— Есть! На прав-во, на охрану Государственной Границы шагом марш!
Шагом марш!
Выйдя за каменный дувал, я вздохнул полной грудью.
Прекрасное раннее августовское утро, свежий воздух, горы вокруг — красотища!
Распределив порядок выдвижения, я указал всем сектора наблюдения, и мы начали движение в сторону Ворот Системы.
Поясню вкратце, что такое Ворота и что такое Система!
При внешней простоте на самом деле это сложное инженерно-электронное сооружение под названием «КС-185 Гоби». Оно тянется на протяжении всего участка границы и со стороны очень сильно напоминает обычный забор из колючей проволоки, только с небольшим козырьком сверху, а Ворота в Системе — это такие ворота с электронным замком, через которые свободно пройдет и грузовик, и танк…
Возле Ворот нас уже дожидался Казбек, отличный парень, всегда веселый, всегда с хорошим настроением и немного своеобразным плоским юмором. Родом он откуда-то из-под Нальчика. Всем друг, всем брат.
Все на заставе знали, что змеям в округе Казбек объявил войну до полного уничтожения! Не боялся и не брезговал ими совершенно. На первой точке у него была припрятанная специальная палка с крючком и плотный брезентовый мешок. Когда Казбек начинал охоту, то входил в такой азарт, что готов был ловить гадин голыми руками, приходилось его даже чуток притормаживать. Зато потом мы все щеголяли в браслетах для часов из кожи змеи под названием щитомордник, а у многих старичков в штаны были вдеты поясные ремни из кожи гюрзы.
Начальство, конечно, официально это не одобряло, но как-то раз на спортивной площадке я увидел сначала у Стёпы, а затем и у нашего замполита такой же, как и у меня, ремень из отлично выделанной кожи этой опасной змеюки. Так что Казбек снабжал ремнями всех без исключения, и офицеров, и солдат.
С ним неделю назад произошла настоящая беда: возвращаясь с Правого фланга, он сильно подвернул ногу, и теперь у него на левой — сапог, а на правой — примотанный грязными бинтами тапочек. Народу на заставе всегда не хватает, вот его с больной ногой и определи на эти две недели в щадящий для здоровья наряд: в часовые заставы.
— О, Коля, брат мой, прывэ-эт! Как я рад тебя видеть! О, и с вами тоже молодой? — радостно проорал он, пожимая нам всем руки.
— Привет, Казбек. А что, Косому тоже кого-то из молодых дали?
— Да, брат, Егорова дали, шустрый такой, как электровеник, посмотрим, какой сегодня обратно вернется! — Казбек в голос рассмеялся своей же шутке. — Вчера сам их провожал.
— Ладно, Казбек. Давай, звони кому надо и выпускай нас, пора нам!
— Всэ спэшат куда-то. Торопыги. Нэйт, чтобы с хорошим чэловэком поговорыт, — проворчал Казбек, на ходу разворачивая провод у такого же МТТ, как у меня.
Самое интересное, что этот то ли карачаевец, то ли кабардинец — я особо не интересовался, если честно, — говорил на русском совершенно без акцента. А если пытался что-нибудь этакое кавказское изобразить, то получалось у него очень смешно и совсем неправдоподобно.
Казбек подошел к специальному гнезду на столбе, вставил туда штекер от МТТ и что-то быстро затараторил в трубку, прикрыв при этом от нас рот ладонью.
Через полминуты перед нами тихо зажужжал электрический привод замка, я потянул створку ворот на себя, и мы прошли на ту сторону.
— Всё… вот мы почти и на нейтралке! Так, еще раз повторим: Серёга, ты первый! Потом Марченко, я замыкаю. Сигналы жестами все помнят? — дождавшись от них кивка, я продолжил: — Сектора наблюдения?
В ответ еще один кивок.
— Меня Саша зовут, — сказал Марченко и посмотрел на меня.
— Я знаю, Марченко, как тебя зовут! Завтра, когда вернемся, будешь Сашей, Шариком, Шуриком, кем угодно, это только от тебя будет зависеть, а сегодня ты Марченко! Уяснил?
— Да, — засопел он и посмотрел на Серёгу.
Серёга кивнул и, развернувшись, двинулся вдоль КСП по Правому флангу.
— Дистанция пятьдесят шагов!
— Есть! — пробурчал Марченко.
— Вперед!
«Ничего, — подумал я, глядя в спину молодому бойцу, — побурчит и перестанет! Имя на нашей заставе еще заработать надо. Вот вернется с Правого фланга и обязательно заработает».
Я ухмыльнулся.
Может быть, детство это всё, но вот есть традиция такая давняя на нашей заставе, и от этого никуда не деться. Офицеры ее, кстати, тоже поддерживают… правда, негласно. Ну а среди рядового и сержантского состава она просто процветает.
Вообще, в погранвойсках много есть особенного, чего нет в обычной армии. Например, сутки начинались с двадцати ноль-ноль, спать полагалось строго восемь часов, не меньше.
Вот приползешь с границы часа в два ночи, пока раскидаешься, пока поешь, пока умоешься — отбой уже в три, а подъем у тебя, получается, где-то в одиннадцать. Завтрак в двенадцать и так далее. Весь твой распорядок от этого строится. И так до двадцати ноль-ноль, потом Боевой расчет и распределение нарядов на следующие сутки.
Я же говорю — романтика!
Примерно метров через триста от Ворот начался спуск вниз. По меркам Правого фланга совсем мизерный, всего-то метров пятьдесят или около того, но местами настолько крутой, что кой-где бойцы из инженерной роты установили прочные деревянные ступеньки и крепкие поручни. Иначе, если в этом месте нога соскользнет, остановишься уже только в самом низу.
После спуска метров сто пятьдесят был сравнительно ровный участок, и затем начинался долгий и мучительный подъем всего с одной остановкой на Пятаке — так называли небольшое плато с обрывом, через который нам еще предстояло перебраться.
Сейчас наша задача — дойти до конца фланга, принять у Косого пост и, распределив секторы наблюдения, нести службу на вверенном нам участке границы, дожидаясь нашей смены. Вроде бы всё просто, но есть на Правом пара небольших, но очень неприятных моментов.
Первое: до конца надо еще добраться (что с нашим молодым бойцом не так-то просто).
Второе: там придется ночевать.
И третье: ночевать там очень стрёмно!
Нет, комары не кусали, но с наступлением темноты начинали происходить куда более неприятные вещи, и ни у кого на этот счет не было хоть мало-мальски вразумительного объяснения. Ощущалось там какое-то странное чувство подавленности и страха, постепенно переходящее в легкую панику. Пик активности этого безобразия наступал где-то в полночь и постепенно сходил на нет к четырем утра.
Необъяснимая аномалия действовала одинаково почти на всех. И только на меня не действовала совершенно. О ночных страхах я узнавал от ребят и, чтобы не выделяться, делал вид, что тоже что-то такое ощущаю. Причины для конспирации у меня были, но об этом чуть позже, сейчас главное — другое, сейчас мне и Серёге было необходимо быстро переобуться. В самом низу спуска у нас первая точка и пять-семь минут отдыха, ровно столько, чтобы успеть поменять обувь и подготовиться к затяжному подъему.
