Я закатываю глаза и удручённо качаю головой.
Лейны невозможно упрямые, оба. А страдать приходится мне.
Отец Коллинз замолкает и переходит ко второму абзацу. Лейн придвигается ближе ко мне. Наши плечи соприкасаются. Сердце на секунду замирает, я хочу отодвинуться, но, увы, некуда. Не прижиматься же мне к мистеру Бонли на манер Лейна? Боюсь, старичок этого не оценит, как не оценила и я. Щёки бы ещё не горели так сильно...
Третий абзац даётся мне особенно трудно.
— Прекрати! — шиплю я.
Безумно раздражает, что всё это время Лейн, не отрываясь, пялится на меня. И пугает. Потому что отец Коллинз может случайно это заметить.
— Пойдёшь со мной на свидание?
— Нет. И, пожалуйста, заткнись.
Кто-то позади на нас шикает, и жар у моих щёк становится просто невыносимым.
Ну почему он припёрся именно сюда?!
Священник произносит последнюю строчку из библии, поднимает голову от закрытой книги и обводит взглядом зал. Разумеется, он замечает и меня, вжавшуюся в спинку лавки, и Лейна рядом со мной. Мне невыносимо сильно хочется взвыть от отчаяния.
Люди вокруг поднимаются на ноги для предстоящего причастия, а отец Коллинз проходит к лесенкам со сцены. Останавливается вверху и раскидывает руки в стороны:
— Давайте примиримся друг с другом во имя Господа.
Мне приходится обхватить пальцами руку Лейна. И руку мистера Бонли, конечно.
По залу проходит тихий гул.
— Мира вам... — доносится со всех сторон.
Католики начинают движение, и я иду позади Лейна, безбожно костеря его про себя на чём свет стоит.
— Что происходит, Коллинз? — спрашивает он за плечо. — Служба закончилась?
— Она только началась, — ворчу я.
— Мелисса, дорогая, ты мне не поможешь? — отвлекает меня от долговязой фигуры Лейна мистер Бонли.
Я подхватываю с лавки молитвенник, который потерял старичок, и засовываю его тому в карман вельветового пиджака.
— Спасибо, дочка.
Смотрю в сторону Лейна и едва не чертыхаюсь вслух. Этот дурак уже умудрился пристроится в очередь к отцу Коллинзу!
Спешу следом за ним, обгоняя людей и прося у них прощения. Их укоризненные взгляды вполне заслужены. Клянусь, Лейн заплатит мне за каждый из них!
— Когда подойдёт твоя очередь, — шиплю я этому придурку, — сложи руки накрест на груди, сожми кулаки у плеч и, умоляю, молчи!
— Спасибо, — тихо благодарит он меня в ответ.
Искренне. Его плечи и спина расслабляются, и я понимаю, что он всерьёз волновался из-за того, что не знает, как выкрутится из переплёта, в который угадил по собственной глупости.
Человек перед ним отходит в сторону, и Лейн шагает к священнику. У меня замирает сердце. Отец Коллинз смотрит на то, как Лейн выполняет мои инструкции, бросает на меня лукавый взгляд, а затем благословляет Ронни и отпускает его с миром. Я выдыхаю. Но взгляд священника мне не понравился, если что.
Опять начнутся эти разговоры по душам...
— Он так сильно хотел получить благословение? — негромко спрашивает отец Коллинз, протягивая мне гостию*.
— Не успела предупредить его о том, чтобы он постоял в сторонке, — признаю я тихо и ворчливо.
Священник улыбается мне и вскоре тоже отпускает с миром.
Я нагоняю Лейна и тихо спрашиваю с издёвкой:
— Должно быть, уже жалеешь о том, что вздумал сюда прийти?
Лейн останавливается и всматривается в мои глаза. Отвечает весело и в тоже время серьёзно:
— Ни капли.
И этот его взгляд... Пронзительный, любопытный и испытывающий...
Я отвожу глаза и проталкиваюсь мимо него к лавке, специально задевая его плечом.
Чёрт побрал бы этого несносного Ронни Лейна!
Он усмехается и идёт следом за мной. Остановившись рядом, склоняется ко мне:
— Мне кажется или я понравился твоему отцу?
— Кажется, — вручаю я ему песенник.
— А я вот уверен, что он отпустит тебя на свидание со мной, если я у него об этом попрошу.
Я во все глаза смотрю на Лейна:
— Ты не посмеешь...
— От чего же? — невинно хлопает он своими голубыми, как небо, глазками. — Это так интересно. Словно мы попали в прошлое. — Ронни склоняется ещё ближе и выдыхает мне на ухо выразительным шёпотом: — И секс у нас будет только после свадьбы.
Я прыскаю от смеха, но тут же осекаю себя, закрыв рот ладонью. Теперь те, чьё внимание привлёк мой смех, смотрят на меня снисходительно. Любопытный взгляд отца Коллинза я тоже ловлю. Проглатываю очередной смешок и смотрю на Лейна:
— Десятая страница. И петь нужно с выражением. Это важно.
Он преувеличенно серьёзно кивает и, листая песенник, замечает как бы между делом:
— У тебя красивая улыбка, Коллинз.
Я сдерживаю эту самую улыбку и удручённо качаю головой.
Петь Лейн и правда старается, но больше для того, чтобы покривляться. Я тоже пою. Чего уже давно не делала. Впрочем, сегодняшняя месса, в общем и целом, проходит для меня не совсем обычно. И я не пойму нравится мне это или нет.
Но, нужно признать, мне весело.
Переглядки, лёгкие толчки локтями, наигранная серьёзность и сдерживаемый смех — что-то подобное я проделывала лишь со своей старшей сестрой. И то это было много лет назад.
На проповеди отца Коллинза мы с Лейном притихаем. И снова сидим плечо к плечу. Священник сегодня рассказывает об отравляющем действии лжи. Я против воли прислушиваюсь. Не скажу, что мне нравится врать — просто это легко и просто. А ещё я задумываюсь о своём притворстве, которое почему-то трудно хранить в компании Лейна. Он, кстати, тоже внимательно слушает проповедь. И хмурится. Но, почувствовав мой взгляд, улыбается и подмигивает мне. Я закатываю глаза.
И, как только отец Коллинз желает своему приходу мира и добра, я подскакиваю на ноги, хватаю Лейна за рукав джинсовой куртки и тащу его на выход.
Уверена, этому паршивцу хватит наглости и глупости действительно пойти за разрешением. Поэтому мне в срочном порядке нужно от него избавиться.
Яркое солнце бьёт по глазам, а нос наполняет сладковато-резкий аромат роз, что растут на газоне, у которого я разворачиваюсь лицом к Лейну. Уже открываю рот, но он неожиданно и мягко берёт меня за руку и мило щурится. Кажется, я так и замираю с открытым ртом, а Лейн произносит:
— Место необычное, конечно, но я считаю, что это время можно засчитать за первое свидание. Тебе понравилось, Мелисса?
— Ты невыносим, Лейн, — вздыхаю я, не спеша вырывать руку.
