доброго и заботливого отца сейчас стоял очень строгий и опасный учитель. Теперь шутки в сторону. Он только одним своим видом настроил меня на серьезную работу.
— Дыхательно-разминочный комплекс номер три! — коротко бросил отец.
Больше не говоря ни слова, он развел руки в стороны и присел на носочки, при этом соединив пятки, колени расставил широко в стороны. Затем он выпрямил спину и упер прямые руки во внутренние части бедра так, чтобы его ладони смотрели друг на друга. Проделав эти, на первый взгляд несложные манипуляции со своим телом, он приподнял подбородок, развел плечи назад и в такой позе замер.
Я быстро принял такую же позицию, и мое тело сразу же заработало, ища баланс…
— Зум-м-м-м-м… — сжав губы, произнес отец.
— Зум-м-м-м-м… — повторил я за ним.
— Вместе!
— Зум-м-м-м-м…
Отец задавал ритм дыханию, всё тело вибрировало от этих звуков, и уже через пару минут волосы на голове стали мокрыми, закапало с носа и ушей, струи пота потекли по спине и груди, и в тоже время в позвоночнике и пояснице разлилось приятное тепло.
— Хоп! — прозвучала команда перехода ко второй позиции.
Отец медленно опустил руки на пол и так же медленно перешел в горизонтальную стойку на руках. Я всё в точности повторил следом за ним.
— Зум-м-м-м-м…
Через несколько минут из горизонтальной стойки на руках мы совершили переход в вертикальную, затем медленное разведение ног в шпагаты: продольный и поперечный. Всё это мы проделывали, не меняя стойки, с дыханием и в определенном ритме, который задавал отец. Закончилось упражнение переходом на мостик и одним слитным движением на ноги в боевую стойку.
Весь этот комплекс упражнений занял у нас минут двадцать-двадцать пять.
— Вижу, что не забрасывал занятия в армии, молодец! — похвалил меня отец. — Теперь начнем с того, что тебе ближе всего. Бери захват и бросай меня своей коронкой. Только бросай по-взрослому, как только сможешь!
«Ну, сейчас! — подумал я. — Раньше отец мне такую фору не давал».
Быстро схватил его за майку, обманный рывок вправо, показал движение в обратную сторону, а сам резко подвернулся на бросок через спину…
— Ай! — вырвалось у меня, когда я со всего маху ударился об маты с высоты двух метров.
— Попробуй еще как-нибудь, — отец был спокоен и серьезен, как никогда, — бери захват.
Я обхватил его за корпус вместе с руками, намереваясь бросить прогибом через грудь. Он как ртуть ушел от захвата вниз, и меня опять припечатало спиной о пол.
— Вот над этим и будем сегодня работать!
Три часа спустя
Я устал! Нет, правда, я устал до дрожи в ногах. Через три часа тренировки я почувствовал, наконец, что это такое — полноценная усталость от занятий. Отец глядя на меня одобрительно кивал головой.
— Я виноват, конечно, перед тобой за то упущенное время! Но ваши тренеры в интернате тоже кое-что в тебя вложили. Так что будем упорно работать и непременно всё нагоним! Моторика у тебя хорошая, реакция отличная, соображаешь тоже неплохо! Думаю, лет так пять-шесть упорных тренировок, и всё придет в норму! Не забывай еще о нашей родовой памяти — она нам тут очень сильный помощник!
— Отец, я всё хотел тебя спросить! Можно? — спросил я, застегивая у себя на рубашке пуговицы.
— Конечно, спрашивай! — ответил он, вытираясь полотенцем. — У меня от тебя тайн нет.
— У нас в роду все постигали это искусство?
— Да, детей инициировали в шесть лет, а боевым единоборством начинали заниматься с восьми.
— Я не пойму тогда, как какой-то там ученик смог убить этого Леммаха, да еще ударом копья в спину?
— Я думаю, здесь виновата либо жена этого ученика, либо его красавица-дочь, — ухмыльнулся отец. — Не надо терять самоконтроль, когда занимаешься этим с чужими женами или дочерьми.
— Понятно!
— Ну что, домой или перекусим где-нибудь? — спросил отец, садясь рядом со мной в машину на заднее сиденье.
— Домой! — мне хотелось, наконец, принять горячий душ и растянуться на диване.
— Давай, Пётр! Рули к дому!
Мы добрались быстро. В ночном городе машины практически не встречались.
Соорудив себе разных бутербродов из колбасы и сыра, мы уселись на кухне.
— Когда достигнем приемлемых результатов в передвижениях и защите, — говорил отец, разливая по чашкам душистый чай, — постепенно перейдем к сбиваниям, подсечкам и ударной технике. Это всё весьма отличается от того, что ты изучал раньше в интернате или видел когда-либо в кино.
Я, соглашаясь с ним, кивнул. Это уж точно! То, как двигался отец, ни на что не похоже!
— Мне придется немного изменить методу наших с тобой тренировок, и мы станем отталкиваться от той базы, что у тебя уже есть сейчас.
Отец целиком запихнул себе бутерброд в рот и, чуть прожевав, запил чаем.
— А вот холодное оружие, — продолжил он, — и другие, не менее смертоносные предметы мы будем вплетать в систему обучения постепенно, по мере освоения передвижений и укрепления кистей рук. Пока они у тебя слабоваты… давай покажу!
Глотнув из чашки, он отодвинул от себя тарелку с бутербродами и встал из-за стола. Я поднялся за ним следом.
— Хватай меня за руку! Держи крепче изо всех сил!
Я схватил его левую руку своей правой и сжал пальцы что есть мочи. Отец без видимых усилий провернул свою кисть большим пальцем к себе и легко освободился от захвата.
— Запомнил движение? — и, дождавшись от меня кивка, сказал: — Теперь давай ты.
Он взялся за мою руку, и тут я почувствовал, что попал в железные тиски. Отчаянно попытался таким же способом освободить свою руку — куда там! Я даже не смог провернуть кисть.
Отец снова сел за стол и облокотился на спинку крепкого дубового стула.
— Система боевой подготовки в нашем роду, — начал он учительским тоном, — совершенствовалась нашими предками многие тысячелетия. Что-то убиралось за ненадобностью, что-то наоборот добавлялось! Наши мудрые предки брали что-то новое, подгоняли под наши возможности и вплетали это в существующую систему обучения.
