Лишь бы не чувствовать боли, но боль настигла все равно.
Почему же я не вцепилась в глотки тем, кто убил моего любимого, как я тогда считала?
Лучше умереть в борьбе, чем униженно принимать страшную участь.
Почему бы мне не бороться с ним прямо сейчас?
Почему бы мне не убить людей с факелами?
С этими мыслями внутри что-то рвется.
Пушечный залп, меняющий сознание. И вот ноги сами несут меня вперед, руки сами тянутся к лицу ублюдка, ногти сами впиваются в мягкую бледную кожу, а зубы смыкаются на его плоти.
Я обезумела, сбросила все оковы, которые сдерживали столько времени.
А главное, мне так хорошо, так тепло на душе от осознания того, что я победила.
Я их победила!
Всех их, черт побери, а самое главное победила себя.
Но еще лучше становится, когда понимаю, что Руслан не умер, а на его теле лишь ушибы.
Не умер. Живой. Мой Руслан. Мой Зверь.
Радость пронеслась по всему телу, и счастье от осознания, что он в порядке.
Старуха с косой все же не забрала моего мужчину.
Дала нам ещё один шанс.
И нет больше запретов, нет больше желания умереть, нет больше сомнений.
Есть лишь чистая, не замутнённая любовь, от его горячих касаний стремительно перетекающая в похоть.
Она щиплет все тело, стреляет импульсом между ног, и мне уже становится все равно.
Где, на чем, как.
Сейчас самое важное просто быть с ним. Просто чувствовать его в себе.
Ближе. Еще ближе.
Хочу, чтобы он заполнил меня до краев, был полностью моим в это мгновение, и плевать на все остальное.
— Кристина… Давай доедем до дома, — просит он, но меня уже не остановить.
Не хочу, чтобы вспыхнувшая, безудержная страсть между нами исчезла, ведь это испортит момент.
Я дергаю его ремень, сама сдираю с себя верх, представляя возбужденную грудь его жадному взгляду.
И вижу, вижу, как он теряется во мраке порока и собственной одержимости.
Мы оба в нем тонем, захлебываемся, но даже не думаем сопротивляться этому наваждению.
Он подхватывает меня за бедра, хватает свою кофту и стремительным шагом удаляется от места побоища.
Дальше, ещё дальше, вглубь...
Мне нет дела до того, куда тащит, главное, что не отпускает.
Закрываю глаза и целую сама.
Именно так, как хочу, яростно, несдержанно, так жадно, что воздуха становится все меньше, и легкие вспыхивают пламенем.
Держусь руками и скольжу языком по его губам. Не успеваю сделать вдох, как он толкает язык в меня и практически насилует.
Это правильно. Это великолепно, находиться в его надежных руках и быть в его власти.
Быть плотно прижатой к дереву и стонать, пока мои ноги обвивают тугие бедра, пока его жадные губы втягивают соски, пронося по телу дрожь. Пока член, огромный, раскаленный, влажный льнет к промежности.
Касаниями только сильнее распаляли запал, который вот-вот рванет и накроет плотным куполом наслаждения.
Я сама, господи, мне так это нужно. Я сама тяну руку вниз, крепко сжимаю увитый вздувшимися венами член, слышу почти животный рык и смело направляю в себя.
Уверенная в том, что полностью готова для него, только для него, моего любимого мужчины. Он мое спасение.
Мой якорь, который не позволил мне заплыть слишком далеко, туда, откуда нет пути назад. Во мрак. Он мой свет. Мой путеводный маяк.
— Дай я тебя полижу, — просит он мне в шею, хрипит, твердеет, как и член в моих руках. — Кристин...
— Не надо, просто сделай это, просто… — набираюсь смелости, чтобы это сказать. И на одном горячем выдохе произношу. — Просто трахни меня. Здесь. Сейчас.
Он поднимает голову, смотрит пронзительно всего пару моих судорожных вздохов, и руки прекращают ласкать влажное от испарины тело, они сжимают. Крепко и настойчиво.
Одна на заднице, вторая на затылке. Руслан не опускает взора, жалит им прямо в душу, забирается под кожу. И вот член уже внутри. До самого конца. До предела разумного.
Именно в тот момент, когда взгляд Руслана окончательно темнеет, мне бы в пору испугаться, но я лишь наслаждаюсь, закусываю губы и натягиваюсь струной от неведомых раньше ощущений.
Таких сладких и болезненных одновременно.
Таких запретных, но сейчас для меня самых желанных.
Нас больше не существует. Мы не люди.
Есть лишь два диких животных, совокупляющихся, словно это их первый и последний раз.
Громко, со стонами и моими криками, но не от боли, нет.
Это крики истинного удовольствия.
Наши тела статичны и только бедра сталкиваются в едином хлестком ударе. Снова и снова. Под общие возгласы. Под его мат. Под пошлые шлепки тел.
Так правильно. Так прекрасно. И мыслей не остается, они просто улетают вместе со страхами, недомолвками, воспитанием.
Мы просто вместе. Мы просто любим друг друга.
Так, как умеем делать только мы. Дико. Страстно. Весьма и весьма аморально. И спустя множество жесточайших, невыносимо прекрасных фрикций сознание отключается, в теле лопается струна, выпуская из меня звук первого оргазма.
Такой чистый, как нота. Такой невинный, как ребенок. Я кричу, бьюсь в судорогах, пока Руслан держит меня, не давая соскользнуть с его члена, который сжимавшиеся мышцы влагалища упорно пытаются вытолкнуть.
Я осмеливаюсь открыть глаза и вижу его восхищенный взгляд, от которого пробегает разряд тока по телу, а пальчики на ногах сводит судорогой.
— Хочу, чтобы ты так кончала всегда, — говорит он и снова целует, возобновляя движения, и вот теперь я чувствую, что он не сдерживается.
Берет грубо, так, как ему нравится. По-звериному прекрасно. Вторгается снова и снова.
Вбивается бешеным быком, царапая мне спину корой дерева.
Но боли я не чувствую, только новую волну цунами, что снова готова снести меня наслаждением.
На этот раз единым.
Голова кругом, и я перестаю осознавать происходящее вовсе.
Есть лишь наслаждение, яркое и безудержное, которое сжигает разум окончательно и бесповоротно.
И нет ничего прекраснее кончать, пока в теле растекается обжигающая лава.
Нет ничего прекраснее держаться за мужчину, который, несмотря на любую твою глупость, будет тебя любить и просто решит все проблемы.
Руслан все решит. Мой Руслан самый лучший.
Сколько времени проходит, осознать невозможно, кажется, целая вечность. Отдышаться нет сил, сердце бьется в бешеном ритме, что невозможно ослабить.
