— Другом? — усмехаюсь я. — Считаешь, мне не хватает друзей?
— Настоящим другом, Лейн, — выделяет она голосом первое слово. — Не сестрой, не школьным приятелем или поклонницей. Другом.
Я киваю и тоже поднимаюсь на ноги:
— Другом. Не меньше и... не больше?
— Да. У нас с тобой... В общем, неважно. Согласен?
— Как от такого откажешься? Но прежде... — Я касаюсь пальцами обнажённого плеча, провожу ими вниз и сжимаю пальцы. — Позволь показать тебе то, от чего ты хочешь отказаться?
— Что именно? — выдыхает она, глядя вниз.
Я поднимаю её лицо за подбородок, склоняюсь ближе и смотрю на губы, которые не знали поцелуев... Или знали? Впрочем, плевать.
— Ронни, — шепчет она. — Не нужно...
Я заглядываю ей в глаза и вижу в них целую бурю чувств. Сомнение, желание, страх, предвкушение. Она ведь может сделать шаг назад — я её почти не держу. Но невинный цветочек его не делает.
Выходит, не такой уж и невинный?
Грудь обжигает незнакомое и не очень приятное чувство, и я резко склоняюсь ещё ближе. Чтобы доказать, что поцелуй со мной будет стоить десятки её предыдущих поцелуев. Если они были.
Но мне мешает раздавшийся телефонный звонок.
Мелисса вздрагивает и отскакивает от меня, как от огня. Прячет глаза, прокашливается и снова щипает кожу на запястье. Я заставляю себя отвести глаза от её рук и лезу в карман джинсов за телефоном.
Бонни.
Надо будет ей сообщить, что ставить палки в колёса не честно.
— Что-то срочное, Бо? — спрашиваю я в трубку.
— Красная карта, Ро: забери меня из школы прямо сейчас.
Глава 12. Дилан: любопытство не доводит до добра
— Чем хочешь заняться, герой?
Я ставлю грязную посуду в раковину и бросаю взгляд за окно, чтобы оценить обстановку. Грёбанные дети, без должного воспитания, бывают слишком жестоки, а наш Сэм — натура ранимая. Всё никак не могу донести до него, что глупые люди не стоят нашего внимания.
— Ты обещал запустить воздушного змея вместе со мной, — радостно напоминает мне младший брат.
И правда обещал.
Я уже хочу развернуться к Сэму, но взгляд цепляет тонкую фигурку за окном. Очень знакомую, с длинными ножками, выглядывающими из-под короткой юбки.
Ну вот какого хрена, Львёнок?
По тому, как Лейн озирается, осторожно ступая между трейлерных домов, я понимаю, что ищет она меня. Проследить за мной девчонка не могла, а значит, видела меня здесь раньше.
Чёрт.
Её красивое лицо озаряет торжество, когда она видит мой байк, но его тут же сменяет любопытство, граничащее с опасениями, когда её взгляд исследует дом. И наконец, на нём появляется страх.
Потому что Львёнок встречается взглядом со мной.
— Будь здесь, — бросаю я Сэму и иду на улицу.
Когда я выхожу, Лейн теребит своё дурацкое детское колечко на цепочке, а её взгляд устремлён в сторону, словно она всё ещё размышляет о том, чтобы сбежать.
Поздно.
— Лейн, — кивнув, останавливаюсь я напротив неё и скрещиваю на груди руки.
— Привет, Дилан, — неловко улыбается она. — А я тут проходила мимо, вижу: твой байк... У кого-то гостишь? У кого?
— Зачем ты меня искала, Лейн?
— Искала? — деланно удивляется она. — Вовсе нет. С чего бы, верно? Здесь живёт... живёт...
— Твоя мать, знаю. Так зачем?
Девчонка бледнеет, глаза расширены от ещё большего страха, но через мгновение её плечи понуро опускаются, а взгляд устремляется в ноги. Голос дрожит будто бы от слёз, когда она едва слышно замечает:
— Тогда мне всё понятно.
Лейн разворачивается с намерением уйти, но я зачем-то ловлю её руку. Кожа тёплая и нежная. Дожидаюсь, когда она поднимет на меня глаза, в которых сквозит озадаченность и собираются слёзы, и ровно спрашиваю:
— Что тебе понятно, Лейн?
— То, почему ты не желаешь со мной связываться. Ты ведь знаешь, кто она, да?
И снова эта дурацкая надежда в глазах, которая пробивается сквозь отчаяние и боль.
— Знаю.
Надежда тухнет, словно погасший огонёк лампы.
— Всё нормально, я привыкла, — отвернувшись, шепчет она и вновь пытается уйти.
А я вновь зачем-то не позволяю ей это сделать.
— Лейн, мне плевать на то, кто твоя мать, — холодно говорю я. — Я буду или не буду спать не с ней, если ты понимаешь о чём я. Хотя практика показывает, что до тебя всё никак не дойдёт.
Теперь я наблюдаю пресловутое упрямство, смешанное с возмущением и тревогой.
Читаю её, как открытую книгу.
— До тебя, похоже, тоже доходит далеко не всё, Холд, — вздёргивает она упрямый носик.
— Поверь мне, это не так.
— Дилан, она пойдёт с нами запускать змея? — спрашивает за моей спиной Сэм, отчего я мысленно чертыхаюсь. — А как её зовут? Ты нас познакомишь?
Да, моему брату не хватает общения. А красивые девчонки вообще его слабость.
Лейн заглядывает за моё плечо, и её светлые брови ползут вверх. Впрочем, она достаточно быстро справляется с удивлением, уступив его место жалости. Терпеть не могу, когда так смотрят на моего брата.
— Ты как, Лейн, пойдёшь с нами запускать воздушного змея? — насмешливо интересуюсь я.
Львёнок мгновенно понимает причину моего недовольства и, высвободив свою руку из моей, ловко и быстро обходит меня, чтобы остановиться напротив брата:
— Привет, меня зовут Бонни, а тебя?
— Я Сэм, — гордо заявляет тот, улыбаясь во всю ширь рта, но тут же смущается и опускает глаза.
— Приятно познакомиться, Сэм, — щебечет Лейн. — Значит, воздушный змей. Должно быть, это очень весело!
— Ты что, ни разу не запускала змея? — недоумевает Сэм, позабыв о смущении.
— Как-то не доводилось, — виновато пожимает плечами Лейн.
Сэм с восторгом и мольбой смотрит на меня:
— Дилан, теперь мы точно должны взять Бонни с собой!
Мелкий дамский угодник.
Мы с Лейн встречаемся взглядами: ей явно стыдно за свою первую реакцию. Я веду шеей и иду в дом. За гребанным воздушным змеем.
Отыскав его в шкафу с разным хламом матери Сэма, я вручаю змея Лейн, а сам берусь за ручки инвалидного кресла брата и спускаю его по пандусу вниз. Колёса плавно катятся по вытоптанной земле у дома, но на дороге бороздят по гравию, что меня всегда раздражало.
Лейн нагоняет нас через минуту и, затаившись, словно боится, что вот-вот грянет гром, идёт рядом. Сэм поворачивает голову к ней и решает блеснуть своими знаниями:
