А у меня на душе становится так тепло, так хорошо и радостно. До слез.
Любит меня... С пути не свернет. Оберегал.
Я же все понимала, все видела, но напрасно накручивала себя. Боялась чего-то. Уйти хотела.
Сбилась с истинного пути, который Руслан проложил для нас.
Довела мужчину своими выходками, а всего-то нужно было подавить бурю эмоций...
— Руслан, — кладу руку на его запястье, но он сжимает ее до хруста и грубо целует. Я хочу ему объяснить, что чувствовала, нужно сказать так много. — Ты почти дома не появлялся… Я хотела быть ближе. Я просто не поняла, что значу для тебя...
Звучит как оправдание, но хочу, чтобы он знал, насколько тяжело, когда он находился рядом, но был не со мной.
— Ты так много значишь, что выдрать по заднице хочется. Квартиру я делал для матери. Жить ей негде, а к овцам отправить совесть не позволяет, — бурчит он и снова целует руку.
Но потом откидывает в сторону и рычит: — Пристегнись! Сейчас трясти будет. Нашла тоже время отношения выяснять, — говорит он в тот момент, когда я замечаю машину сзади, которая сворачивает прямо в гущу леса, вслед за нами.
Нас трясет так, что я несколько раз бьюсь головой о потолок.
Руслан кому-то звонит, что-то выясняет, а я только борюсь с тошнотой и осознанием, что все это время накручивала себя.
А сейчас из-за этого мы можем погибнуть.
Руслан может погибнуть.
Дура, боже, совсем забыла, что жить надо настоящим, а не крутить в голове прошлое.
Нет, я не могу его потерять...
— Прости меня… — шепчу сквозь слезы, а Руслан улыбается, делая вид, что все в порядке.
— Задницей будешь свои грехи замаливать. В бардачке пистолет. Возьми.
Шокирует он меня приказом. Все настолько серьезно? Господи, что за мысли, мы одни в лесу, а сзади погоня.
— Но я…
— Кристина!
Подчиняюсь именно в тот момент, когда машина тормозит среди деревьев, а над нами раздается вертолетный шум.
Поднимаю голову вверх и с испугом наблюдаю, звук настолько громкий, что сердце срывается вскачь, бьется о ребра.
Держу дрожащими руками пистолет, так сильно, что они начинают неметь.
Руслан толкает меня вниз, заталкивая под машину, я делаю все, как он мне велит. Быстро снимает пистолет с предохранителей и шепчет:
— Только в себя не попади и не смей вылезать из-под машины.
— А если…
— Что бы ты сейчас не видела, не смей вылезать. Поняла?
— Поняла, — киваю я и закрываю глаза.
Он уходит, оставляя меня одну, пока страх сковывает тело, а слёзы потоком льются из глаз.
Только бы с ним ничего не случилось... Только бы выбрались... Обещаю, я поменяюсь, буду думать головой, буду доверять своему мужчине... Только бы выбрались.
Вдруг слышу хруст веток и шум еще одного авто, а потом голос, что я уже и забыла.
Голос обычного, русского мужика — извращенца.
Наверное, именно в этот момент приходит понимание, что дело не в нации, дело не в воспитании и родителях, дело в человеке и в том, кем он себя считает.
Кем считаешь ты себя, Кристина, кем?
Женщиной Руслана.
Если нам суждено умереть, то мы умрем вместе, я не буду отсиживаться.
Мы опора друг друга, одно целое.
Именно поэтому сейчас я нарушаю его приказ и вылезаю именно в тот момент, когда из-за деревьев показывается мужчина с пистолетом. Совсем рядом со мной.
Если я ничего не сделаю, он может убить Руслана, что сейчас буквально зубами пытается расправиться с Ломоносовым, они схватились не на жизнь, а насмерть.
— Нерусская обезьяна... — рычит он, сплёвывая кровь, — теперь с девочки придется кожу содрать, чтобы запах твой убрать…
Руслана срывает на этих словах, и он накидывается на противника с новой силой, в тот момент, пока я не могу оторвать взгляд от мужчины, что подходит все ближе... Прицеливаясь.
— Я скорее сам ее убью, чем тебе отдам…
Глава 45
Руслан.
Адреналин бьет по мозгам. Кровь гудит в висках.
Перед глазами красная пелена, что заслоняет обзор.
А руки так и жаждут свернуть шею подонка, что портил мне жизнь последние несколько недель.
Вместо того, чтобы таскать Кристину по психологам, я таскаюсь по продажным ментам и покупаю свой комфорт.
Потому что каждая сука знает Ломоносова, и каждая сука его боится.
Он человек широко известный и является связующим звеном во многих криминальных делишках.
Никто не захотел с ним связываться, пришлось все делать самому.
Но теперь им не отвертеться.
Они могут прикрывать его задницу сколько угодно, могут делать вид, что ничего не знают, но выстрел в человека проигнорировать не получится.
Именно поэтому пришлось привлечь Рената с Захаром.
Они мне должны.
Так что пусть рискуют своими задницами, пусть сыграют спектакль с вертолетами и громкими мигалками.
Тут главное, чтобы Кристина сейчас сделала так, как я велел ей.
Сыграла свою роль, которую для неё приготовил. Главную, решающую.
Она не станет сидеть под машиной.
Я ее очень хорошо знаю, в ней борется желание покориться с желанием помогать.
Второе точно победит.
Эта дуреха все равно вылезет меня защищать, снова нарушит мой приказ.
Именно так и происходит, несмотря на всю гибкость ее характера, она не умеет слушаться, что сулит ей немало эротических наказаний.
Но это после того, как мы со всем разберёмся, как она и хочет — вдвоём.
Вот и сейчас вылезает, трясущейся рукой направляет пистолет в человека за деревом.
Вижу, как на ее лице скользят эмоции одна за другой, но в ней нет страха.
Она смотрит, решается и стреляет.
Умничка.
Ломоносов отвлекается, что дает мне возможность навалиться сверху и ударить коленом по ребрам. Характерный звук дает мне понять, ребро сломано.
Скулит, мразь, а я впитываю каждый звук, наполняясь его болью.
Еще удар и наслаждаюсь вторым хрустом, а он делает именно то, что я думал.
Говорит, доставая пистолет:
— Сейчас я тебя убью.
Выстрел, острая боль в груди и крик Кристины, что я слышу через звон в ушах, падаю на землю. В глазах рябь.
