«Спокойной ночи, Влад Сергеевич».
Ответ приходит незамедлительно.
«Благодаря тебе она не будет спокойной. Но я запомнил и оценил. До завтра, Эрика».
Глава 19
Эрика
Наш вчерашний разговор с Владом полночи не дает мне уснуть. Я ворочаюсь с боку на бок, обдумывая ситуацию со всех сторон.
Еще в девятом классе я поставила себе цель выучиться и вырваться из-под гнета родителей. Но, трезво рассудив, поняла, что лучше я получу диплом о высшем образовании, чем о среднем – возможностей откроется больше, соответственно, и зарплата будет выше.
Сцепив зубы, терпела еще два года, хватаясь за любые подработки: раздавала листовки, мыла полы, работала официанткой в семейном кафе. Я знала, что родители не отпустят меня далеко от себя, даже учиться в университет, и тем более не помогут финансово. Мне не на кого положиться, потому что я – самая строптивая и неблагодарная дочь. Я пошла против их воли. Захотела жить своей жизнью.
Мне нужно стать независимой и обрести стабильность. И для достижения этой цели у меня был четкий план: выучиться и найти достойную работу. Идти прямо, напролом, не оглядываясь по сторонам и не оборачиваясь назад.
Так было, пока я не оступилась и не пошла по незнакомой тропинке, попав в клуб «Зажигалка». Пока не познала удовольствия с Владом Сергеевичем. Пока не узнала, что от поцелуев могут дрожать ноги и хочется громко требовать: «Еще»! Когда воображение само подкидывает варианты того, что он может со мной творить…
Глупо будет заявлять, что Бесстужев мне безразличен. Я хочу его поцелуев, хочу его прикосновений, и сегодня посреди ночи понимаю, что хотела бы, чтобы он стал моим первым мужчиной. Почему-то именно Владу Сергеевичу, мужчине, с которым у нас приличная разница в возрасте, своему боссу и преподавателю, я доверяю…
Мне очень приятно, что он бережно относится ко мне. Приехал, как только смог, и все объяснил. Его предельная честность не может не подкупать.
Но на второй чаше весов оказывается мое обучение. Ведь нас могут заметить, поползут слухи о нашем романе, что я сплю с преподавателем за оценки…И тогда все, к чему я шла эти годы, все мои мечты и цели, пойдут прахом…
Так и не разобравшись, как мне поступить и что делать, утром плетусь в универ на пары. Первой сегодня поставили скучнейшую философию, и я, пользуясь случаем, сажусь на последнюю парту, чтобы иметь возможность немного вздремнуть. И нет, совесть меня совершенно не мучает: преподаватель – седовласый старичок, который ставит «зачет» автоматом только за посещения. Не уверена, что учения древних философов пригодятся мне в дальнейшей взрослой жизни.
Но едва пара начинается, весь сон как рукой снимает.
Потому что вместе с преподавателем входит Клим. С огромным букетом нежно-розовых гортензий. И направляется он прямиком ко мне!
Наши одногруппники шепчутся, удивленно переглядываются и не сводят глаз с Клима и меня. Особенно бросается в глаза, как Людочка пихает локтем Женьку, что-то злостно ему выговаривая. На что мой бывший недовольно отмахивается и огрызается.
Но Клим, кажется, этого всего не замечает. Он идет строго ко мне, не сводя взгляда и тепло улыбаясь.
– Доброе утро! Это тебе, – букет опускается на парту прямо передо мной, а Клим как ни в чем не бывало приземляется на соседний стул в своей излюбленной расслабленной позе.
– Ну, если вы, влюбленная молодежь, закончили, – преподаватель усмехается, окидывая нас с Климом хитрым взглядом, – то тогда, с вашего позволения, мы вернемся к теме лекции. Итак, философия эпохи Возрождения…
Преподаватель отдает всего себя любимому предмету, переставая обращать внимания на студентов: записывают они за ним или нет, слушают ли вообще.
Я же смотрю строго перед собой на букет и не могу прикоснуться к нему, как будто цветы отравлены. Не в силах поднять руку и подвинуть гортензии, чтобы начать записывать лекцию.
– Эрика, ну, ты чего? – Клим толкает меня локтем в бок и подмигивает. – Отомри!
– Зачем ты это сделал? – шиплю, приходя в себя и заводясь сильнее от шепотков и косых взглядов сокурсников. – Что за цирк, Клим?!
– Вот те раз! В кои-то веки решил порадовать подругу просто так, без повода, ничего не требуя взамен, как меня обвиняют непонятно в чем!
«Друг» отворачивается в сторону, делая вид, что уязвлен и обращает все свое внимание на лекцию по философии эпохи Возрождения.
– Спасибо, конечно, – кончиками пальцев несмело касаюсь крупных бутонов, втягивая носом потрясающий аромат. – Но зачем? Мы же договорились быть только друзьями. Я уже объяснила, что не смогу с тобой…
– Послушай, Ларина, – одногруппник поворачивается корпусом ко мне, и его лицо становится строгим и серьезным. Никогда не видела парня таким. Мне даже становится непривычно и хочется опустить голову, как будто я в чем-то виновата. – Я привык брать все, что хочу. Всегда. И если бы я хотел тебя, то уже давно ты бы лежала в моей постели на лопатках с разведенными ногами.
Я вспыхиваю от такой наглости и откровенности. Завожу руку, чтобы, невзирая на полную аудиторию сокурсников и уважаемого профессора, зарядить наглецу по лицу.
Засранца спасает только то, что именно сегодня преподавателя интересуют студенты больше, чем его предмет.
– Влюбленные, пожалуйста, потише, – кажется, пожилой профессор откровенно забавляется, едва заметно улыбаясь и подкалывая нас. – Остальные молодые люди могут не уловить смысл лекции. А тема, между прочим, очень интересная. Как только выясните ваши отношения, прошу, присоединяйтесь.
Я едва не стону вслух – так стыдно мне никогда не было. Одногруппники уже смеются в голос, а моя кожа вспыхивает от макушки до пят, и я явно напоминаю перезрелый помидор. Хочется провалиться от стыда под землю.
– Ты…Ты…
– Слушай, Ларина, я проезжал мимо цветочного, увидел эти цветы. Почему-то они ассоциируются у меня только с тобой. Купил просто так, без задней мысли. Я помню, как ты меня филигранно отшила, – правый уголок губ ползет вверх в подобии улыбки. Все же мои слова задели парня. – Без всякой задней мысли. Я не хотел делать из этого шоу, не хотел привлекать внимание. Просто так вышло: опоздал, потому что искал место на парковке. Все говорят, что студенты нищие, а машину негде воткнуть.
Улыбаюсь, пряча смешок в кулак. Тут Клим прав, не поспоришь.
– И все же не стоило. Они красивые, мне очень приятно. Но…я чувствую себя обязанной, – шепчу, склоняясь к парте, чтобы меня не было видно, и пряча нос в букете.
– Конечно! Ты теперь мне обязана, Ларина! За обвинение в моих лучших дружеских чувствах, – также шепотом, придвинувшись ко мне настолько близко, что, кажется, парень сейчас сорвется и поцелует меня. Мамочки, я уже чувствую его мятное дыхание на своих губах!
– Клим…Не надо…
