— Наше такси, — говорю я Мелиссе очевидное.
— Знаешь, Бонни, — скромно тупит она взгляд, — я подумала, что мне лучше вернуться домой.
— Правда? — неожиданно расстраиваюсь я.
— Не хочется обманывать родителей, понимаешь?
— Конечно. Ро? Ты со мной или останешься?
Брат бросает взволнованный взгляд на Мелиссу, и я вдруг понимаю, что она ему нравится. По-настоящему.
Мою кисть обхватывают тёплые пальцы. Я поднимаю на Холда озадаченный взгляд, пока он говорит моему брату:
— Проводишь Мэл, ладно? Мне нужно пообщаться с твоей сестрой.
Он не ждёт от Ронни ответа, утягивая меня к такси. Я взглядом прошу брата не вмешиваться. Он не выглядит довольным, но просьбу мою исполняет, напряжённо кивнув.
Мы с Диланом садимся на заднее сидение машины, и она трогается с места.
Через десять минут напряжённой тишины я замечаю:
— В приложении такси указан адрес моего дома.
— Я догадался.
Я сглатываю и киваю. Самой себе. Потому что Дилан, не отрываясь, смотрит в окно. Нахожу пальцами колечко и тоже отворачиваюсь к окну.
Он правда хочет со мной пообщаться или попросту отправить меня домой?
И снова я чувствую обиду. Не должна, но, разве, сердцу прикажешь не реагировать на безразличие парня, который тебе нравится? В последнюю нашу встречу, Дилан предложил мне повзрослеть... С тех пор, я не предпринимала каких-либо действий, чтобы с ним сблизиться, более того, я готовилась к поражению в споре с братом. Мы, в принципе, зря повелись на провокацию Паолы Хайт. Это было глупо.
Но тогда я этого не понимала.
Тогда это было хорошим поводом, о котором я догадалась лишь некоторое время спустя.
Когда машина подъезжает к дому 1919 по Бродвей, я лезу в сумочку за наличкой, но Дилан успевает заплатить за такси раньше меня.
— Не стоило, — тихо замечаю я.
Холд бросает на меня нечитаемый взгляд и говорит таксисту:
— Спасибо.
Тот кивает, а мне не остаётся ничего больше, чем выбраться из машины вслед за Диланом. И я решаю сразу отправиться в дом, но через пару шагов разворачиваюсь лицом к парню:
— Знаешь, провожать меня было недальновидно. Ты же сам мне сказал, чтобы я повзрослела. А как я это сделаю, если...
— Как давно Треворс тебя преследует? — перебивает он меня. Голос ровный и спокойный. Всё, как всегда.
Я опускаю глаза:
— Три недели.
— Почему не рассказала мне?
— Не хотела услышать от тебя то, что я сама виновата. Я и так это знаю.
Дилан молчит. Я чувствую на себе его тяжёлый взгляд, но боюсь поднять глаза, а когда, не выдержав, делаю это, он бросает:
— Пошли.
Куда?
Задать вопрос вслух я не успеваю, потому что парень стремительно направляется через пустующую дорогу. Я не сомневаюсь ни секунды, прежде чем отправиться за ним.
Мы подходим к зданию со спортзалом, в который Дилан ходит, и направляемся к его торцу с левой стороны. На углу есть лестница, ведущая вниз. Холд по ней спускается, присаживается у двери и достаёт ключ из-под коврика с популярной надписью «Добро пожаловать». Я сглатываю удивление и тоже спускаюсь вниз.
Дилан открывает дверь и молчаливо пропускает меня вперёд, затем щелкая выключателем, чтобы загорелся приглушённый свет.
Я прохожу квадратный коридорчик, сплошь заставленный велосипедными тренажёрами, и попадаю в тот самый боксёрский зал, в котором Холд тогда тренировался.
Смотрю в отражение зеркал и вижу, как Дилан останавливается в трёх шагах позади моей спины. В горле мгновенно сохнет, а сердце набирает обороты, отчаянно барабаня в груди.
Мы здесь совсем одни...
— Зачем... зачем мы сюда пришли, Дилан? — тихо спрашиваю я.
— Твой брат не всегда сможет быть рядом, Лейн, — негромко отвечает он и обходит меня, чтобы встать ко мне лицом, скрестив руки на груди. — Ты говорила, что когда-то хотела научиться драться. Может, всё же стоило?
— Ты запомнил...
Дилан секунду хмурится, а затем направляется к рингу:
— Хочу показать тебе один полезный и действующий приём.
— Но... на мне юбка... узкая.
— Не страшно, — бросает он, приподняв верхний канат ограждения. — Давай, Лейн.
Я быстро киваю, а через полминуты забираюсь на ринг. Дилан пролазит через канаты вслед за мной. Берёт меня за плечи и серьёзно смотрит мне в глаза:
— Представь, что на тебя напал мужчина. Обхвати мои руки. Сожми пальцы сильнее, не бойся. Да, так. Отставь правую ногу немного назад, чуть согни её в колене, вес перенеси на левую. Молодец. А теперь приготовься... — Дилан склоняется ко мне и выдыхает на ухо: — И когда в следующий раз Треворс или кто-то другой схватит тебя, не задумываясь, бей ему между ног, после того как выполнишь все эти действия.
Дилан отпускает меня и делает шаг назад. На губах играет призрачная улыбка.
— Всё ясно? — усмехается он.
Он что, смеётся надо мной?
— Ты... только что пошутил? — округляю я глаза. — Не могу поверить, что ты умеешь веселиться!
Дилан снова усмехается, возвращая мне мои слова:
— Не могу поверить, что ты не знала об этом приёме. Почему не сопротивлялась, Львёнок?
Я жму плечами, отхожу к канату и сжимаю его пальцами. Говорю себе за плечо:
— Всё случилось так быстро... Наверное, не успела сообразить. — Я разворачиваюсь к Холду и спрашиваю: — Как давно ты дерёшься, Дилан? Я к тому, что никогда не видела на тебе синяков. Как можно скрыть, например, разбитый нос, ума не приложу.
— Я не позволяю бить себя по лицу, — пожимает он плечами. — Остальное легко спрятать под одеждой.
— О...
Мой взгляд непроизвольно опускается ниже его шеи, исследует грудь и живот, обтянутые чёрной футболкой, словно я намереваюсь разглядеть побои сквозь ткань. Дилан на это усмехается и одним смазанным движением снимает с себя футболку. Сжимает ткань в кулаке.
Я поражённо выдыхаю.
В полумраке зала хаотичные подтёки на тёмной в этом свете коже кажутся почти чёрными. Один ползёт со спины на талию, второй тянется от груди к плечу, третий расползся под ребрами с левой стороны тела.
— Они болят? — поднимаю я глаза на лицо Дилана.
— Только, когда задеваешь, — хрипло отвечает он.
Я иду ближе, из-за чего Дилан едва заметно покачивается в сторону, но остаётся стоять на месте, и осторожно касаюсь подушечками пальцев синяка на груди:
— Так?
