Я резко останавливаюсь и с подозрением смотрю на Лейна:
— Что ты имеешь ввиду?
— То, что ты вовсе не монашка, как все думают, — ухмыляется он. — Сама же об этом мне говорила.
— Лейн! — кричит тренер Лойс, не позволяя мне ответить. — А ну-ка быстро сюда!
— Найду тебя в канцелярии, как только приму душ, — подмигнув, обещает мне Ронни и срывается к тренеру.
Вот ещё!
У меня, между прочем, свои дела есть, и задерживаться после работы в канцелярии ради Лейна я не собираюсь.
Наверное, я никогда прежде не сортировала табели об успеваемости старшеклассников так быстро. Нет, отказать Лейну в очередной раз не было проблемой. Но я опасалась, что он вздумает увязаться за мной, а делать крюк, чтобы отвязаться от него, улизнув домой, не хотелось. Да и по приходу меня ждут домашние дела, и уйти вновь будет не просто. И потом, что я скажу маме Маргарет о своём раннем возвращении? Что Люси Андерсон, которая буквально умоляла меня позаниматься с ней английским языком, вдруг передумала? Нет, я приложила немало усилий, создавая себе алиби, чтобы поступиться ими из-за несносного Лейна.
В общем, я успеваю управиться с делами до появления Лейна, прощаюсь с миссис Вонг и бегу к своему велику на улице. Отстёгиваю замок, прячу его в рюкзак и со спокойной душой сажусь на велик.
Минут двадцать по знакомым с самого детства улицам Санта-Моники, и я попаду в свой личный мир. В свой уютный уголок, где я могу не притворяться, не стараться выглядеть лучше, чем я есть и быть самой собой.
Мало кому известно, но, если пробраться на территорию парка Марин, а оттуда — на Пенмар Голф Корс, то в самой гуще деревьев и кустов, на окраине территории, можно наткнуться на заброшенное здание. Чей-то обветшалый дом, о существовании которого напрочь забыли. Во благо мне. Именно в этом старом доме я однажды нашла своё убежище.
Я оставляю велик у бревенчатой стены дома и забираюсь в него через окно. Бросаю рюкзак на пол и вдыхаю всё ещё свежий аромат красок. Вчера я хорошо поработала со стенами гостиной. Мне, наконец, отлично удался кружевной узор листьев.
Иду туда, чтобы оценить цвет подсохших красок, улыбаюсь, когда вижу отличный результат. Вот только... Мне всё же не нравится оттенок неба. Словно он недостаточно голубой. Не такой, какой я наблюдала в одних бесстыжих глазах. Меня, кстати, раздражает, что я требую от себя именно такой оттенок голубого.
Вздыхаю и иду переодеваться.
Вот только я успеваю лишь снять джинсовку, когда слышу чьи-то осторожные шаги. Бросаюсь к тонкой, но крепкой деревяшке с гвоздями на конце, своему импровизированному оружию. Да, бывало, что меня грабили. Умыкнули баллончики с краской, на которые я копила не один месяц. Пришлось обзавестись сейфом для самого важного. Возможно, сейчас сюда и вернулся тот грабитель, чтобы поживится ещё чем-нибудь.
Но как бы не так! Сейчас я здесь и во все оружие!
Я осторожно выхожу в прихожую с окном для входа и обмираю.
Нет...
Пожалуйста, только не это!
— Так это ты? — удивлён не меньше меня придурок-Лейн. — Ты оставляешь по всему городу эти рисунки?
Я едва не плачу, когда опускаю взгляд на деревяшку в своей руке. Каюсь, но я пару секунд всерьёз думаю о том, чтобы прямо сейчас совершить смертный грех — убить.
Господи, ну за что мне это?!
Глава 11. Ронни: совсем не невинный цветочек
Я сразу понял, что будет полезнее её не останавливать. По тому, как она быстро сбегала по ступеням крыльца школы, как озиралась по сторонам, прежде чем сесть на свой велик. Что-то мне подсказывало, что малышка Коллинз так спешит не для того, чтобы как можно скорей попасть домой.
И я был прав.
Но я и представить не мог, чем обернётся моя спонтанная слежка.
Прилежная девочка, отличница, дочь священника оказалась заядлой преступницей!
Всё же прав тот, кто однажды сказал, что в тихом омуте водятся черти.
Коллинз та ещё чертовка, судя по всему.
А с деревяшкой с гвоздями в руке, удивлённо-рассерженная и часто дышащая — уж подавно.
— Не могу поверить, что ты за мной следил! — расстроенно восклицает она.
Отбрасывает от себя деревяшку, садится прямо на грязный пол и хватается за голову.
Я ещё раз осматриваю граффити с легкоузнаваемым почерком художника и тоже опускаюсь на пол у стены рядом с Коллинз.
— А я не могу поверить, что это ты портишь городское имущество.
Коллинз горько усмехается и поворачивает голову в мою сторону, в зелёных глазах пляшут бесята:
— Что, теперь ты сдашь меня копам, если я не пойду с тобой на свидание? Как удобно.
Её слова задевают моё самолюбие. Я отворачиваюсь и цежу сквозь зубы:
— Я не собираюсь заниматься шантажом из-за чёртового свидания, одна только мысль о котором тебе так претит.
Девчонка молчит пару минут, а затем вздыхает:
— Не в этом дело, Лейн. Прости, если заставила тебя думать иначе.
— А в чём тогда?
Коллинз вновь долго молчит, я чувствую на себе её взгляд и смотрю в ответ. Почему-то хочется пересчитать веснушки на её лице, все до одной.
— Пойдём, — поднимается она на ноги, сбив меня со счёта. — Покажу кое-что.
Встаю с пола и иду вслед за ней.
Судя по старому дивану по середине комнаты, мы входим в гостиную, но в глаза в первую очередь бросается не он, а реалистичная картина на одной из стен: кусок какого-то здания в тёплый весенний день. Здесь особенно сильно пахнет свежими красками.
Я иду ближе, разглядывая мелкие детали, которые, наверняка, было сложно рисовать, и замечаю на стене слева коллаж из фотографий того же здания. Разные ракурсы, освещение и композиции. Фото выглядят профессиональными.
— Что это за здание? — смотрю я на Мелиссу, которая замерла посередине стены, хмуро разглядывая голубое небо на картине.
— КелАрт, — смотрит она на меня и едва заметно морщится. — Институт, в котором я мечтаю учиться. — Коллинз отворачивается и обводит картину на стене рукой: — Это одна из вступительных робот. Хочу показать комиссии, как мне важно учиться именно у них.
— Почему тебе это важно?
— Потому что моя мама была художницей, и училась там, — едва слышно отвечает она.
— Была?
Коллинз вскидывает на меня колючий взгляд и отрезает:
— Была.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но при чём здесь наши с тобой свидания?
Уголки губ Мелиссы трогает короткая улыбка, и она удручённо качает головой. Снова смотрит на меня и отвечает:
