Отец повернулся ко мне.
— Коля, сейчас для него тебя здесь нет. Только он и я. Но прежде чем мы начнем, я хочу тебе кое-что рассказать!
Отец прошел за стол и сел напротив Шульца.
— У меня есть свои закоренелые принципы, и я не собираюсь их менять ни при каких обстоятельствах! Принципы эти очень просты и понятны — никогда не ставить эксперименты над своими близкими и брать их под контроль только в целях своей безопасности. Ты сам должен понимать — пытаться запудрить им мозги касаемо моего возраста и внешности только одним гримом весьма затруднительно, но заставлять их что-то делать под гипнозом — нет, увольте!
Отец глянул на Шульца и чуть улыбнулся.
— Любого материала для обучения всегда хватает и так. Один вот такой экземпляр сейчас прямо перед тобой.
Он ткнул пальцем в незнакомца.
— Вот этот господин Шульц англичанин! По совместительству он еще и мой давний, личный и весьма надежный осведомитель. Личность эта, конечно, незаурядная, чего уж там! Он очень умен, образован, но при этом имеет некоторые непростительные для такого профессионального разведчика, как он, слабости — он очень любит деньги, роскошь и роскошных женщин и, причем любит всегда много и сразу.
Отец усмехнулся.
— Он сам обладает небольшим даром внушения и при вербовке пользуется им совершенно без стеснения. В определенных узких кругах своей страны его почетно именуют званием — мастер!
Отец улыбнулся шире.
— Ну это так, — он вяло махнул рукой, — по моему скромному мнению, всё это очень сильно преувеличено! Сейчас он работает при английском посольстве, старательно изображая из себя политического журналиста…
Всё время пока отец говорил, англичанин сидел на стуле, уставившись в одну точку.
— Сегодня господин Шульц будет у нас за подопытного кролика, на нём ты будешь учиться искать его ауру! Не сомневаюсь, что со временем ты будешь чувствовать ее даже с закрытыми глазами, но для этого надо хорошенько поработать уже прямо сейчас. На данный момент твоя задача номер один следующая — научиться визуально обнаруживать его ауру. Понятно?
— Что мне делать?
— Расслабь зрение, расфокусируй взгляд, так… вижу, что получается, теперь посмотри как бы сквозь этого Шульца, но постарайся сконцентрироваться на нём.
Отец замолчал и выжидательно уставился на меня.
Я постарался проделать всё в точности, как он мне сказал.
Предметы вокруг англичанина слегка поплыли, но его силуэт оставался четким и несмазанным. Я с удивлением обнаружил, что весь силуэт этого Шульца окутывало небольшое свечение желтоватого цвета.
— Кажется, вижу.
— Что ты видишь?
— Вокруг него какой-то кокон, он не очень плотный и желтоватого цвета.
— Цвет везде однородный? — с интересом спросил отец.
— Нет, в районе печени и копчика он слегка красноватого цвета.
— Поздравляю, ты только что диагностировал у него ожирение печени и старую травму тазобедренного сустава!
Я вернул зрение в обычное состояние. Глаза сразу же заслезились, как будто в них попал песок.
— Молодец! Для первого раза просто отлично! Проморгайся и посиди немного с закрытыми глазами. Теперь у тебя домашнее задание на тему: всё вижу и знаю, где у кого и что болит. Понятно?
— Да!
— Ну тогда, если у тебя нет ко мне вопросов, то я с ним здесь заканчиваю, затем мы перекусим и домой! Лады?
Пока отец беседовал с англичанином, я еще несколько раз проделал с ним фокус с аурой, пока получалось не очень быстро, но получалось.
Час спустя
Уплетая за обе щеки ребрышки молодого барашка, отец рассказывал мне, почему не получалось несколько дней подряд попасть домой.
— Наши американские друзья совсем страх потеряли, подкинули моджахедам в Афгане «стингеров». «Стингеры» — это такие небольшие переносные зенитные установки очень опасная штука, скажу я тебе! Амеры додумались создать оружие, которое работает на совершенно иных принципах, оно направляется на любой летательный аппарат не по прицелу, а по его тепловому следу… представляешь?
Отец взял ребрышко за косточку, обмакнул мясо в острый соус и с наслаждением откусил. Хорошо прожевав и без того нежнейшее мясо, он продолжил:
— Начали сбивать наши вертушки. Потери уже ощутимые. Пока одно хорошо. Амеры торопятся и обучают афганцев и пакистанцев из рук вон плохо. Те пуляют чуть ли не с бедра и мажут часто, но повторюсь — сама по себе ракета очень опасная и серьезная. Наше руководство поставило нам задачу — заполучить несколько рабочих образцов. Вот мы и занимались этим — просчитывали маршруты, готовили группы захвата, задача очень ответственная, но шансы заполучить эти установки у нас есть, и я тебе скажу — неплохие!
Отец потянулся за следующим ребрышком.
— Так что, думаю, через пару недель и у наших военных ученых будут эти самые «стингеры», ну и защиту от них они придумают, не без этого!
Мастер
Следующие три недели пролетели как один день. Места занятий менялось одно за другим, а сами занятия становились всё сложнее, интереснее и увлекательнее.
У отца стало посвободней с вечерним временем, и теперь мы каждый вечер занимались в нашем тайном спортивном зале.
К сожалению, пострелять в тире с Петром получалось не так чтобы уж и часто, и только тогда, когда отец отпускал его днем с работы. Ну… в тире это, конечно, громко сказано — старое бомбоубежище на окраине города, от которого у Петра были свои ключи.
С патронами у нас, конечно же, проблем особых не было! Пётр регулярно притаскивал на каждое занятия целый цинк, а то и два. Когда на первой тренировке по стрельбе я увидел, как Пётр спецключом вскрывает цинк с патронами и начал потрошить все пачки, то я спросил у него — зачем нам столько много? Он сначала посмотрел на меня как-то странно, а затем, чуть иронично усмехнувшись, ответил, что в обучении стрельбе, патронов никогда не бывает слишком много, бывает только мало времени.
Насчет правдивости этих слов я убедился буквально на нашем втором занятии. Сначала вспоминали мою доармейскую программу, а потом понеслось! Патроны из этих цинков стали у нас испаряться просто с неимоверной скоростью.
Стрельба двойками, стрельба на скорость, лежа, сидя, из-за укрытия…
Пока снаряжали магазины патронами, Пётр терпеливо и доходчиво мне объяснял мои ошибки, и затем всё начиналось сначала, и так пока не заканчивался последний патрон.
Упражнений была масса, но Пётр добивался от меня пока только одного, это правильный хват пистолета, положение кистей, пальцев, локтей, ног и корпуса. Он терпеливо мне втолковывал, что только при правильном хвате возможна надежная скоростная и точная стрельба. Мы оттачивали все мои действия до автоматизма, и Пётр не уставал повторять мне каждый раз одно и то же — в боевых условиях, когда на тебя со всех сторон давит стресс, и кругом одна импровизация, это залог успеха, и как следствие, выживания.
